Марш по джунглям

– Вы правы. Кроме того, ваш дедушка также попал под его влияние и стал назначать на важные посты людей, основываясь исключительно на советах этого Джексона. Александра пыталась протестовать, часто спорила с отцом, но ничего не могла поделать, поскольку тот не видел другого выхода из кризиса, в котором оказалась Империя.

– Со стороны могло показаться, что принципиальных различий между политикой Александры и действиями Джексона не существовало. Но ваша мать опасалась только одного – конкуренции, справедливо полагая, что Джексон, поддержанный обязанными ему людьми, станет серьезной помехой в борьбе за трон.

– Короче говоря, обнаружив, что герцог Ново-Мадридский пляшет под дудку Джексона, и имея на руках этот чертов рапорт, Александра уже не колебалась и в последние годы правления своего отца прикладывала максимум усилий, чтобы убедить императора разорвать всяческие отношения с Новым Мадридом.

– Но тут… – Бывшая наставница одарила своего подопечного обаятельной улыбкой.

– Но тут появился я, – закончил за нее Роджер, округлив глаза. – Я удивляюсь, что она не…

– Не избавилась от вас? Да, так или иначе, но она этого не сделала. – Элеонора принялась за другой локон. – Как только вы немного подросли, ваша мать стала уделять вам все меньше и меньше времени.

– По-видимому, как только я стал походить на своего отца, – мрачно произнес принц.

– Честно говоря, и вести себя очень похоже, – добавила О'Кейси. – Впрочем, на то были и другие причины. Для Империи наступили особенно напряженные времена, связанные в основном с провалом политики отца Александры. Заботясь о будущем, она неистово стремилась найти сторонников и союзников. В конце концов ей это удалось. Но все равно слишком много времени отнимали текущие дела по выходу Империи из кризиса.

Элеонора снова покачала головой.

– Если честно, то я не знаю, способна ли была Александра за всем уследить. Проблемы вырастали как грибы. Флот почти в полном составе постоянно отправлялся в сектор святош, чем, собственно, в основном занимался Джексон, поэтому она не особенно доверяла имперским инспекционным войскам. Единственными, на кого она более-менее могла положиться, были адмирал флота и глава службы разведки.

– Вот, пожалуй, и вся история. – Она взглянула на принца, тупо уставившегося в противоположную стену. – Вопросы?

– Миллион, – вспыхнул Роджер. – Но для начала самый простой. Не является ли все это главной причиной того, что мне никогда не доверяли ничего важного? По всей видимости, из-за отцовской крови? – закончил он сердито.

– Отчасти. Однако основная причина была в… вас, Роджер. Лично я не могла себе даже вообразить, что вас никто еще «не просветил». Поэтому я думаю, что и все остальные не сомневались, что кто-то наверняка уже открыл вам глаза. Они были уверены, что вы все знаете. А поскольку вы, по всеобщему мнению, должны были быть в курсе проблем, связанных с вашим отцом, и всем своим поведением вроде бы пытались ему подражать, то из весьма несложного логического рассуждения вытекало, что и в зрелом возрасте вы, скорее всего, встанете на сторону отца, а не матери.

– О черт, – сказал Роджер, покачав головой. – Так все это время…

– Капитан Панер в самом начале путешествия спросил меня, не являетесь ли вы угрозой для трона, – тихо сказала Элеонора. – Тогда я ему ответила, что, честно говоря, не знаю. – О'Кейси посмотрела принцу в глаза. – За это извините меня, Роджер. Но я действительно не знала. И я сомневаюсь, что кто-то – разве, пожалуй, за исключением Костаса – мог сказать, что полностью вам доверяет.

– Может быть, поэтому мы и оказались здесь, в этой крысиной норе? Потому что кто-то решил, будто я в тайном сговоре с принцем Джексоном? Что я готов отобрать трон у своей собственной матери?

– Мне все-таки хотелось бы верить, что это было сделано исключительно с целью обезопасить вас, – сказала Элеонора. – По-видимому, ваша мать заметила, что тучи сгущаются, и решила услать вас подальше от всяческих неприятностей.

– На Левиатан. – Роджер поднял на наставницу тяжелый взгляд. – Где я буду в такой же безопасности, как «кур во щах», как любит приговаривать Джулиан.

– Хм, – Элеонора задумалась, припомнив все испытания, через которые уже пришлось пройти их отряду по дороге в Маршад. – Ну да.

– О! – Роджер неестественно засмеялся, на его глаза навернулись слезы. – Я, оказывается, должен благодарить бога, что меня не засунули в столь опасное место! Неужели я мог подумать, что моя мамочка способна поставить сыночка в опасную ситуацию! Разве только лицом к лицу с воинами кранолты, размахивающими ножами.

– Роджер!

Принц так пронзительно завизжал, что дверь с шумом распахнулась и в комнату влетел встревоженный часовой. Повращав дулом ружья во все стороны, пытаясь нащупать опасность, Кайроу уставился на принца, который неистово стучал обоими кулаками по столу.

– К черту все! Будь ты проклята, мать. Чертова шизофреничка! Коварная, бессердечная сука!

Отступив в сторону, Кайроу пропустил ворвавшегося с пистолетом в руке Панера.

– Какого дьявола тут происходит? – заорал капитан.

– Вон! – завизжал Роджер, выпихивая Элеонору за дверь. – Вон! Все вон! – Принц с такой силой толкнул часового, что тот буквально выкатился за дверь. – Если вы все, мать вашу, не выйдете сейчас отсюда, то, клянусь, прикончу каждого!

Массивная дверь захлопнулась с таким оглушительным треском, что, казалось, должна была сломаться.

– Вот уж не думала, что так получится, – сокрушалась Элеонора.

– Да что тут произошло? – спросил Кайроу, поднимаясь на ноги и оглядывая окруживших его охранников, уставившихся на дверь.

– Что он там кричал? – спросил капрал Дамдин. – Что-то про императрицу?

– Да, – тихо промолвила Элеонора. – Только, – продолжала она, понизив голос, – что-то его очень обидело, что-то очень личное. Императрица его очень расстроила. Не как императрица, а как родная мать, разумеется. Конечно, со временем он успокоится, я не сомневаюсь, – промолвила она, когда из-за двери опять послышался треск ломающегося дерева.

– Измена? – предположил Панер.

– Он разозлился на свою мать, капитан, очень разозлился, и я думаю, не без основания. Мне кажется, нам надо поговорить.

Панер поглядел на Элеонору, затем в сторону двери, которая уже начала сотрясаться под ударами меча Роджера.

– Что вы ему сказали?– нахмурившись спросил Панер.

– Правду, капитан, – выдавила из себя Элеонора. – Всю правду.

– О, вы правы, – согласился Панер. – Нам надо поговорить. – Он огляделся. – Кайроу, возвращайтесь на пост. Остальные… – Он взглянул на дверь и вздрогнул от звона стали, ударявшейся о камень. Роджер любил свой меч, и если уж он принялся рубить им каменные стены, значит, ярость его действительно не знала границ.

– Остальным – спать, – закончил он наконец и, кивнув О'Кейси, вышел из комнаты.

Глава 52

Следующий день прошел относительно спокойно. Роджер заперся в своей комнате и даже не появился к завтраку.

Через час затворника навестил Панер, чтобы удостовериться, что все в порядке. Роджер лежал на кровати, прикрыв лицо рукой, посреди раскиданных вещей и переломанной мебели. Когда открылась дверь, принц взглянул на вошедшего капитана и сразу же отвернулся. На лице его было написано такое невыносимое страдание, что Панер лишь покачал головой и молча вышел из комнаты.

По пути в казармы капитан обратил внимание, что бойцы ведут себя в целом спокойно, но постоянно перешептываются, тем самым лишний раз подтверждая незыблемую истину, что слухи распространяются быстрее молнии.

– Я слышал, он назвал императрицу шлюхой! – восклицал Ст. Джон (М.).

– А я слышал – сукой, – возражал ему Ст. Джон (Дж.). Старшему близнецу частенько приходилось сдерживать не в меру расходившегося младшего брата. – Помолчи.

– Сукой, – подтвердила Косутик, как всегда появившаяся словно из-под земли. – А если точнее, параноидальной сукой. Но заметьте, – добавила она, – он обращался к императрице как к своей матери, а не как к первому лицу Империи. Это большая разница.