Белый Трибунал

Коридорчик перегораживала тяжелая деревянная дверь. Кто-то открыл ее, и в полутьму Сердца Света проник непрошеный солнечный луч. Квисельд невольно зажмурился, но тут же снова открыл глаза. Не так уж много оставалось ему времени наслаждаться светом. Его подтолкнули вперед, и Дремпи жадно вдохнул свежий летний воздух.

Он моргнул, и картина перед глазами прояснилась. Он стоял на черно-белом помосте, примыкающем к стене Сердца Света. По краю помоста выстроился ряд Солдат Света. Впереди чернел огромный железный котел. Заглянуть в него отсюда не представлялось возможным, но Квисельд слышал, как кипит вода, и ощущал жар нагретого металла. Он отвернулся. Начальник тюрьмы разглагольствовал о его преступлениях и зачитывал приговор суда, но Квисельд не видел нужды прислушиваться - все это и так было ему известно.

На дальнем краю помоста стояли высокие кресла, занятые городскими чиновниками и судьями Трибунала. Почетное место посередине было отведено ЛиГарволу, и Дремпи, впервые не дрогнув, взглянул в бесцветные глаза верховного судьи. Он твердо готов был встретить ненависть, презрение, угрозу, однако решимость его пропала втуне. Глаза судьи были пусты или заняты какой-то всепоглощающей мыслью. Он просто не видел пленника.

Квисельд перевел взгляд на толпу, и увиденное - или скорее не увиденное - несколько удивило его. На лицах не было заметно привычного предвкушения. Молчаливые, встревоженные, горожане смотрели на происходящее с мрачным сомнением. Ни следа обычного праздничного настроя. На нескольких лицах ему померещилось даже сочувствие, и эти дружеские взгляды ободрили его, возвратив твердость.

Он не станет молчать. Он…

Начальник тюрьмы заканчивал чтение.

В горле стоял комок, но он должен был найти слова, а времени не было, стража уже втаскивала его по дощатой лесенке на площадку, нависавшую над котлом. Солдаты знали свое дело, и все шло слишком быстро.

Они не дадут ему отсрочки. Надо использовать последнюю возможность. Он должен…

– Я должен… - Дремпи думал, что сказал это вслух, но из горла не вырвалась ни звука, а ведь сейчас самое время. Зрители затаили дыхание, они услышат его, стоит только начать говорить! Во рту пересохло, а губы смочить было нечем, но Дремпи заставил себя проглотить ком в горле, и над площадью зазвучал его голос, срывающийся и негромкий, но хорошо слышимый в боязливой тишине.

– Я должен кое-что сказать.

Каждый имеет право на последнее слово. По толпе пробежал шепоток: еле слышное проявление общего согласия. К удивлению Квисельда, стражники послушно остановились. Но много времени ему, конечно, не дадут. Не больше минуты. Он снова сглотнул и заговорил:

– Я сейчас умру, и признаю, я заслужил эту смерть. Не тем, что пытался убить верховного судью, а тем, что тринадцать лет назад погубил своего прежнего господина, благородного ландграфа Джекса ЛиТарнграва. Я свидетельствовал перед Белым Трибуналом, будто видел, как они с его другом, Равнаром ЛиМарчборгом, занимались колдовством. Я поклялся, что видел это собственными глазами. Так вот, я ничего такого не видел. Это была ложь. Я выдумал это, потому что он , Гнас ЛиГарвол, так мне велел, - Дремпи Квисельд обвиняюще указал пальцем и столкнулся взглядом с верховным судьей. Прежде такой взгляд ужаснул бы его, но не сегодня.

– Взгляните, вот он, верховный судья, восседает здесь, словно король справедливости на своем троне. Уверяю вас, он самозванец. Тринадцать лет назад он задумал покончить с моим господином и его другом, но не мог раздобыть против них улик, потому что они были невиновны. Только ЛиГарвола такие мелочи не останавливают. Он заставил жену ЛиМарчборга дать против него показания, а потом добился лжесвидетельства и от меня. Я послушался из страха и зависти. Он обещал, что я получу или состояние своего господина, если буду послушен, или котел за строптивость.

Пфиссигу теперь не достанется дом ЛиТарнгравов. Жаль, но он толковый паренек и сам сумеет о себе позаботиться. Есть вещи поважнее. Безбоязненно взглянув в глаза верховного судьи, Квисельд продолжал, и признания лились из него легко и свободно.

– Я проявил послушание, и мой господин погиб, а с ним и ЛиМарчборг, и его сыновья, и множество слуг, имен которых я, к своему стыду, даже не знал. Но это был еще не конец, нет. Теперь я был «почтенный Квисельд», богач, но я принадлежал Гнасу ЛиГарволу. И я по-прежнему был послушен ему, а это значило - поддерживать Белый Трибунал при дворе, вступить в Лигу Союзников и год за годом посылать в котел черт знает сколько невиновных. А теперь я и сам здесь, и это - справедливо. Я хотел бы, чтобы моя смерть могла исправить то зло, что я причинил, но его ничем не исправишь. Все, что я могу сделать - это сказать правду.

И я сделал это, и я рад этому.

Квисельд обернулся лицом к горожанам, в немом изумлении смотревшим на него.

– Я клянусь вам последним своим дыханием, что все это - правда.

Гнас ЛиГарвол махнул оцепеневшим палачам, и сильный толчок сбросил Дремпи Квисельда в котел.

Его крик потерялся в реве толпы. Короткий удар горячего пара - и милосердная тьма поглотила его сознание.

Окно башни, в которую поместили Тредэйна ЛиМарчборга, выходило на площадь Сияния. Из него открывался прекрасный вид на помост с котлом, были видны и палачи, и жертва. Тредэйн с интересом наблюдал за казнью, и когда Дремпи Квисельд, задержавшись у края котла, обратился к толпе, колдуну было слышно каждое слово. Услышанное оказалось более чем неожиданным. Глядя на грязную, оборванную, но полную достоинства фигуру приговоренного, он почувствовал, как болезненно сжалось сердце, и вдруг понял, что ему жаль Квисельда.

В этот миг он даже уважал своего погибающего врага, а это никуда не годилось. Дремпи Квисельд - лжец и предатель, он получил то, чего давно заслуживал. Запоздалое раскаяние и краткий приступ отваги ничего не изменят. Тредэйн ЛиМарчборг наказал виновного. Он восстановил справедливость, и, наконец, настал час его торжества.

Поразительно, каким пустым оказалось это торжество, каким мелким и бессмысленным.

Но ведь справедливость - не пустой звук. Если что-нибудь в мире имеет смысл, то это справедливость! Не может быть мелким то, за что уплачена такая цена! Мгновение агонии в котле? Что это в сравнении с вечностью в пламени Сияния?