Дневник белогвардейца

Не могу понять, какие доводы побудили шесть министров голосовать против права запросов и права контроля; неужели они не понимают, что времена, когда можно было скрываться за разные ширмы, уже прошли. Никто не спорит, что эти права будут крайне неприятны для агентов власти, утяжелятъ их положение, отнимут у них много рабочего времени, но что же делать, когда все так властно этого требует. Надо считаться с тем, что власти никто не верит; надо жизнью и действительностью сломать недоверие; показать в открытую, всю свою работу, ее достоинства и недостатки - пусть оценят первые и помогут устранить вторые.

Умная власть должна желать и запросов и контроля; контроль помогает найти зло там, где сама власть его не досмотрит; запросы дают выход накопившейся любознательности, анализу, критике (даже и злобной) и желанию показать свое значение и свою прозорливость, т. е. тому, что свойственно всякому внове попавшему ко власти собранию.

Видел Адмирала; вид у него усталый и озабоченный; дела на фронте очень далеки от того, что ожидалось; резервы исчерпаны, а пополнений нет. Ставка гонит на фронт новобранцев, не пробывших и недели в резервных частях, не соображая, что это не усиление, а ослабление фронта.

Высказал Ставке, что невозможно посылать на фронт такие пополнения; ответили очень раздраженно и с подчеркиватем, что начальники резервных бригад другого мнения и считают пополнения годными для высылки на фронт; при этом все же добавили, что иных пополнений уже нет, а потому исполняют решительный приказ Дитерихса выслать все, что только имеется в тылу.

Вот к чему приводит начало операции на спех, без расчета и без поверки готовности всего, что обеспечивает ход, развитие и успех всякой большой военной операции.

Надежды на решительный успех конного корпуса сильно потускнели; есть слухи, что Иванов-Ринов не исполнил данных ему директив и что казаки увлеклись преследованием разбитой ими красной бригады и ушли куда-то в сторону. Если это верно, то наше дело совсем плохо.

 Получил, подписанный Дитерихсом, приказ по Ставке о реформе санитарной части, причем в Военном Министерстве упразднено все Главное Военно-Санитарное Управление.

Сделано это совершенно беззаконно, ибо Дитерихс не имеет права распоряжаться в Военном Министерстве, и, кроме того, все реформы по министерствам подлежат рассмотрению и одобрению Совета Министров; затем это сделано не только без моего ведома, но зная, что я определенно против и согласия не дам.

Кучка самоустроителей решила воспользоваться особой Омской обстановкой нахрапом провести выгодную для них, но вредную для дела реформу, они обманули Адмирала и добились его согласия, рассчитывая, что потом отсидятся за этим согласием от всех моих нападений. Главным начальником санитарной части назначен конечно, доктор Краевский; он явился сегодня в Главное Санитарное Управление, но я приказал его выгнать и его распоряжений, как незаконных, не исполнять.

Написал Дитерихсу и прошу остановить опубликование приказа, как явно незаконного, до тех пор, пока я не доложу всего Адмиралу.

Прислали на заключение доклад по поездке на Дальний Восток нынешнего инспектора добровольческих формирований генерала Голицына. Выгнанный с фронта он выклянчил себе служебную командировку во Владивосток и, вернувшись, представил Адмиралу доклад, в котором с развязностью Ивана Александровича Хлестакова и с неменьшим знанием дела разрешил и разрубил все главные вопросы и проблемы нашего дальневосточного положения.

Доклад попал мне под злую руку; прочитав его, написал на полях убедительную просьбу не обременять мое рабочее время чтением хлестаковщины, сочиненное превосходительным гастролером, слишком быстро выскочившим в генералы и не успевшим по дороге, за краткостью времени, ничему научиться.

Правитель канцелярии, ничтоже сумняшеся, сообщил эту резолюцию в Ставку и автору доклада.

Вечером был приглашен в Совет Верховного Правителя по поводу созыва Государственного Совещания. Адмирал открыл заседание очень горячей речью, в которой старался доказать несвоевременность такой реформы; очевидно, он был нафарширован кем-нибудь из ближайшего, советнического антуража.

Первым отвечал министр внутренних дел, высказавшийся самым решительным образом за созыв совещания и предоставление ему законодательных функций; все остальные члены совета по очереди высказали свое полное согласие с мнением Пепеляева и свое убеждение в неотложности этой меры.

Адмирал страшно смутился; было несомненно, что по чьему то докладу он ожидал совсем других речей.

После непродолжительного обмена мыслями, было решено возможно скорее собрать Государственное Совещание с законодательными функциями, и с преобладанием в нем представительства крестьян и казаков т.е. главной массы коренного и трудового населения Сибири.

 Наступление выдохлось и замерло; кое-где продолжаются небольшие стычки и мы еще сохраняем свое положение; боюсь, что это продолжится не долго, тогда вымотанные в конец части покатятся вновь назад. Остановить их и поддержать будет уже нечем; честолюбивые игроки израсходовали все ресурсы, уложили все резервы; то, что начали Ледебев и Сахаров, докончили Дитерихс и Андогский. И, если грядущая катастрофа разразится и белое движение, начатое в Сибири полтора года тому назад, окончится полным крахом, то красные окажутся очень неблагодарными, если не поставят благодарственного памятника этим белым генералам и не наградят их заочно всеми красными наградами за деятельную помощь по сокрушению сибирских армий.

Иванов-Ринов получил от Адмирала Георгиевский Крест за первый успех своего корпуса, а затем почил на лаврах; по сведениям Ставки он не исполнил шести повторных приказов Дитерихса и Адмирала двинуться на Курган в тыл красных.

Свершилось то, чего боялся; последний наш козырь, попав в руки этого полицейского ничтожества и очевидного труса, пропал. После этого для нас уже нет выхода и весь вопрос в том, сумеем ли протянуть военные действия до зимы.

Дитерихс отдал приказ по армиям с благодарностью за победы; стиль приказа напоминает рубленные фельетоны Дорошевича с добавкой выкриков и пустопорожних фраз. Приплетены, неизвестно для чего, и Магомет, и Будда, коим тоже воздается хвала; это nouveaute в стиле религиозного интернационала; недаром Голицын завел у себя мусульманские дружины и зеленые знамена с полумесяцем.

Адмирал наградил Сахарова Георгием 3-й степени; какое унижение для этой великой награды; какая профанация почетного белого креста.

Адмирал не понимает, что ему не следует раздавать Георгиевские кресты без рассмотрения Георгиевской Думой; ведь и Государь в последнее время избегал давать эту награду лично и требовал предварительного разбора представления в Думе.

На днях он дал Георгия 4-й степени так называемому морскому Министру к.-адмиралу Смирнову за какой-то прорыв речной флотилии во время боев сибирской армии на р. Каме; знакомые с этим делом утверждают, что ни одна Дума не присудила бы за это дело Георгия.

 До чего Омск способен на измышление разных сенсаций показывает ползающий сегодня по городу слух, что во Владивостоке произошел переворот и учреждено новое Правительство в составе Гайды, Хорвата и генерала Болдырева.

Включение в эту комбинацию фамилии Хорвата достаточно определенно гарантирует 100% ложности этого слуха, и тем не менее ему верят, волнуются и создают разные будущие вероятности. Очевидно, что чьи-то юркие уши подобрали обрывки разных разговоров, сводок и сведений и скомбинировали все это вместе.

Настаиваю, чтобы Ставка предоставила полчаса разговора по прямому проводу Омск Владивосток какому-либо органу осведомления для держания нас в курсе Владивостокских событий и ориентировки Владивостока о том, что делается в Омске; это лучший способ бороться с пропагандой и сплетней. Правда, что большая часть времени по прямому проводу разобрана союзниками, но все же есть возможность уделить полчаса на настоящее осведомление.