Искатели

Титаныч кругами, будто за курами, гонялся со своим большим ножом за индейцами. Те разбегались, роняя перья. Набежал Платон, размахивая над головой котлом. За ним – Ахилл, Конг и Диана с охапками подобранных копий, мечами и топорами. Диана теперь вырвалась на свободу, даже она стала бегать за индейцами, раздавая пинки. Индейцы быстро исчезли, только в лесу слышались вопли убегающих.

– Ура! – Диана обняла Титаныча, его теплый, нагревшийся на солнце корпус.

Конг и Ахилл со свистом и ликующими криками бежали за отступающими.

– Все, Диана, теперь можешь считать, что перешла на второй курс, – отдышавшись, сказал Платон.

– Значит, ставите зачет, профессор? Наконец-то. – Диана повернулась к нему. – А вы выглядели великолепно! С этим воинственным блеском в глазах… С этим котлом.

Платон, наконец, понял, что девчонка смеется над ним:

«Ну да… Помоями из котла забрызганный».

Оказывается, убежали не все индейцы. Остановленные рекой, они стояли на дне ущелья и безнадежно глядели на струи воды, завивающиеся над гладкими камнями. Наверху Конг и Ахилл лениво «крошили батон» на их головы, ругали их.

Над обрывом показался кто-то, махающий белой тряпкой, непонятно с кого и откуда снятой. Оказалось, сам вождь – тот, в шкуре черного ягуара, а сейчас еще почему-то в очках.

– Эй, духарики! – выкрикнул он на приличном русском языке. – Хорош пыриться! Всё, кончаем расколбас.

Появившийся перед археологами вождь оказался довольно пожилым. На голове его теперь был шлем из черепа ягуара. Будто из пасти зверя глядело морщинистое очкастое личико.

– Обманули нас. Наврали, что вы какие-то новые конкистадоры. – Вождь достал сигару. – Пришли наше золото отнять. Последнее, наверное. Смотрим, а вы и не похожи на конкистадоров.

– И кто вам такое?.. – первым из петербургских археологов заговорил Конг. – Ага, подрубаю. Один – высокий, другой – маленький. Толстый и тонкий. Пень ясный!

– Они, значит, вас и наняли? – спросил Платон.

Вождь смущенно молчал.

– Фондов не хватает, – наконец, пробормотал он что-то как будто бы неуместное.

– Ладно, будем считать, что ничего не случилось, – неохотно сказал Платон.

Вождь как-то непонятно внимательно глядел на него:

– А ведь мы встречались, профессор Кент. Помните симпозиум в Гаване по охране архитектурных памятников под эгидой ЮНЕСКО. Я ваш коллега, профессор Моралес, археолог. А это все мои студенты. – Он показал пальцем вниз, в ущелье.

– А, гуманитарии, – пренебрежительно заметил Ахилл. – Ну, чего вы там стоите? – крикнул он нижестоящим. – Слышали, что наш проф сказал? Замяли все.

Студенты-индейцы нерешительно выбирались на берег. Те, что уже выбрались, сбились в кучу и, разинув рты, смотрели на рыжеволосую красавицу Диану. Та стояла в стороне, высокомерно задрав курносый нос.

– Мы вас еще в летнем лагере заметили, – продолжал Моралес.

– Какой летний здесь, возле экватора? – проворчал Конг.

– Сейчас каникулы. Мы здесь практические занятия проводим, типа, исторической реконструкции. Полевые работы тоже. Нашего университета лагерь, УИЦА, по-русски говоря.

– Университет индейцев Центральной Америки, – догадался Платон.

Профессор ткнул пальцем в Конга:

– А ты выглядишь точь-в-точь, как один бог из нашего пантеона. Может, тоже родственник? У нас в университете есть потомки богов, учатся.

– Один ваш, видно, так и подумал, – произнес Конг. – Выскочил с какой-то заточкой, когда я фрукты собирал, хотел ткнуть, а потом раздумал.

– Я сам когда-то в Москве учился, в Университете Дружбы Народов. Бывшем Патриса Лумумбы, – все продолжал профессор Моралес. – Меня тут иногда Хуаном Карлосовичем называют, на русский манер.

Титаныч смотрел вверх, в небо.

– Гаснет луч пурпурного заката, – произнес он что-то непонятное. Кажется, процитировал кого-то.

Небо по-южному стремительно темнело. На нем появились пузатые летучие лисицы. Как будто громче и значительнее стал шум реки. Все почему-то замолчали.

– Мы не конкистадоры. Мы ищем неоткрытую пока пирамиду, – признался Платон.

– Ладно, проклоцаем все это. – Кажется, Хуан Карлосович был склонен заканчивать этот разговор. – Сегодня кульно коры отмочили, славно оттопырились, будем считать. Хорошо, что глаз никому копьем не выкололи. Зато теперь вам есть, где остановиться. Будем рады пригласить вас к нам в университет. Пора отвисеться, отдохнуть. У нас и впишитесь на ночь на сколько хотите.

– Знаю я про эту неоткрытую, – говорил шедший рядом с Платоном профессор Моралес. – Мы бы сами давно открыли, только вот деньги… Фондов нету, не дают. Какие здесь открытия! Я с детства все эти места излазил. И этот курган видел, конечно. Все вокруг осмотрено, описан не только каждый камень, но и швы между камнями. Одних диссертаций!..

Впереди несли факелы, освещая дорогу. Индейские студенты все же держались подальше от страшных петербургских археологов. Моралес влез в свой ректорский паланкин, предложил сесть рядом с собой Платону, но тот, конечно, отказался.

– Курган этот начали раскапывать еще в двадцатом веке, – рассказывал Моралес. – Никак не завершат работы – народ наш и страна наша бедные.

– А я недавно прочел, что на этой пирамиде лежало заклятие, – заговорил Платон. – До позавчерашнего дня, пока я не открыл один артефакт. Небольшой такой. Прямо на этом артефакте и прочел. Еще там написано, что на эту пирамиду опирается один конец радуги. Есть, конечно, и другой, а вот где он – на это укажет еще один артефакт, в этой самой пирамиде спрятанный. Мой прадед пытался его найти, но не сумел. Еще он пишет, что ваши предки прилетели на землю с неба – так он считает.

– Само собой, – важно кивнул Моралес.

В голову пришло, что это странная обстановка для ученой беседы:

– Ну, могу добавить – еще студентом я проходил, что прадед нашел древние кодексы миштеков с пророчествами. Там писалось, что перед приходом белых людей из-за края неба, из царства мертвых Наумиктлана придут легендарные исполины, ваши предки. Придут и заберут с собой богов. Боги покинут людей.

Они давно вышли из леса и сейчас шли по древней мощеной дороге между пирамид Теотиуакана, древнего мертвого города майя. Город этот вновь опустел сейчас, ночью. Исчезли туристы. Их окружали древние здания, пирамиды, освещенный лунным светом камень, низенькие пинии и оливы.

– Но два бога, братья-близнецы, вернутся на Землю через шестьсот лет, – продолжал Платон. Здесь эти слова звучали как-то по-особому. – То есть, уже на днях, считай. По тексту – перед первым появлением белых людей они должны были расстаться. Один брат должен был уйти от людей в мир тьмы. Некоторые авторитеты – в нашем университете, например, считают, что, возможно, на дно моря. Другой брат – в небесную страну бога Тлалока. Имя его – тайна. Оно откроется только тем, кто встретится с ним в его дворце на небе.

Платону студентом приходилось рассказывать об этом. Сейчас он снова ощутил, что будто бы сдает экзамен этому профессору, сидящему в шкуре ягуара в своем паланкине:

– Предполагается, что в реальности существовало два антропоморфных изваяния этих близнецов, – продолжал Платон. – Две большие, богато украшенные золотые статуи. Возможно, одна из них та, что безуспешно пытались вывести испанцы.

– Может, это та самая, – донесся из темноты голос Дианы, – которая на дне Карибского моря? Её еще Автопилот искал.

Оказывается, Платона внимательно слушали. И, похоже, эти слушатели воспринимали его слова, как лекцию.

– Вряд ли, – пробормотал он. – Считаю сомнительной вашу гипотезу, что на дне…

– Я все поняла, – опять послышался голос Дианы. – Если говорить современным языком, просто когда-то в древности предки индейцев предсказали нашествие испанских конкистадоров. Я знаю, когда оно было, мы в школе проходили. В 1519 году. Еще эти древние индейцы написали, что будто откуда-то с неба появятся исполины какие-то и заберут с собой две скульптуры, которые изображают богов-близнецов, и куда-то их спрячут. В разных местах.