Рождение империи

Ждать объяснения пришлось недолго – с воинственными криками вниз устремилась неизвестно откуда взявшаяся толпа вооруженных людей. Драгуны застыли в ожидании приказа командира, который, похоже, был поражен происходящим не меньше, чем они.

– Клянусь Сефидом, это киданцы, – пробормотал, качая головой, Гос. – Полома Мальвара перешел в наступление.

– Веди меня, сестра, – мысленно произнесла Юнара. Связь, возникшая между ней и Лереной, стала для герцогини откровением. Ничего подобного ей прежде испытывать не доводилось. Нет, она не сделалась частью Лерены – скорее они стали двумя разумами, разделившими одно тело. В ее груди бились два сердца, она могла смотреть одновременно в разные стороны, у нее появились новые воспоминания – воспоминания о чужой жизни…

– Это далеко, за морем, – сказала императрица. – Следуй за мной.

Они летели над Бушующим морем – синей бескрайней бездной. Небо над ними было ясное и чистое, потом по нему побежали белые облака. Затем сестер настиг тропический шторм. Струи дождя хлестали по коже, ветер путал мокрые волосы.

– Как у тебя получилось такое? – спросила Юнара. – Я и подумать не могла…

Она чувствовала гордость сестры, ее самоуверенность. В какой-то момент герцогиня осознала, что Лерена вовсе не испугана и не подавлена, что она полна сил, а все случившееся – обман и притворство. Где-то в глубине сознания, куда еще не проникла Лерена, вспыхнула искорка страха.

– Мне просто захотелось узнать, можно ли это сделать, вот и все, – ответила императрица и, прежде чем Юнара успела задать следующий вопрос, воскликнула: – Смотри!

Небо снова очистилось. Наступал вечер. На горизонте показался берег… темнеющая зелень… город…

– Здесь.

Они устремились вниз, к какой-то башне. Там кипел бой. Юнара чувствовала запах и вкус крови, но это не была кровь Верклоффа. Внизу бушевал праздник жизни, и сестрам стоило немалых усилий побороть соблазн присоединиться к торжеству, отдаться этому буйству, открыть Сефид так широко, чтобы он поглотил весь мир.

Крепость. Они просочились сквозь камень, как вода через бумагу.

Она!..

Юнара поняла это сразу, хотя и не узнала женщину. Поняла по окружающему незнакомку запаху пламени, обгоревшей плоти и испепеляющей вины.

– Что будем делать? – спросила Лерена.

Женщина посмотрела вверх, как будто услышала что-то. Возможно ли такое?

Присмотревшись, герцогиня отыскала в сердце несчастной нечто твердое, спрятанное глубоко-глубоко. Нечто ужасное, крошечное, хитиновое и многоногое. Юнара рассмеялась, и Лерена подхватила ее смех.

– Вот как мы все обставим, – сказала герцогиня.

– Да, – согласилась Лерена.

Все произошло на удивление быстро. Только что Китайра ощущала Сефид, словно проблеск утренней зари на некоем далеком ментальном горизонте, а в следующее мгновение он уже накатил с запада вздымающейся, всепоглощающей волной, которая подхватила грамматиста, как щепку, и понесла над разверзшимися под ней бездонными глубинами.

Китайру смутило то, что в этот раз их было двое, Лерена и кто-то еще.

– Дрянь!.. – произнесла она, но никто ее не услышал. Девушка выкрикнула слово еще раз, но ее крик прозвучал не сильнее шепота на ветру. Китайра попыталась сосредоточиться, собрать воедино всю свою ненависть, но с отчаянием осознала, что ее сила – ничто по сравнению с магической мощью, направленной против нее. Девушку швыряло, топило, душило и выворачивало наизнанку.

Внезапно все исчезло. Тьма и тишина окружили ее. Сефид умчался. Китайра была одна в своей комнате; она лежала на полу, как отброшенная в угол обглоданная кость, и вся ее ненависть уходила в пустоту.

Потом девушка услышала царапанье и шорох. Словно крохотные ножки скребли по камню. Насекомые. Сил не было даже на то, чтобы поежиться. Звук приближался: со всех сторон к Китайре спешили тысячи и тысячи крохотных ножек.

В следующее мгновение они были уже в Омеральте, высоко над крышами домов, восторженные и ликующие. Юнара от души поблагодарила Лерену. Обладая такой властью над Сефидом, она могла и одна совершать далекие путешествия, исследовать другие берега, возможно, даже другие звезды. Перед ней открывались бесконечные возможности…

– Только не одна, – сказала Лерена. – Если захочешь куда-то попасть, нужно, чтобы там уже кто-то был.

– Тогда как же мы оказались в Кидане?

– Китайра Альбин. Вот почему я отправила ее за Бушующее море. Мне было нужно, чтобы кто-то помог добраться до Мэддина.

Укол сомнения заставил Юнару отстраниться от сестры, но связь между ними была слишком сильна. Искра страха в глубине сознания герцогини вспыхнула, пробуждая тревогу, предупреждая об опасности. Она попыталась отступить, но Лерена держала ее, как игрушку на ниточке.

– Только так я могла наказать Мэддина, – продолжала Лерена. – Он должен был понести кару за то, что отверг нашу семью, нарушил ее законы и обычаи. Но наказание не могло быть публичным. Слишком рискованно и опасно. Мне пришлось услать его подальше, а уже потом убить, чтобы все знали: каждому, кто предаст семью и ее традиции, воздастся полной мерой, каждого ждет ужасная кара. Сначала я убила его любовницу, чтобы та мерзость, которую она носила в себе, не могла появиться на свет. А потом я добралась и до кузена…

И снова Юнара попыталась вырваться из-под власти сестры. Она любила ее, но и боялась. Сила пришла к Лерене через убийство Мэддина, через принесение величайшей жертвы – после смерти Кевлерена.

Лерена не отпускала сестру.

– Останьтесь со мной, ваша светлость. Милая сестра, наша работа еще не закончена.

– Что ты хочешь этим сказать?

Печаль переполняла Лерену; Юнара мгновенно почувствовала это и все поняла.

– Позволь показать тебе, что дядя Паймер обнаружил в Ривальде.

Паймер знал, что будет дальше. С неизбежностью морского прилива приближалось великое кровопролитие. Старик пытался вспомнить, предвидел ли когда-нибудь, что все придет именно к этому. Неужели он был совершенно слеп, не ведая истории своей семьи, неизбежно и безошибочно приведшей к этому моменту?..

Боль и скорбь по невинно убиенным переполняли герцога, но другого пути он не видел. Если бы не вмешательство судьбы, то случившееся в Ривальде уже могло повториться в Хамилае.

Паймер поднялся и подошел к Ганиморо и Нетаргеру, с тревогой наблюдавшим за тем, как их хозяйки купаются в исполинской мощи Сефида. Исходящая от сестер энергия наполняла комнату, поднимая дыбом волосы, окружая металлические предметы мягким голубоватым свечением. Тело Верклоффа висело над полом, и из раны на его шее все еще капала теплая кровь.

Оба Избранных закричали от дикой боли. Паймер встал перед ними. Он хотел видеть их лица, хотел им все объяснить…

– Мне так жаль, – произнес виновато герцог. – Так жаль… Но вы слишком хорошо нас знаете. Я понял это в Ривальде. Вы слишком хорошо нас знаете…

Юнара пыталась остановить сестру, сознавая, что усилия ее напрасны, что Лерена слишком опьянена обретенной властью. Мало того, происходящее вообще выходило за границы ее понимания: объединив силы, императрица выслеживала Кевлеренов, выходила через них на Избранных, тех, кого они любили больше всего на свете, и по уже установленным каналам направляла поток Сефида.

Поток чистейшей энергии, которую не могло вместить человеческое тело.

– Это – правитель Сайенны!.. – крикнула Квенион.

Два стоявших над ней с поднятыми копьями воина неуверенно переглянулись. Услышать родную речь из уст чужестранки они явно не ожидали.

Избранная уже почти добралась до ближайшей лодки, когда эти двое выпрыгнули из темноты, напугав ее так, что она отпрянула, наткнулась на Намойю и упала, увлекая его за собой.

– Он был в плену, но сбежал, – торопливо продолжила Квенион, поднимаясь и показывая, что в руках у нее ничего нет. Ногой она подтолкнула в сторону часовых оброненный огнестрел.

– Подарок. Это их оружие. Те, кто поможет моему господину вернуться в Сайенну, получат крупное вознаграждение.