Страница 29 из 42
- ...и вдруг мне показалось, что это уже не я, Анастасия Березкина, студентка московского института, а другая Анастасия, та, что приехала на барке из далекой Москвы в этот монастырь... Вы меня понимаете, Ваня?..
Волошину страшно захотелось сказать: "Понимаю, Настенька... Вы почувствовали себя уже не комсомолкой, а царицей..." Но вдруг он увидел совсем близко серые глаза девушки. Даже в темноте он разглядел в них неподдельное горе и промолчал.
- Я еще... ведь я ничего не видела в жизни... - тихо продолжала Тася. Но вдруг я почувствовала, что у меня умер ребенок... Такого отчаяния я никогда не испытывала...
- Вы очень впечатлительны, Настенька, - рассудительно сказал Волошин. Так нельзя...
Тася не слышала его. Она молча смотрела на сумрачные громады монастырских стен, смутно видневшиеся за деревьями.
- Сходим туда, Ваня... - попросила она вдруг.
Он удивился:
- Куда, Настенька?
- В церковь. В ту, где гробик... Вы боитесь?
- Да нет... Но там нечего делать сейчас, - нерешительно ответил он.
- Ну, тогда оставайтесь, а я одна пойду. - Тася высвободила руку.
Но Волошин удержал ее:
- Подождите... Но ведь ворота в монастыре уже заперты.
- А мы пойдем в обход, со стороны озера.
- Вы хотите сказать - вплавь?
- Нет, вброд... Там возле башни мелко.
Он покачал головой:
- Вы, Тасенька, просто девчонка и притом очень взбалмошная.
- Я не знаю... Может быть... Ну, идемте же!.. - И она нетерпеливо потащила его к выходу.
- А вы не боитесь встретиться там с чем-нибудь страшным? - насмешливо спросил он.
- С чем?.. - с тревогой и затаенной надеждой спросила Тася.
- С привидением, например...
- Нет, это не страшно. Я сама сейчас привидение.
Они добрались до Кузнецкой башни, от которой крепостная стена поворачивала к югу. Здесь плескалась вода озера. Тася хотела снять туфли, но Волошин остановил ее:
- Не надо... Я перенесу вас...
Она молча позволила взять себя на руки и обняла его рукой за шею...
Руки были сильные, но держали они ее так бережно, как маленького ребенка... Где-то в темноте слышалось журчание воды, потревоженной его шагами...
Наконец он ступил на береговую полоску земли и остановился. Он спросил, помедлив:
- Ну?.. Пойдем ножками?.. Или останемся у дяди на ручках?..
- Ножками, - сказала она. - И я очень прошу вас, Ваня... не расхолаживайте меня. И не смейтесь над моими чудачествами. Слышите?..
- Клянусь, Настенька!..
- Такая я есть и такой останусь на всю жизнь. А если я вам... Если вам не нравится, вы можете со мной не дружить.
- Да что вы, Настенька! Ну конечно же, вы мне нравитесь!.. Даже больше, чем полагается...
Она поспешно отстранилась:
- Не надо!.. Идемте скорее.
- Может быть, все-таки на ручках? - робко спросил он.
Она взяла его под руку и повела вперед к темному, загадочному, как древний курган, холму. Вскоре они подошли к церквушке на холме и остановились перед нею в молчании.
- Обойдем вокруг... - тихо сказала Тася.
- Обойдем...
- Мне здесь ночью нравится больше, чем днем. А вам?..
- Здесь хорошо, Настенька...
Неожиданно где-то совсем рядом они услыхали шаги и оглянулись...
- Здесь кто-то ходит, - шепотом произнесла Тася.
- Тихо!..
Волошин прислушался. Шаги послышались вновь.
- Кто-то ходит в церкви, Настенька.
- Уйдемте... Мне страшно!.. - прошептала испуганная девушка.
Он обнял ее, успокаивая:
- Не бойтесь. Я с вами... Но кто бы это мог быть?.. Шаги слышатся там, в церкви... Вот что. Отойдите. Настенька, вон к тем двум березкам - у вас светлое платье, и возле них вас будет не видно. А я пойду посмотрю...
Но едва Тася отошла в сторону, а Волошин сделал два шага, как скрипнула массивная дубовая дверь, окованная железом, и из церкви медленно выползла неуклюжая серая фигура...
Волошин сразу присел в высокой траве. Он не мог разглядеть странного ночного посетителя древней церквушки, но подойти или окликнуть не решался.
Человек в сером загромыхал тяжелым замком на дверях и неторопливо направился в ту сторону, где, распластавшись в траве, залег Волошин. Волошин услыхал тяжелое дыхание и металлическое позвякивание. Ключи! Теперь он узнал незнакомца. Это был старый монастырский сторож дед Антон. Волошин не раз видел этого высокого сутулого старика, облаченного в длинную холщовую рубаху, лохматого, хмурого, немногословного, лицом своим напомнившего Волошину толстовского отца Сергия... В том, что монастырский сторож бродит по ночам по монастырю и заходит даже в церкви, ничего удивительного не было. Не дойдя до затаившего дыхание Волошина, старик вдруг повернул и направился в обход церкви. "Куда это он? - подумал Волошин. - Что ему понадобилось там, на задворках?" Он подождал немного, затем быстро встал и подбежал к Тасе.
- Это сторож, дед Антон... Вы постойте здесь, а то он вас заметит, Настенька, а я схожу посмотрю, куда он побрел.
- Мне страшно здесь!.. - прошептала Тася.
- Ну, идемте со мной. Только вы останетесь за углом церкви, а я за ним послежу.
Они пошли по траве, стараясь ступать неслышно. Тася приникла к углу церкви, а Волошин обогнул стену и стал тихонько пробираться вперед, раздвигая густые заросли полыни. Старика нигде не было, не слышно было и шагов его, лишь отчетливый лязг железного засова где-то вблизи услыхал Волошин. Что это за засов?.. Где он?..
Волошин огляделся вокруг и ничего, кроме маленькой церкви, не увидел...
"В часовню вошел?.. Но ведь под нею какая-то гробница, склеп, мертвецы... Что ему там понадобилось?" - размышлял Волошин, медленно приближаясь к часовне.
Он приник ухом к облупленной штукатурке часовни, но ни единого шороха, ни звука не услыхал: старая усыпальница была так же мертва, как и захороненные в ней ссыльные бояре...
Волошин подошел к двери часовни и дернул ее, но она не поддалась: было ясно, что дверь заперта изнутри и что запер ее, конечно, дед Антон.
- Ваня! - услыхал Волошин и, не таясь уже, направился к Тасе.
- Где вы? Я уже стала бояться за вас! - сказала девушка. - Ну, что там?
- Исчез... заперся в гробнице...
- Ночью?.. В гробнице?.. - испуганно спросила Тася. - Но там же покойники...
- Очевидно, старичок считает их самой подходящей для себя компанией.