Страница 27 из 140
Если он когда-то был артистом, то лучше всего ему должны были удаваться роли главарей мафии или придворных палачей. Огромный, мрачный, похожий на Уинстона Черчилля, человек с сигарой во рту, не вставая из-за стола, принял из рук Эпштейна записку Бэдфорда. Он развернул ее и прочел.
– В артисты? – риторически спросил он, пустив Брайану в лицо клуб сизого дыма.
– Да-а-апчхи, – ответил Брайан. – Простите, сэр.
– В артисты... – покачал головой Фернальд, понимающе. И замолчал, глядя Брайану в глаза тяжелым животным взглядом немигающих глаз.
Тягостная пауза тянулась минуту... две... Брайан чуть было не начал скулить и повизгивать, как это делают под пристальным взглядом человека маленькие собачки. Но вместо этого он лишь нерешительно произнес:
– Ну... Я, наверное, пойду...
Фернальд не ответил, все так же неподвижно глядя на него.
Брайан попятился к двери, но когда он уже достиг порога, его действия пресек властный голос:
– Стоять!
Брайан замер.
– Сюда! – прорычал Фернальд, поманив его пальцем.
Брайан сомнамбулически приблизился к столу.
– Деньги! – все так же лаконично произнес директор Королевской академии.
– Не понял, сэр...
– Деньги за обучение. За пять лет. И вы будете зачислены сразу на третий курс. – Не заметив на лице просителя достаточного по этому поводу восторга, Фернальд добавил. – А так же в труппу Стендфордского Королевского театра драмы.
Эпштейн дрожащей рукой достал толстый бумажник, вынул из него пачку фунтов стерлингов и отсчитал немедленно названную Фернальдом кругленькую сумму.
– Порядок, – сказал тот, пряча деньги в ящик стола. – Свободен.
– Но... – нерешительно начал Брайан.
– Чего еще?! – рыкнул Фернальд.
– Но вы даже не послушали, что я могу.
– А что ты можешь?
– Я подготовил отрывок из комедии Уильяма Шекспира «Сон в летнюю ночь». Монолог Тезея из первой сцены пятого акта.
– Валяй.
Брайан собрался с духом и начал текст, который раз двести повторил дома, перед зеркалом:
– И п п о л и т а. – Произнес он тоненьким голоском. – Как странен, мой Тезей, рассказ влюбленных. – И тут же продолжил басом: – Т е з е й. Скорее странен, чем правдив. Не верю // смешным я басням и волшебным сказкам...
Сморщившись, как от зубной боли, Фернальд рявкнул:
– Достаточно! Вы зачислены. До свидания.
«Как прекрасно нужно знать произведение и как тонко разбираться в людях, чтобы вот так, с полуслова, определить уровень способностей будущего актера!» – думал Эпштейн с умилением, по пути в театр...
Домой, в Ливерпуль, он вернулся через три с половиной месяца.
– Это не мое, папа, – виновато глядя на отца, сказал он. – Все актеры – отвратительные жалкие беспомощные эгоисты. Они любят только себя и деньги. И они никогда не примут меня за своего. Я для них – корова, возомнившая себя пташкой... Но корову можно доить. Они опустошают мой кошелек, а потом смеются за моей спиной...
– О бестолковый сын израильего племени, – нахмурил густые брови отец. – Порой мне становится стыдно, что это я породил тебя. Как радовался я, видя, что у тебя пошло дело в лавке! Я говорил себе: кровь не обманешь! И что я вижу?! Ты бросил все и погнался за миражами... А в результате – только потратил все, что заработал за эти годы! Посмотри на Клайва! Скоро он выстроит собственный дом! А... – махнул он рукой. – Ты и сам все это знаешь... Отправляйся в магазин. Больше я не доверю тебе ничего серьезного. Ты будешь продавцом в отделе грампластинок. Песенки и опереттки – это как раз для тебя.
9
Поездка в Шотландию не принесла «Битлз» ни денег, ни славы. Только ударную установку. На обратном пути, фургон, ведомый Джонни Джентлом, тряхнуло на каком-то ухабе, барабаны посыпались на Томми Мура, и ему выбило передние зубы. «К черту! – заорал он. – Хватит с меня музыки!» И подарил барабаны «Битлз». Но толку в этом было мало: все равно у них не было своего постоянного ударника.
Реальная польза от этой поездки была только одна: «Битлз» стали «котироваться» в хилом провинциальном шоу-бизнесе Ливерпуля, а владелец клуба «Джакаранда», карлик Аллан Вильямс предложил им свои услуги импресарио.
Первым его проектом с ними стали гастроли в Гамбурге. Но сытых по горло Шотландией «Битлз» не так-то легко было снова сдвинуть с места. Вильямс умел держать нос по ветру и понимал, что главная его задача – уговорить Леннона.
... – Соглашайся, Джон, – пискляво напирал Вильямс, глядя на него из кресла снизу вверх. – Золотые горы я не обещаю, но заработок будет.
– Сколько?
Вильямс хитро прищурился.
– Десять фунтов в месяц. Каждому. Плюс – полный пансион.
Для Джона это были серьезные деньги. Но ехать не хотелось. Не хотелось и показывать, что его можно купить так легко.
– Маловато, – ответил он, презрительно поморщившись.
Вильямс посмотрел на него с чуть большим уважением.
– Двадцать, – назвал он новую сумму.
Джон обалдел от того, что их ценность возросла сразу вдвое. Но ехать не хотелось все равно.
– Это не разговор, Аллан, – бросил он и встал с кресла.
– Пятьдесят.
Джон почувствовал азарт охотника. Он подошел к двери, открыл ее, а затем, обернувшись, спросил:
– И это ваше последнее слово?
– Сто! – простонал Вильямс, почти физически ощущая, как запланированные гигантские барыши уходят у него из-под носа. Именно сто фунтов и были нормальным гонораром за эту работу, но Вильямс не рассчитывал, что ему действительно придется их выплачивать.
Сто фунтов. Это была просто невероятная сумма. Джону сразу очень захотелось в Гамбург.
– По рукам, – поспешно вернулся он к столу. – А не обманешь?
– Разве я тебя когда-нибудь обманывал?
– Вообще-то нет, – признал Джон, тем более, что видел Аллана второй раз в жизни.
«Если эти болваны не поедут, наберу других», – думал он по дороге к Стюарту.
... – Нет, Джон, это исключено, – покачал головой Стюарт. – У меня через неделю начинаются педагогические курсы.
– Какие еще педагогические курсы?
– Я разве не сказал тебе? Я решил стать учителем рисования.
Джон, питавший хроническую ненависть к школе, поморщился.