Конан храбрый

"Благодарю вас, Капитан Конан."

Большой мужчина спешился с кошачьей грацией. "Прибереги свои благодарности к моменту, когда мы очистим горы. Могут твои люди пройти еще милю до воды? Они оставили за собой кого-нибудь на дороге? Сколько у вас вооруженных людей?"

"Я - "

"Черт бы тебя побрал! Если ты ведешь этих людей, ты обязан знать такие вещи!"

"Конан, полегче," сказала женщина "Это его первое сражение и вдобавок с нечеловеческим врагом. Тебя позвали не для тог, чтобы ты вел себя как твой начальник Хадьяр с пьяным рекрутом!"

Даже в сумерках Бора распознал взгляды, которыми обменялись Конан и женщина, как между делящими постель. Он благославил женщину за то, что онадала ему шанс не выглядеть идиотом. Капитан Конан был старше его едва ли больше, чем на пять или шесть лет, а его акцент свидетельствовал о его не Туранском происхождении. Однако Бора чувствовал большое желание завоевать уважение этого человека, чем любого другого, кроме своего отца.

"Мы определено дойдем до воды. У нас несколько бурдюков, и тев основном пустые. Нам кроме того нужна пища. До захода солнца все те кто оставили деревню прошлой ночью будут все еще с нами. Примерно сорок наших людей и половина женщин вооружена. Только дюжина или чуть поменьше имеют луки и хорошие сабли."

Конан махнул головой, что Бора воспринял как согласие. "Хорошо. Тогда у нас не будет необходимости посылать патрули в горы в пасти демонов, что бы спасти ваших недотеп. А что с другими деревнями на вашей земле?"

"Что - их надо спасать?"

"Конечно!" Капитан выдал нечто невежливое.

"На". Женщина протянула Боре бурдюк. Вода была холодной и пахло неизвестными травами. Бора почуствовал как пыль во рту растворяется, а туман улетучивается из головы.

"Благословляю тебя, моя леди".

"Меня едва ли можно назвать леди. Достаточно будет звать меня просто Раиной Боссонианской. Мой циммерийский друг говорит просто, но верно. Нам надо знать судьюу других деревень."

Вода или травы или и то и другое, казалось наполнили Бору новой силой. В ответ его конечности почувствовали крошечные уколы.

"Я послал гонцов во все деревни в пределах достигаемого. Трое вернулись, трое нет."

"А что с демонами?" По тону которым он это сказал казалось что по его мнению это было нечто иное.

"Они сожгли нашу деревню их магией. Мы видели дым. Они нас не преследовали. Однако это мало что говорит о других деревнях. Мы были в пути за много часов до них."

"Если они вообще поверят твоим гонцам до того, как станет совсем поздно," сказал Конан. Его губы скривились в улыбке, которая по мнению Боры гораздо лучше подошла бы демону.

Затем улыбка потеплела. "Бора, ты все сделал правильно. Я буду так говорить и говорить везде, где меня могут услышать."

"Ты скажешь за моего отца против тех, кто обвинил его в заговоре? Наш плотник Якоуб пошел в Аграпур, чтобы так сказать, но еще не вернулся"

"Что твой отец слелал? Или наоборот, что не сделал?"

Бора вкратце пересказал историю. Циммериец слушал с видом человека, нюхающего навозную кучу. Затем он посмотрел на Боссонийскую женщину. Она казалось нюхает тоже самое.

"Наш друг Капитан Шамил обладает настоящим даром очаровывать людейа," сказала она. "Бора, ты можешь ехать верхом?"

Он хотел сказать "Конечно". Осторожность превратила его слова в, "Если лошадь достаточно смирная."

"Я думаю тебе будет притена поступь Утренней Росы. Оседлывай ее и двигайся среди людей, ведя их вперед. Капитан Конан и я поставим наших людей здесь, пока вы не пройдете, затем присоединимся к вашему арьергарду."

"Почему бы вам не присоединиться к нему сейчас?" Бора сознавал, что чуть не скулит, но не мог помочь себе.

Конан твердо посмотрел на него. Возможно это был лишь удивленный взгляд, но в глазах синел лед. Бора никогда не мог себе представить глаза такого оттенка. Их взгляд заставил его почувствовать десяти летним пацаном, стоящим перед своим отцом, готовым высечь его.

"Очень просто, Бора," наконец произнес капитан. "Здесь едва хватает места, чтобы пройти твоим людям. Ты предпочитаешь, чтобы они приняли бой в темноте или были затоптаны нашими лошадьми?"

"Простите меня. Как вы отметили, это мое первое сражение. Я до сих пор не знаю, почему боги выбрали меня, но - "

"Если боги хотят ответить на наши вопросы, они сделают это, когда сочтут возможным. Кстати, Раина предложила тебе лошадь. Ты способен ехать верхом?"

Бора подтянулся и развернулся. Все его конечности болели, но каждая оставалась достаточно живой, чтобы сделать верховую езду возможной, а может даже и приятной.

"Если нет, то мы об этом узнаем очень скоро." Он взял повода, которые ему протянула Боссонийская женщина.

Как только его пальцы коснулись кожи, он застыл словно превратившись в камень. Рожденные ночным ветром или чем то другим, кошмарный хор воплей разорвал его уши.

Крики из глоток мужчин, женщин и детей в смертельной агонии. Крики и завывания демонов.

Бора прикусил губу, пока не почувствовал кровь, чтобы удержаться от своего крика.

Конан и Раина превратились в статуи охраняющие вход в храм. Однако, когда они вновь заговорили, их слова содержали спокойное мужество, которое казалось истекало из них как вода, вымывшее страх Боры.

Этих ребят могла встретить смерть, но не страх. Бора начал славить богов за то, что они послали их. Конану пришлось его порядком тряхнуть, чтобы привести в чувства.

"Я сказал, вероятно демоны напали на группу твоих соседей! Либо они ближе, чем мы думали, либо кто-то послал нам звуки того сражения. У Раины есть подруга, которая может ответить, что верно."

"С помощью богов , да. Извиняюсь, Бора, но я вынуждена просить мою лошадь обратно"

Без лишних слов и не коснувшись удил, Раина оказалась в седле. В следующее мгновение она повернула лошадь и понеслась вниз по склону.

"Бора," сказал Конан. "Уведи своих людей с дороги. Всех, кроме арьергарда. Мои люди поднимутся вверх. Именем бороды Эрлика, шевелись!"

Бора уже шел обратно. Он предпочел бы висеть над пропастью, зацепившись пальцами за край уступа, если бы это давало хоть малейший шанс убрать эти крики.

Двое Трансформированных ссорились над мужчиной из Колодца Мира. Точнее над трупом. Никто не мог жить с выпотрошенным животом и ногой, отделенной от туловища.

Один из Трансформированных размахивал ногой как дубинкой. Она тяжело ударила соперника по плечу. Тот взвыл больше от злости, чем от боли и поискал еще какую нибудь часть туловища, которую можно использовать как оружие.

К Трансформированным подбежал воин, ударив их дротиком. Еремиус не мог слышать его слов, но видел как работал его рот, безуспешно пытаясь заставить услышать их доводы. Он взглянул на Камень, лежащий на земле. Только с помощью своего камня он надеялся спасти этого придурка.

В следующее мгновение , судьба воина вышла за пределы возможного даже для колдуна. Выпад когтистой лапы отправил в полет дротик. Воин отступил, широко раскрыв глаза. Второй взмах потушил эти глаза и превратил лицо вокруг них в кровавое месиво. Солдат успел только раз вскрикнуть, прежде чем другой Трансформирожванный вскрыл его грудную клетку и начал поглощать сердце и легкие, лежащие открыто из разверзнутых ребер.

Еремиус чертыхнулся. У него не так и много воинов, чтобы мог разбрасываться ими, как изношенными сандалиями. Не были они и чересчур малочисленны, чтобы ему необходимо было держать этих совершенных придурков среди их солдат. Каждый, кто до сих пор не научился стоять подальше от Трансформированных, пока они кушают, не нуждается приведения в безумие. Начнем с того, что у него никогда и не было мозгов!

Трансформированные, получив еще кусок мяса, успокоились и мирно чавкали. Когда они вернулись к предыдущей жертве, они казались насытившимися. Окружавшие их другие Трансформированные тоже пребывали в умиротворенном состоянии.

Еремиус не удивлялся этому. Трансформированные съели большинство мужчин, женщин и детей Колодца Мира. Трудно было представить, чтобы кто-то не смог набить своего желудка.