Цвет

– Представители высокого разума обязаны думать обо всех.

– Нет. В первую очередь они должны думать о своем существовании. Ведь если они погибнут, то и о других будет некому думать.

Голос молчал. Думал? Сопоставлял факты? Искал логические неувязки в моих словах?

– Вы - примитивны, - наконец сказал он, - и не можете судить о поступках тех, кто выше вас.

– С чего ты сделал такой вывод?

– Цивилизация моих создателей развивалась многие тысячелетия. Вы в то время еще не были разумны.

– Ты не докажешь этого. Я всё равно не знаю ваших относительных дат. Содружество существует не так давно. А Землю в него приняли совсем недавно. Но и до этого разумные оставили свой след в истории.

– Что есть ваша история? Перечень битв и смертей. Исчезновение цивилизаций под натиском варваров. Уничтожение целых народов.

– Развитие культуры, смена старого новым…

– И потери, потери… - голос стал печальным.

– Разве у вас не было потерь? Не появлялось ничего нового? Не забывалось или утрачивалось старое? - я решил не оправдываться, а наступать сам.

– Не было потерь, ты прав. Мы сохранили всё. И нужное, и ненужное. К тому же ненужного было немного - в пределах погрешности.

– Какие вы правильные, - ядовито произнес я.

– Не в пример вам.

Тупик. Логический и мировоззренческий. Как можно убедить человека, если он уверен, что прав может быть только он, а любое чужое суждение - ложь по умолчанию? А если это не человек, а комп, которого запрограммировали так думать?

Однако в этом мог быть выход. Если удастся доказать, что его суждения не есть истина, и поставить условием доказательства любое наше желание, то есть шанс отсюда убраться. Ну, на спор-то я его вызову. Надеюсь. А вот доказывать…

– Мы можем спокойно поговорить? - спросил я. - Как у тебя со временем?

– Я располагаю временем. Ты - ограничен.

Это можно было понять двояко: либо у меня не больше получаса на разговор, либо он практически вечен, и жизнь человека для него подобна гаснущей искре костра. С этого и начнем. Поговорим о вечности и нашем месте в ней.

– Всё, что рождается, - умирает. Нет ничего бесконечного во Вселенной. И даже она сама конечна. Неужели ты думаешь, что пославшие тебя будут жить вечно?

– Сами разумные - нет. Цивилизация - безусловно.

– И где плоды вашей цивилизации? Покажи хотя бы один.

– Я. - Просто ответил голос.

– Ты создан давно настолько, что пережил всех своих создателей. Вещи всегда переживают своих владельцев.

– Любая вещь - часть цивилизации. Созданное - есть отражение.

– Что отражается? Вернее, где источник отражения? Твоих создателей нигде не видно. Где же они находятся?

– Мы находимся там, где нам это удобно. В другом месте мы не хотим жить, - голос говорил за всю цивилизацию, и это казалось наигранным, когда он летел в безумной пустоте космоса.

– Любой цивилизации свойственно безгранично расширяться и меняться. Если этого не происходит, то есть лишь две причины - почему. Либо цивилизация угасла, либо ее сменила другая. Например, наша.

– Паразитическая, - отозвался голос.

– Любой биологический объект, пока он молод, будет пользоваться достижениями старших.

– Без их согласия?

– Не всегда молодой знает, что нужно спросить. Если он делает недозволенное, то старший поправляет.

– Вы сами знаете, что не всегда можно успеть поправить. Смерть не поправишь никогда.

Я не нашел сразу, что возразить. Разговор давался мне всё тяжелее.

– Смерть есть смена поколений, развитие. Без смерти всё остановится. Не будет развития. Смертное - гибко, вечное - жёстко.

– Вы сами несете смерть всему! - обличал голос, становясь пафоснее от слова к слову. - Вас ничто не останавливает. Нет границ распространения плесени, если питательная среда не заканчивается.

– Если снабдить молодую цивилизацию неким законом, которому она должна следовать…

– … То она сразу же нарушит его. - Подхватил голос.

– Но ведь не все представители будут нарушать! - в отчаянии возопил я.

– Многие. Большинство. Достаточно одного нарушителя.

– Ну, да, старая сказка. Найди десять праведников среди тысяч грешников. Проходили.

– Если вы помните это, значит даже сейчас для вас оно актуально.

– Ты тоже помнишь многое, - отпарировал я.

– Для меня помнить - не означает принимать.

В этом я был согласен с ним. Комп не обучен чувствовать. Он только помнит. Но моя цель - не соглашаться с ним, а вынудить его сделать ошибку. Совершенно не обязательно подчиняться логике. Последующие вопросы могут не вытекать из предыдущих слов.

– И всё же. Почему же твои создатели не распространились по Вселенной? Неужели в них нет интереса к новому? Они не любопытны?

– Существа с зачатками разума тоже любопытны. Но это лишь прямое продолжение животных инстинктов. Вы же не будете настаивать, что такие существа цивилизованы?

– Что же такое цивилизация, по-твоему?! - он уже бесил меня, этот проклятый голос, остающийся невозмутимым весь разговор.

– На этот вопрос должен ответить ты. И ответить правильно.

Он что же, экзаменует меня? Но я же сам начал этот разговор. Или он воспользовался моими вопросами, чтобы самому сделать вывод о человечестве? Интересно, что будет, если я ошибусь? И, скорее всего, будет именно так.

– Нет ответа. Вернее, он у каждого свой.

– Ты ошибаешься, Илья, - он впервые назвал меня по имени. Казалось, я слышал сочувствие в голосе.

Человек, которого уличили в фатальной ошибке, обязательно нападет, чтобы доказать свою правоту последним способом, доступным ему. У меня не осталось иного выхода.

– Кому помогли твои создатели?! Где те, кого вырастили подобные тебе?! Их нет.

– Нам не интересен результат. Важен процесс.

– Да пойми же! Любой интересуется плодами своей деятельности. Иначе работа бессмысленна! А кто занимается бессмысленной работой? Только идиот! Цивилизация идиотов - ты можешь такое представить? Я - нет. Следовательно, твоих создателей уже не существует. Они испарились в мировом потоке времени, не оставив следов. Ах, нет. Следы есть. Вот ты, например. Бессмысленный след их глупости.

Зря я так. Но я часто сначала говорю, а потом думаю.

Возможно, я был не прав. И его создатели никуда не делись, а спокойно живут на своей планете, запускают носителей жизни и ждут, когда же к ним придет весточка от созданной ими цивилизации. Наверно, им невдомек, что за это не благодарят. И даже хорошо, что их не могут найти. Ведь должно же быть что-то светлое у любого разумного - вера в свою избранность и неповторимость, например.

Голос не дал мне додумать и высказаться еще. Он принял решение.

Ликвидировать нас. Как давят надоедливых тараканов. Голос вполне мог сделать это в любой момент. Но терпел, выслушивал наши вздорные монологи, воспринимал бессмысленную информацию, составлял мнение о нас.

Мы не стали тем, кого он хотел бы видеть внутри себя.

Из ближайшей ко мне стены выросло несколько гибких щупальцев, которые скрутили меня и начали постепенно сдавливать. Я захрипел.

– Ему плохо, - услышал я голос Ольги.

– Уверена?

– Не чувствуешь разве?

– Я должна быть там! - Шандар повысила голос.

– Он не захочет, я знаю, - грустно ответила Ольга.

– Тебе нужна помощь?! Илья!! - закричала Шандар в микрофон.

А я не мог ответить ей. Тугие кольца сминали скафандр и так сильно сжимали мою грудь, что было не вдохнуть.

– Я сейчас приду! Подожди!

Будто я мог куда-то деться. Смешная.

Сколько человек может выдержать без воздуха, не теряя сознания? Минуту? Две? Пять? Сколько нужно времени, чтобы выйти из корабля, достичь астероида по леерам, пробежать по переходам и попасть именно в то помещение, где находился я? Десять.

Нет, разумеется, я дышал. Заставляя себя. Просто потому, что не мог позволить Шандар найти мое мертвое тело. Это было бы нечестно.

Я дождался. Увидел ее и даже попытался улыбнуться, мол, всё нормально. Предсмертная гримаса. Именно так Шандар могла расценить мою улыбку. Она ухватилась за щупальца руками и попыталась оторвать их от меня. Бесполезно. Вакуумные присоски держали плотно. Скорее порвалась бы ткань скафандра, чем они отсоединились.