Оружие скальда

Пологая скала, с вековой неподвижностью пересекавшая Турсдален, медленно поднималась. Гудела и дрожала земля под ногами людей, с боков скалы с грохотом сыпались камни и земля, деревья вырывались с корнем и падали, как травинки. А скала медленно вырастала все выше, принимая очертания человеческого тела. Тела великана.

Пальцы Ингиторы с силой впились в плечо Торварда сзади, а в другую свою руку она вцепилась зубами, чтобы не кричать. Торвард облился холодным потом; великан вставал медленно-медленно, но время остановилось, люди не успевали вздохнуть. Ужас превратил их в камень, каменной глыбой навалился на грудь. Что сделает меч против оживающего каменного воина?

Что-то твердое больно уперлось в плечо Торварду; едва ли он сейчас мог ощутить простую боль, но плечо его горело, как будто к нему приложили горящую головню. И он вспомнил: это была палка с рунами огня и света, которую Ингитора намертво сжала в руке, забыв о ней.

— Руны! — едва сумел выговорить Торвард. Отчаянным усилием он овладел собой, обернулся к Ингиторе, всем существом ожидая, что каменный великан вот-вот наступит на них обоих. Резкие порывы холодного ветра, смешанного с гулом, почти валили их с ног. Торвард взял Ингитору за плечи и изо всех сил встряхнул, крича прямо в ее побелевшее лицо:

— Руны! Твои руны! Заклинание! Попробуй!

— Я не… не смогу… нет… — едва выговорила Ингитора, огромными от ужаса глазами глядя мимо плеча Торварда туда, где серая скала вырастала все выше от земли. Уже ясно обозначились очертания головы, бородатого лица с опущенными веками, плеч и груди… Как будто человек медленно садится, просыпаясь… Вот-вот он откроет глаза… Ингитора не владела даже языком, в голове ее не было ни одной мысли, один всепоглощающий ужас.

Торвард понял, что сейчас она ни на что не способна. Крепко держа ее за плечи, он повернул Ингитору спиной к великану и снова встряхнул.

— Ты можешь! Не думай о нем, думай о рунах! Ты знаешь их силу! Ты можешь все! Придумай что-нибудь! Ты можешь!

Ингитора дрожала, но не могла повернуться; сквозь страх она ощутила волнение и уже не говорила нет. Если не получится, то они погибнут оба, и она, и Торвард. О другом она сейчас не могла думать, но в глубине ее сознания билась, как жилка на виске, упрямая мысль: они оба должны выжить, выжить и пойти дальше.

Подняв к глазам ясеневую палку, Ингитора осмотрела прежние руны: они тревожно мерцали темно-багряным цветом засохшей крови. Остановить его, Свальнира, как она остановила и прогнала его братьев Меркера и Токкена. На любую силу найдется другая сила. Бьющийся часто убедится, что есть и сильнейшие. Даже Фенрира Волка…

Ингитора не успела довести до конца этот обрывок мысли, как неведомо откуда всплыли первые строки заклинания, как весло в бурном море, которое, быть может, не дало утонуть смытому с корабля.

Торвард сунул ей в ладонь рукоять ножа. Всем существом ощущая позади себя каменный грохот и дрожание земли под ногами, Ингитора торопливо, но тщательно принялась царапать на ясеневой палке нужные руны.

Первые строфы Ингиторе приходилось кричать, потому что каменный грохот заглушал ее голос. Едва четыре нужные руны были готовы, как Торвард выхватил у нее нож, с размаху полоснул себе по запястью поверх утреннего, едва засохшего шрама, и залил руны обильно льющейся горячей кровью. Кровь его обожгла пальцы Ингиторы, державшие палку, и она испугалась, что крови слишком много. Но заклинание пелось само собой, помимо даже ее воли, как будто кто-то другой пел ее устами. Какая-то иная сила проснулась в ее груди.

Ингитора произнесла последнюю строфу, и собственный голос почти оглушил ее. Грохот за спиной сменился шорохом и постукиванием камней.

Зажав ладонью порез на запястье Торварда, а в другой руке держа ясеневую палку с рунами, Ингитора обернулась к Великаньей Долине. Тело Свальнира застыло, снова обретя неподвижность камня. Но эта новая скала поднялась высоко и приобрела ясные очертания сидящего великана. По-прежнему видны были голова и бородатое лицо, плечи и грудь. Но глаза оставались закрыты. Медленно таял в глубине, отступал, как волна отлива, стон земли.

— Все! — сказал Торвард, не сводя глаз с сидящего великана. Он старался говорить твердо, но против воли голос его дрожал. — Ты посадила его. Теперь пойдем. Он больше не встанет.

— Нет, нет… — забормотала Ингитора. Она не верила покою скалы, не могла и подумать о том, чтобы идти к ней. Но Торвард потянул ее за собой.

— Постой! — вдруг другим голосом сказала она. Кончиком пальца она нарисовала на запястье Торварда руну замка и зашептала заклинание, затворяющее кровь. Это заклинание знает каждая женщина, но у Ингиторы сейчас не было сил придумывать новое.

Они подошли к самому входу в Турсдален. Поднявшийся великан почти загородил проход, осталась лазейка не шире полутора шагов. Перед лазейкой Торвард и Ингитора остановились: им обоим подумалось, что если один из них пройдет вперед, то великан соберет последние силы и закроет проход, разлучив их. И они прошли вместе, тесно прижавшись друг к другу. Только вместе они составили силу, способную одолеть каменного великана.

Перед ними открылась Великанья Долина. Черный зев пещеры смотрел прямо на них, как разинутая пасть дракона.

— Не смотри туда! — сказал Торвард. — Нам не надо в пещеру. Видишь, правее есть проход мимо этой горы из долины. Вон, где кривая ель висит над валунами. Нам нужно туда.

И они пошли через долину, торопясь изо всех сил. Теперь они не решались в бездействии дожидаться полудня, а к ним приближалась ночь. Ночью сильнее становятся все мертвые воины…