Страница 80 из 140
Или "кипишиться" означает и "скандалить", и "торопиться".
Между прочим, среди воровских выражений встречаются и весьма остроумные. Например, "зацепиться за крест" - "лечь в больницу". Имеется в виду символ "скорой помощи" - красный крест. Или - "курорт" - "место лишения свободы". А территории наиболее хлебные для воров и грабителей называются "сингапурами".
В последние годы выпущено немало литературы, посвященной вопросам блатной музыки, в том числе и толковых словарей. А майор милиции Александр Сидоров из Ростовской области, по образованию филолог, который уже двадцать лет возглавляет тюремную газету "Тюрьма и воля" (прежнее название - "Голос совести"), выпустил книгу с переводами на феню произведений классиков русской литературы.
"Евгений Онегин" начинается у него так:
"Мой дядя, падла, вор в законе..."
А знаменитые строки "Партия и Ленин - близнецы-братья", написанные на кумачовых лозунгах в годы советской власти, звучат вот таким образом:
"Пахан и шобла - это ж два братана".
Объясняя свое необычное увлечение, А. Сидоров сказал в интервью "Комсомольской правде": "Воровские языки изучал Владимир Даль. А Лихачев, Солженицын, покойный Лев Гумилев с живейшим интересом относились к жаргону. И что вы скажете о факте, когда два бывших русских лагерника-литератора - Александр Солженицын и Иосиф Бродский - получают за произведения, насыщенные уголовным жаргоном и босяцкой лексикой, Нобелевские премии!"
Кстати, многие из попавших в зону преступников (чуть ли не 90 процентов) пишут стихи, чуть меньше - прозу. Однако "музыки" в этих произведениях не так уж много, как, впрочем, и в письмах домой. Возможно, это связано с усвоенной еще в средней школе истиной, что литературный язык отличается от разговорного и устный - от письменного. Как бы то ни было, среди тюремного творчества встречаются пронзительные, по-настоящему талантливые произведения.
Вот одно из них, принадлежащее перу некоего В. Ляпина:
Осень залихватская - кобылица пегая!
Вся ты разномастная - сколько стран оббегала?
Вот в аллюре скачешь по лесам, болотам...
От бессилья плачешь дождиком холодным.
С разудалой резвостью ты калишь осины,
С затаенной нежностью лижешь гроздь рябины.
То за клином мчишься журавлей сварливых,
Золотом искришься на лугах сонливых.
В вихре одурманенном - душу растревожила,
В балке затуманенной листья гривой сложила.
И в последнем всплеске в ал закат свалилась,
Будто в снежном блеске пеплом закружилась.
А вот ксивы как документы, содержащие руководящие указания, пишутся на "государственном языке", на "фене". В этой же книге приводится следующий образец тюремной переписки:
"Здорово. В Вашем лице ко Всем достойным адресую. По выезду с крытой Альбея ему Ворами дана общая ксива для Вашей зоны, а также "Наказ" - ознакомьте всех, кому небезразлична кровно людская здоровая постановка как в зоне, так и за пределами зоны. Копия общей ксивы "наказ" направляется вместе с этой сопроводиловкой. Привет Вам от Воров. Доброго Вам в жизни".
К существованию фени можно относиться как угодно, но это объективное явление, музыка живет и развивается, пополняясь все новыми и новыми словами. Начало перестройки вызвало новый всплеск воровского словотворчества: в словарь вошли общеупотребительные "команда", "бригада", "телевизор" (так стали называть тюремную камеру, куда приводят задержанных), "арбуз" (теперь так называют миллиард, который, конечно же, больше "лимона" - миллиона).
Знание блатной музыки необходимо специалистам и не помешает добропорядочным гражданам в экстремальных ситуациях. Во всяком случае, будет понятно, о чем говорят между собой преступники. А журналистам, пишущим на правовые темы, это поможет не попадать в неудобное положение, как это произошло с сотрудниками газеты "Труд" в 1991 году. Тогда там появилась заметка о бывшем заместителе министра внутренних дел СССР, в тот период отбывавшем срок в нижнетагильской колонии N 13. Переводчик, который переводил эту информацию из итальянской газеты "Реппублика", ошибся и слово "индюк", что на тюремном жаргоне обозначает "начальник", перевел как "петух", что является самым оскорбительным выражением на зоне. Получилось, что Чурбанов отбывает срок в зоне "петухов". После этой публикации в зоне сложилась такая обстановка, что Чурбанова в целях его безопасности пришлось срочно вывезти в СИЗО-1, а журналисту ничего не оставалось, как поехать в Нижний Тагил и извиниться перед осужденными.
"НЕ ЗАБУДУ МАТЬ РОДНУЮ!"
Если кто-то полагает, что эта знаменитая татуировка обозначает привязанность к родственникам, то глубоко ошибается. Речь идет о шайке, о воровской группе, в привязанности к которой и клянется носитель этой надписи на коже руки.
Зная язык татуировок, можно угадать "профессию" и "социальное положение" преступника, вся информация о котором зачастую (но не всегда, конечно) зашифрована на его теле. Если на левой стороне груди пожилого человека изображено пронзенное стрелой сердце - это означает, что он вор в законе и большую часть жизни провел в тюрьмах. Паук, ползущий от предплечья к плечу, - то же самое, а если паук еще и в паутине, то, значит, носитель татуировки никогда не откажется от криминальной жизни. Изображение розы в бутоне означает, что человек встретил свое семнадцатилетие в воспитательно-трудовой колонии. А если символ юности - роза - находится за колючей проволокой или за решеткой, то татуировка говорит о загубленной молодости. Под изображением Библии понимается некий закон, который носитель татуировки обязуется выполнять.
В последние годы, когда в обществе резко возрос интерес к криминологии, появилось огромное количество популярных книг и научных работ, посвященных вопросам блатной символики. Специалисты утверждают, что знание значений "тату" помогает выйти на след преступника в, казалось бы, безнадежных ситуациях. В начале 1997 года газета "Труд" опубликовала материал о двух ученых-криминологах Ольге и Юрии Дубягиных, одна из работ которых посвящена расшифровке воровских татуировок. Автор статьи А. Малахова приводит любопытный факт: