Государь

Какой-то миг Декелон не понимал, но осознав, что именно предлагает ему Амемун, он разразился смехом.

– О, замечательная шутка. Мы, саранахи, разбросаны по всей этой земле мелкими племенами, а ты хочешь, чтобы мы двинулись на север и заняли Океаны Травы. Наши дальние родственники, ненавистные четты, живут там огромными кланами. Как по-твоему, что они на это скажут?

– Они сейчас заняты иными делами, – легко возразил Амемун. – И кто знает, на что способны саранахи, если за ними будут стоять богатые друзья?

Лицо Декелона расплылось в широкой усмешке.

– Насколько богатые?

Амемун усмехнулся в ответ.

– Очень, – заверил он.

ГЛАВА 3

Салокан, король Хаксуса, медленно ехал по тропе, сгорбившись в седле. Его собственное тяжелое дыхание заглушалось фырканьем коня. Он вглядывался в темноту, силясь разглядеть какие-нибудь свидетельства присутствия врага, но видел только неясные очертания одиноко стоящих деревьев и низкого кустарника, который, казалось, нарочно вытягивал ветви в его сторону. Лицо короля было исцарапано в сотне мест; он ощущал на губах привкус крови. Услышав, как над ним просвистела стрела, он закричал, еще глубже вонзая шпоры в бока коня. Тот жалобно заржал и прибавил прыти. Впереди неясно вырисовывалась группа пехотинцев, и какой-то странный миг он не мог разобрать, стоят они или лежат, а затем увидел торчащие из их тел колючие стрелы и проехал прямо по ним.

Луна в вышине не отставала от него, и Салокан молился, чтобы она убралась прочь, чтобы ее разоблачающий свет погас. Он проехал под деревом, низко пригнувшись к шее коня. Ветка зацепилась за плащ и сорвала его, чуть не сбросив с лошади самого короля. Мышцы спины и бедер болели так сильно, что боль сливалась в одно целое. Еще одна группка пехотинцев – копьеносцы, на сей раз живые. Они в отчаянии воззвали к нему, когда он пронесся мимо, но он проигнорировал их.

Затем луна замерцала. Салокан рискнул поднять взгляд и увидел, что его лошадь следует по тропинке через рощу древесного терновника. Лесной полог становился все более густым, луна вообще исчезла. Он натянул поводья и отчаянно огляделся, высматривая, нет ли погони; не увидев ничего похожего, он спешился и увел коня с тропинки вглубь рощи.

Король шёл, пока не уверился, что его никто не увидит, если не окажется практически прямо перед ним. Переведя дух, он рассеянно проверил подпругу коня, а затем позволил себе отпить несколько глотков некрепкого красного вина из кожаной фляги, хранившейся в одной из седельных сумок. Конь беспокойно переступал на месте, но Салокан успокоил его, погладив по морде.

Он пытался понять, что же делать дальше.

Как долго можно таиться здесь – где бы ни было это «здесь»? Попробовать ли собрать уцелевших – или пуститься в путь самому, сделав отчаянную попытку добраться до безопасных пределов своего королевства? Но он не мог сосредоточиться на будущем. Сейчас у него получалось лишь одно: вновь и вновь вспоминать, как совсем недавно он, Салокан, король Хаксуса, с нетерпением ждал приближающегося ужина. Несмотря на недавний провал его попытки вырвать Хьюм из цепких лап Гренды-Лир, армия Салокана одержала несколько побед; они возвращались в Хаксус без потерь и с твердой решимостью совершить в недалеком будущем еще одну попытку. Он знал, что вскоре окажется на родной земле – со всеми вытекающими отсюда преимуществами, включая подкрепление и внутренние линии снабжения оружием и продовольствием. Близился закат, разведка доложила, что в получасе пути от их нынешнего местоположения есть прекрасное место для лагерной стоянки.

Он закрыл глаза, пытаясь избавиться от этих воспоминаний, но тщетно…

На левом фланге внезапно возникла какая-то суматоха. Сперва Салокан счел ее не более чем буйной перепалкой между несколькими копьеносцами, но затем шум усилился, и он заметил, что некоторые из копьеносцев покинули строй и перебегают перед ним дорогу. Он окликнул их, но они не обратили на него внимания. Король натянул узду и приказал одному из своих адъютантов съездить и выяснить, что стряслось; остальная свита столпилась вокруг него, а телохранитель следил, чтобы никто не подошел слишком близко. Салокану пришлось приказать им расступиться, дабы он могувидеть, что же происходит. Часть пехоты все еще двигалась в его сторону, но большая часть сохраняла походный строй и продолжала двигаться на север. Однако разобрать, что происходит, было сложно, поскольку солнце уже садилось за горизонт, и ему удавалось в лучшем случае разглядеть очертания своих войск.

Вдалеке раздался вопль – и был тут же подхвачен другими голосами. На слух Салокана эти вопли казались страшно похожими на панические. Тут снова появился адъютант, красный и задыхающийся.

– На нас напали! – потрясенно крикнул он.

– Кто напал? – потребовал разъяснений Салокан.

– Некоторые из дозорных вернулись ранеными, а потом на пехоту обрушился град стрел. Мы не знаем, кто это. Всадники появились со стороны солнца, выстрелили в нас, а потом исчезли.

– Четты, – не веря себе, произнес Салокан. – Это могут быть только четты.

– По эту сторону ущелья Алгонка? – усомнился другой адъютант.

«Это я виноват, – сказал себе Салокан. – Это все моя вина. – Послать Рендла в Океаны Травы было все равно что разворошить осиное гнездо. Рендл ведь одно время был работорговцем, а работорговцев четты ненавидели больше всего на свете. Грандиозность совершенной ошибки ужаснула его. – Что я наделал?»

– Какие будут приказания? – спросил первый адъютант.

– Приказания? – Салокан ошеломленно посмотрел на него.

– Что нам делать? Как лучше развернуть армию?

– Армию… – произнес Салокан, едва шевеля губами. Он встряхнул головой, проясняя ее; да, он знал, что нужно делать. – Выставить лучников на левый фланг. Позади них поставить пехоту и кавалерию. И чтобы никто – слышите, никто – не пытался преследовать четтов. Пусть они сами подойдут к нам.

Адъютант кивнул и развернул коня, собираясь передать приказания – но в этот момент на короля и его свиту обрушился град стрел. Адъютант упал с лошади: стрела пронзила ему горло. Попадали и остальные. Раздались крики боли и удивления. Прежде чем Салокан успел собрать кого-то вокруг себя, с неба упал новый залп стрел. Потерявшие всадников лошади рванули прочь. Его собственный конь начал вскидывать голову. Он туго натянул узду и пришпорил коня, пустив его легким галопом, оставляя позади себя страшное смятение. Салокан попытался найти хотя бы одного из генералов – да вообще любого офицера, – чтобы организовать оборону, но было уже слишком поздно. Строй развалился, разрозненные солдаты разбегались в разные стороны. Он услышал позади дикий клич, оглянулся через плечо… и увидел группу конных стрелков-четтов, летящих галопом через разрыв в походном строю, стреляя на скаку, сметая все на своем пути.

Вот тогда-то Салокан и осознал, что раз и навсегда потерял свою огромную армию вторжения, и охвативший его солдат панический страх добрался и до его сердца. Он пришпорил коня, кинув его в галоп, и поскакал на север – прочь от ужасных четтов, прочь от собственной разваливающейся армии…

Теперь же он тяжело вздохнул и опустил голову чуть ли не к самому седлу, стыдясь своего бегства. Как мог он, Салокан, король Хаксуса, позволить себе поступить как обычный новобранец?

И в этот миг у него за спиной раздался треск, будто сквозь растительность ломилось что-то тяжелое. Салокан обеими руками зажал морду лошади и застыл. А затем услышал голоса. Хотя он не смог разобрать отдельных слов, акцент не вызывал сомнений. Четты прочесывали рощу в поисках уцелевших. Он чуть снова не поддался панике, но вовремя взял себя в руки и как можно тише повел коня обратно к тропинке. Четты так шумели, что не могли его услышать. Едва выбравшись из самых густых зарослей, он снова сел верхом, пригнулся к седлу и пустил лошадь быстрым шагом. Шум поисковой группы остался позади, и он пришпорил коня, пустив его кентером. А потом опять выглянула луна. Он выезжал из оощи. В этот момент впереди и слева от него раздался громкий крик. В седле как по волшебству появилась стрела, вонзившаяся на расстоянии пальца от его колена; другая угодила в волосы. Он всадил шпоры, и конь рванул галопом. Салокан держался изо всех сил, каждое мгновение ожидая почувствовать пробившую спину стрелу. Он горько сожалел о том, что вообще покинул Хаксус, сожалел, что осаждал Даавис, что отправил Рендла в Океан Травы за принцем Линаном. Но горше всего он сожалел о том, что на континенте Тиир вообще существуют четты.