Страница 69 из 73
Когда лейтенант смолк, Фисун нагнулся, пряча лицо, пошуровал в костре, потом снизу вверх вопросительно посмотрел на Ершова.
- Ну так и что ж нам теперь делать, а? Победителей не судят?
- То не победа! - вспыхнул Ершов. - Рота потратила бы на переправу не меньше часа. И я не могу сказать, в каком положении мы оказались бы, потеряй этот час.
Майор медленно сложил карту, сунул ее в планшет.
- После учения разберемся. Сержант! - позвал комбат. - Узнайте, когда обед готов будет. Да начальника штаба позовите, он в третьей роте...
- Обед через десять минут можно подавать, товарищ майор.
- Слыхали, товарищи командиры? Через десять минут будет готов обед. Плюс еще тридцать - людей накормить. Всего сорок - немного. Чтоб через сорок быть в штабе!
Лейтенанты вытянулись по стойке "смирно".
- Вы, Тухватуллин, к начальнику штаба явитесь, А вам, Ершов, я сам задачу поставлю на второй этап учения.
- Есть, товарищ майор!
- Да смотрите у меня, друзья! - Фисун, хитро сощурясь, погрозил пальцем. - Без фокусов. Третьего этапа не будет.
Лейтенанты шли рядом, касаясь друг друга плечами. И когда пора уже было расходиться, Асхат сказал:
- Знаешь, а ведь ты зря огонь открыл издалека. Дозор не видел засады, я устроил провокационную атаку. И ты клюнул.
- Не может быть! - удивился Александр.
- Значит, может. Так что нервишки свои не распускай. И вообще посматривай - спуску не дам.
- И ты гляди. От любимой девушки я еще могу отказаться ради дружбы, но от любимой роты - шалишь!
И, шутливо толкнув друга, Александр быстро побежал к своим танкам, скрытым в распадке. Минуту Тухватуллин стоял в растерянности.
"Что он сказал, шайтан? Разве можно так шутить! Или он не шутил? Ради дружбы отказаться от любимой девушки?.. Так он, может быть, в самом деле отказался? И нагородил тогда глупостей, чтобы какой-то повод придумать?.. Но разве Асхат Тухватуллин просил его отказываться? Разве Асхат Тухватуллин хочет, чтобы он отказывался?.. "Ради дружбы"! Что за дружба, если Асхат Тухватуллин всю жизнь будет чувствовать себя виноватым перед другом!.. Погоди, шайтан рыжий, я тебя сегодня отколочу за твою глупость. А потом разыщу эту самую Елену и устрою тебе с ней встречу... Нет, ты сам ее разыщешь. Ты не знаешь еще Асхата Тухватуллина!"
Жег лицо северный ветер, стеклянно позванивала под сапогами трава, мелкие камешки были скользкими, как ледышки, но лейтенант не боялся упасть. Он бежал во весь дух по склону сопки, потому что оставалось мало времени, а надо было как следует подготовить роту. Владимир Возовиков, Владимир Крохмалюк. Сопка любви
Центр Камчатской области - город Петропавловск-Камчатский обращен лицом к морю. Море - это и дорога на большую землю, питающая полуостров, и трудовое поле для большинства жителей области. Когда смотришь с Никольской сопки на Авачинскую бухту, открываешь для себя живое и будничное лицо Камчатки. Нарядные лайнеры, скромные буксиры и лесовозы, большие морозильные траулеры, гиганты-плавбазы толпятся на рейде и у многочисленных пирсов. Под хмурым, низким небом неустанно движутся стрелы портовых кранов - стальные руки Камчатки, переносятся контейнеры и машины, штабеля строительных материалов, горы бочек и соли. Камчатка в рабочей спецовке - на ударной вахте, Камчатка борется за выполнение плана по рыбе в очередном году пятилетки. В дни путины, которая здесь почти не знает перерывов, обком партии напоминает штаб воюющего флота, а управления океанского и траулерного рыболовных флотов - его оперативные отделы. В самых далеких морях планеты "пашут" соленую воду рыболовные суда с камчатской припиской, и надо не только взять улов, но и сохранить до грамма - обработать вовремя и вовремя отгрузить; вот почему днем и ночью действует "штаб" со всеми его отделами: маневрирует плавбазами и флотилиями сейнеров и траулеров, подтягивает тылы, ищет резервы. Каждая пара рабочих рук на счету. Камчатка еще и строит - современные города, поселки, заводы, дороги, исследует недра, в которых уже открыто почти все, что может таиться в них, - от нефти и золота до вулканического стекла и асфальта; Камчатка пасет стада и обрабатывает землю. И все-таки сердце ее - Петропавловский морской порт, ритм его жизни - это ритм жизни полуострова, вписанный в напряженные рабочие ритмы страны.
Здесь, на Никольской сопке, невольно склоняешь голову перед памятью отважных первопроходцев, преодолевших на утлых кочах, на оленьих и собачьих упряжках тысячекилометровые пространства бурных морей, горных пустынь и тундр, чтобы дикий этот край стал называться русской землей, чтобы не стал он вотчиной для разбойничьих шаек заморских торговцев и авантюристов, чтобы в наш век расцвела здесь социалистическая цивилизация и богатства края служили трудовому человеку.
Мы не станем перечислять всего, что сделали и делают наша партия, Советская власть для развития национальных меньшинств, в том числе малых народностей Камчатки - коряков, эвенков, ительменов, алеутов, сведения эти легко найти в любой энциклопедии. Даже отдаленного сходства нет между нынешним Корякским национальным округом и его центром Паланой и дореволюционным краем сплошь неграмотных, страдающих от голода и болезней кочевников, ибо сегодня в округе только общеобразовательных школ больше, чем было на всей Камчатке, не говоря уже о библиотеках, клубах, киноустановках, медицинских и детских учреждениях, которых здесь не было вовсе и которые теперь есть в каждом поселке.
В одном из воинских подразделений мы познакомились с Сергеем Федоровым и Валентином Борисовым. Оба потомственные оленеводы. У обоих - среднее образование. В армии стали классными связистами. Отличники боевой и политической подготовки. Активные комсомольцы, замечательные товарищи. После службы собираются вернуться домой, пасти оленей, продолжать учебу - ведь современное сельское хозяйство Севера требует разносторонних и глубоких знаний, да и техника, которая нынче служит оленеводу - от вездехода и вертолета до радиостанции и телевизора, не любит неумех и недоучек.
Слушая этих обыкновенных советских ребят, глядя в их умные, серьезные глаза, вдруг с волнением воспринимаешь всю значимость таких привычных слов: ленинская национальная политика партии. Вот оно, ее живое, самое наглядное воплощение. Эти парни лишь по книгам знают, что деды их не имели понятия о письменности, платили ясак купцам, не знали иного жилища, кроме ветхого чума, иного способа избавиться от недуга или стихийного бедствия, кроме молитвы шамана, иного света, кроме света жирника, что были они вымирающими народностями. И всего-то чуть более полувека назад! Трудно поверить. Однако же вспомним, что целые племена и древние государства, куда более многочисленные, бесследно исчезли с лица земли под пятой конкистадоров и иных "цивилизаторов" нарождающегося капитализма.
Передовые люди России, к числу которых в подавляющем большинстве относились первопроходцы русского Севера и Дальнего Востока, люди труда, уходившие вслед за ними от притеснений эксплуататоров, никогда не противопоставляли себя местному населению, не пользовались военным превосходством; больше того, насколько было возможно в ту пору, старались защитить малые народы от грабежей авантюристов. История освоения русского Севера и дальневосточных земель не знает ни одного случая кровавой резни, которой на каждом шагу сопровождалось завоевание Америки западно-европейцами.
Вместе с русскими первопроходцами приходила в далекие неосвоенные края современная культура хозяйствования. Недаром выдающийся революционер А.И. Герцен посвятил первопроходцам - этим космонавтам своего времени, раздвигавшим границы земли во славу Отечества, - столь проникновенные слова: "Горсть казаков и несколько сот бездомных мужиков перешли на свой страх океаны льда и снега, и везде, где оседали усталые кучки, в мерзлых степях, забытых природой, закипала жизнь, поля покрывались нивами и стадами, и это от Перми до Тихого океана".
Первым "по суху" проложил дорогу на Камчатку в 1697 году пятидесятник Владимир Атласов "со товарищи". Но была она такой долгой и трудной, что ее влияние на жизнь полуострова не могло идти ни в какое сравнение с морским путем, открытым горсткой других храбрецов. На суденышке длиной восемнадцать метров, построенном под руководством якутского служилого Кузьмы Соколова, они вышли в июне 1716 года из Охотска и достигли Камчатки в устье реки Тигиль. С того времени, как свидетельствует современник Соколова, "между Охотском и Камчаткою был проезд морем непрестанной".