Ваше Благородие

- Зачем все это повторять? - прапорщик Даничев вертел на пальце берет и беспечно улыбался. Верещагину захотелось треснуть его по шее, так как повторять следовало именно для таких, как этот - зеленых пацанов, не знающих цену ни своей жизни, ни чужой.

- Для очистки совести, - мрачно ответил он. - Все, господа. Расходимся. Благодарю за внимание.

Новак встал, точным щелчком выбросил сигару в сверкающую медью урну и первым вышел из конференц-зала. Он не сказал ни слова за все время брифинга, но в нем Верещагин был уверен более всего.

В дверном проеме Новак на секунду застыл и откозырял всем присутствующим. Потом развернулся на каблуках и... снова откозырял.

Глядя на унтера, даже человек сугубо штатский получил бы эстетическое наслаждение. А уж старые командиры - те, кто еще помнил Барона - и вовсе млели - так мгновенно и резко Новак застывал на месте, так великолепно быстр и плавен был взлет его ладони ко лбу, так неколебимо замирали два пальца возле лучистой кокарды.

Напротив Новака стоял командир горноегерской бригады полковник Кронин.

- Вольно, господа, - бросил он, прежде чем все успели вытянуться. - Не буду вас задерживать. Меня интересуете только вы, капитан Верещагин.

- Ну все, готовь задницу, - шепнул Артему поручик Томилин. - Сейчас тебе отольется наш гофкригсрат.

Офицеры и унтер-офицеры испарились из конференц-зала.

Заложив руки за спину, полковник прошелся по комнате, пересек луч проектора. Контрфорсы Лхоцзе поползли по складкам мундира, вершина царапнула нарукавный знак.

- Верещагин, я, кажется, передавал вам приказ явиться ко мне сразу по возвращении.

- Сэр?..

- Сейчас вы скажете, что не просматривали почту...

- Так точно, сэр!

- Я так и думал почему-то. А теперь вы мне объясните, что здесь происходило.

- Что именно, ваше высокоблагородие?

- Вот этот... съезд. Что вы тут обсуждали?

- Результаты разведки, господин полковник. Если вам будет угодно, я могу продемонстрировать все слайды с самого начала и объяснить...

-Tell the sailors about it*, Верещагин! Трех четвертей вашей постоянной команды здесь нет, вы их даже не позвали. Но зачем-то позвали Козырева и Новака, которые сроду никуда не ездили, а по скалам лазают только во время марш-бросков.

- Ваше высокоблагородие, при всем моем уважении к вам, я не могу беседовать в таком тоне. Скажите, в чем, собственно, вы меня обвиняете, и тогда я смогу либо защищаться, либо признать свою вину. Мы пока еще в армии Юга России, а не в...

- Вот именно, капитан! - полковник сел на стол. - Вот именно! Воссоединение начнется со дня на день, а тут самый... политически неблагонадежный из моих офицеров - находясь, между прочим, в отпуске! шляется по территории полка и проводит тайные конференции за черными шторами. Чему вы улыбаетесь, черт вас подрал?

- Полицейская терминология вам не дается, господин полковник. При слове "неблагонадежный" вас так перекосило, будто вы надкусили лимон.

- Вас еще не так перекосит, когда я вами займусь! - пригрозил полковник. Я еще помню, что вы говорили журналистам после К-2. Вам, похоже, нужно постоянно напоминать, что армия создана не для того, чтобы вы совершенствовали свое альпинистское мастерство, и, красуясь перед телекамерами, делали провокационные заявления.

- Сэр, я помню, для чего существует армия.

- И для чего же?

- В уставе форсиз сказано, что мы должны отражать вооруженные нападения на Крым или предотвращать их, сэр. Устав не регламентирует эмоций военнослужащего, бессильного отразить такое нападение или предотвратить его. Я волен чувствовать по поводу Идеи Общей Судьбы все, что угодно. Я волен говорить, что я чувствую, коль скоро меня об этом спрашивают.

- А если вам сейчас же придется отсюда отправиться на гауптвахту, как вы на это посмотрите?

- Я в отпуске, сэр. И воинских преступлений не совершал...

- Ну так и догуливайте свои отпуск! Оденьтесь в цивильное, катитесь на свою квартиру, и не показывайте здесь носа, пока отпуск не кончится.

Полковник вздохнул и как-то странно осел на столе, как будто из него вытащили невидимый стержень. Все его пятьдесят семь лет проступили на лице.

- Честно говоря, Арт, мне было бы куда спокойней, если бы вы сидели в своем Непале. А так - я не знаю, чего от вас ждать. Вы - темная лошадка, Арт.

Верещагин ничего не отвечая, выключил проектор и накрыл его чехлом.

- Я так и не могу понять, как вам удалось стать офицером, - продолжал полковник. - Вас должны были отсеять из армии еще до того, как вы стали действительным рядовым.

- Разве я плохой офицер? - спросил Артем.

- Вы хороший офицер, - согласился полковник. - Вы знаете дело. Умеете работать с людьми. Вы быстро соображаете и хорошо держите себя в руках. Но человека, который отказал вам в университетской стипендии, я считаю своим личным врагом. Короче, - он перешел на английский, и отчего-то вновь распрямился разгладился, как будто незримый стержень снова держал его позвоночник. - Вам осталось два дня. На третий день вы появляетесь к утренней поверке. Но эти два дня я не должен видеть вас здесь. Увижу - закатаю на гауптвахту в превентивном порядке, а там можете хоть подавать на меня в суд. Все, вы свободны, идите...

Верещагин сунул в карман коробку со слайдами, откланялся и вышел. Уже за дверями его нагнал голос полковника:

- И вашего Сэнда это тоже касается!

Еще в феврале Шамиль натурализовался как Шэм Сэнд. Многие в последние два года меняли свои имена на "яки"-лад. Армейцев это поветрие коснулось меньше, но в роте Верещагина все же было три случая: рядовые Иван Кассиди, Масуд Халилов и Петр Воскокобойников стали, соответственно, Яном Кэсом, Масхом Али и Питом Уоксом. Нет, определенная польза от такого сокращения имен, в общем-то, была: традиционно имя, фамилия и звание крымского военнослужащего были вышиты на клапане его кармана по-русски и по-английски. Одно время татары требовали, чтобы и их язык был отражен, но командование здраво рассудило, что клапаны у карманов не резиновые. И без того грудь некоторых военных, носящих особенно витиеватые фамилии, украшают буквосочетания, при виде которых иностранных гостей начинаются семантические рудности. Например, сам Арт был помечен надписью "cpt. А. Verestshagin". На совместных учениях коллеги из иностранных армий очень быстро переходили на "Арт".