Серебряная тоска

- Да нет, к нему.

- Да можно, в принципе.

- Какая-то всё это нищета духа.

- Ну, Ига, извини, не всем же стихи писать, в заоблачных высотах вьясь.

- Витая. Вьются - это волосы у тебя. - Я погладил его локоны.

- Так пойдём? - спросил Русланчик.

- Пойдём, пойдём. Давай лучше одевайся, и приготовим что-нибудь пожрать.

- Картошки, может, нажарим?

- Шикарная идея!

- Других не держим.

Ножи у Руслана были исключительно тупые, и чистка картофеля заняла у нас с четверть часа.

- Стружкой нарежем, - предложил я.

- Не, кружочками.

- Так ведь стружкой вкусней.

- А кружочками быстрей.

- А мы куда-то торопимся?

- Курить охота.

- Курить охота - кури "Охота".

- Так их в Саратове не достанешь.

- И слава Богу. А в Москву я за ними не собираюсь ехать.

- Правильно, в Саратове, что ли, своего дерьма мало... Эй, ты чего стружкой нарезать начал?

- А так вкуснее.

- А кружочками быстрее.

- А куда торопиться? Всё равно "Охоты" в Саратове нет.

- А "Космос" тебе не подходит?

- А "Мальборо" у тебя нету?

- Нету.

- Тогда хочу "Космос".

- Ну, так пошли, покурим.

- А картошка?

- Да хрен с ней, подумаешь, пятью минутами позже.

- Какую-то мы с тобой чушь несём, - заметил я, откладывая нож. - Ромео с Джульетой исключительно стихами объяснялись.

- А они картошку при этом чистили?

- Нет. "Космос" курили.

- Ну, так пойдём и мы, наконец, покурим.

Мы уселись в плешивые кресла (всё же роскошь) и закурили. Руслан, очевидно, почувствовал всю плешивость своего кресла и сказал:

- А вот моэмовский Стрикленд вообще предпочитал на жёстком табурете сидеть.

- Ну и дурак, - немедленно откликнулся я. - А вообще-то, с его каменной задницей...

- А вот у Пикассо на какртине - комната, влюблённые, а в комнате всего один стул.

- Ну и дураки. - Я выпустил пару колечек дыма.

- А эти-то чего дураки?

- А вот смотри: допустим, он как джентльмен уступает стул ей, а самому ему сидеть негде. Что он тогда будет делать?

- Ходить вокруг её стула и читать ей стихи... Слушай, а давай я пересяду с кресла на стул, а ты будешь ходить вокруг и читать стихи мне.

- Тогда нужно кресла на хер выбросить.

- Зачем выбрасывать? Лучше представим, что их нет совсем.

- Ага. И что мы с тобой снимаем какую-нибудь мансарду в Париже начала века.

- Пусть так.

- Пусть так. Садись на стул.

Руслан пересел на стул с жёстким деревянным сиденьем.

- Готов?

- Готов.

Я принялся описывать медленные круги вокруг него, получитая-полунапевая:

Серебряной тоскою Налит вечерний воздух Серебряной тоскою Горит в упавших звёздах Воспомананье птицы О перелётных гнёздах Сомкни свои ресницы Серебряной тоскою Твою дорогу к раю Я музыкой покрою Ты слышишь я играю Серебрянной тоскою Из чёрного колодца Луна вдруг улыбнётся Помашет нам рукою И свет её прольётся На нас с тобой прольётся Серебряной тоскою Я сны твои согрею Ладонью и щекою Не плачь я всё сумею Серебряной тоскою Не бойся этой ночи Мы жизнь и смерть отсрочим И собственные клочья Развеем в многоточья Усни звеня бокалом И я тебя укрою Нежнейшим одеялом Серебрянной тоскою.

- Мне тоже тоска всегда казалась серебряной, - тихо сказал Руслан. Как вечность, как Бог, как луна, на которую воют волки, задрав морды вверх.

- Если б ты сказал мне: "Здорово, Ига", я б из-под тебя стул вышиб, сурово молвил я. - Но если ты так... - Я наклонился к Руслану и поцеловал его.

- Пошли жарить картошку, - сказал Руслан.

- Кружочками?

- Стружками.

* * *

После кино мы, как и было договорено, расположились на квартире у Серёжки. Тот жил центральней всех, на Чапаева, прямо напротив Главпочтамта. Квартира у него была маленькая, уютная.

- Что-то тут потолки низкие, - мрачно пошутил Колька, входя.

- Это не потолки низкие, а пол высокий, - оправдался Серёжка, почёсываясь колбасой в затылке. - Мужики, колбасу будем?

- Колбасу нужно под что-то, - разъяснил я ему. - Серёга, у тебя что-то есть?

- У меня даже кое-что есть. Стоит в морозилке, холдным потом в ожидании покрывается. В количестве двух экземпляров.

- Ну, иди, доставай её из холодильника.

Серёжка помёлся на кухню, а мы в его отсутствие осмотрели квартиру что тут можно будет поломать, когда мы напьёмся. Впрочем, Серёжкина мама вряд ли одобрила бы такие развлечения, да и сам Серёжка относился к своему барахлу настолько же трепетно, насколько равнодушно к чужому.

Всё же, я решился немного похозяйничать в его гостинной - достал из серванта четыре стопочки и расставил их на столе. Тут подоспел и Серёжка с водкой. На заледеневшей бутылке прозрачно читались отпечатки его пальцев.

- Та-ак. - Он с некоторым неодобрением глянул на появившиеся в его отсутствие стопки на столе. - Ну, ладно, прошу рассаживаться.

Мы сели. Серёжка разлил водку по стопкам.

- Ну, хоп!

- Хоп, - поддержали мы.

- А колбаса где? - чревоугодно поинтересовался Руслан.

- Ох, блин, на кухне забыл. Колька, нарежешь.

Колька с готовностью метнулся на кухню.

- Кстати, ме зами, - Серёжка откинул волосы назад. - На всякий случай приношу свои извинения, если ненароком шокировал вас тогда на кладбище... Ну, у могилы плотника. Не учёл разности потенциалов. В том смысле, что мы дети разных профессий. Что для меня суровые будни, то для вас экскурсия в зоопарк.

- У тебя весьма своеобразная манера извиняться, - заметил я.

- У меня вообще нет манеры извиняться. Исключительно ради вас. Будем считать инцидент исчерпанным?

- Чёрт с тобой, - махнул рукой я.

- У тебя, Игорёк, весьма своеобразная манера извинять. Но, поскольку инцидент исчерпан... Колька! - крикнул он в кухню. - Когда нарежешь колбасу, прихвати с собой, будь добр, ещё баночку маринованых маслят из холодильника.

- Вы только не пейте там без меня, - ревниво отзвался Колька.

- Под угрозой расстрела, - заверил его Серёжка. - Ну что, ребята, ещё по маленькой?

- Стыдитесь, Серж, - покачал головой Руслан.

- А я, может, и стыжусь. Я, может, даже терзаюсь. Может, лишь щетина мешает мне до конца покраснеть...

- Что такое борода? Это средство от стыда. Потому что пол-лица не краснеет до конца, - неожиданно для самого себя продекламировал я.

- Браво, - сказал Серёжка. - Экспромт или заранее готовился?

- Кто ж знал, что ты ляпнешь про щетину? - удивился я.

- А, может, у тебя экспромты на все случаи жизни заготовлены.

- О, Господи, - только и сказал я.

Тут, к счастью, появился Колька, держа в руках тарелку с нарезанной колбасой и небольшую салатницу с маслятами. Стол встретил его появление одобрительным гулом. Серёжка кинулся к серванту, выдвинул ящик и достал оттуда четыре мельхиоровые вилки.

- Отведайте грибков, - предложил он нам. - Мамахен сама мариновала.

- Вкусные звери, - сказал я, отведав.

Колька захохотал с набитым ртом.

- Какие звери - овощи!

- Сам ты овощ!

- Грибы - зонтичные растения, - уточнил Руслан.

- А вот учёные, - продолжал настаивать я, - до сих пор не сошлись во мнениях, что такое грибы - растения или животные.

- Дураки твои учёные, - заявил Колька. - Ясное дело - растения. Они ж не бегают.

- Улитки тоже не бегают.

- По-своему, может, и бегают.

- Вы, ребята, своей манерой спорить Академию Наук до Сумасшедшего Дома довели бы, - заметил Руслан.

- Грибы - растения, - резюмировал Серёжка. - Вы взгляните, как они размножаются.

- А как они размножаются? - сразу же заинтересовался Колька.

- А размножаются они, Коля, спорами.

- Да, - потрясённо протянул Колька. - А если б люди размножались спорами? Они ж, блин, только и делают, что спорят.

Мы в восхищении посмотрели на Кольку.