Глубоководье

«Наверно ты прав», — произнес Келемвор, повернувшись к жрецу. «А погонщики едут так медленно потому, что попросту устали после долгой погони». Блеск в глазах воина выдал его желание вмешаться в эту заварушку.

Адон в сердцах про себя выругался на своего друга. Они несомненно могли уничтожить одного или двух мертвецов, но ведь на караван напала их целая дюжина! Уничтожить такое количество существ им не удастся даже с помощью магии Миднайт. Ему хотелось чтобы Келемвор подумал над тем сколь ценны их жизни — жизни его друзей, как в таком случае поступило бы большинство людей. Но воин больше не был обычным человеком, если он вообще когда-либо им был. Обычный человек не стал разыскивать вход в Царство Мертвых и не взялся бы за ту миссию, ради которой пришлось совершать столь опасное путешествие.

«Мы не можем вмешиваться», — задумчиво произнес Адон, так, чтобы его услышали друзья. «Если нас убьют, то Королевства канут в небытие».

Адон подозревал, что если он будет против, то Миднайт тоже не станет вмешиваться в схватку. Однако, Келемвору подобное решение придется явно не по душе. Следовательно, жрец должен был сделать так, чтобы воин принял это решение самостоятельно и к тому же Адону вовсе не хотелось, чтобы вся тяжесть вины за отказ в помощи каравану легла лишь на его плечи.

Миднайт раздумывала целую минуту, противопоставляя слова Адона своему желанию помочь нуждающимся. Если они отвернутся от погонщиков, всю оставшуюся жизнь ее будет мучить чувство вины. Но разумом чародейка понимала, что оказывая помощь, они могут подвергнуть скрижаль опасности.

«Мы не можем вмешиваться», — сказала она, отвернувшись. «Слишком рискованно».

Адон облегченно выдохнул.

«Не знаю как вы двое», — рявкнул Келемвор, с порицанием оглядывая своих спутников, — «но я не могу спокойно смотреть на смерть невинных людей. Слишком часто мне приходилось это делать…»

«Кел, прислушайся к своему разуму, а не к сердцу». Тон Миднайт был на удивление спокоен и она взяла его руку в свои ладони. «Когда против нас сами боги, мы не можем…»

«Но они же умрут!» — запротестовал Келемвор, отдергивая руку. «И если ты допустишь это, тогда ты не лучше Сайрика».

Ничего не могло разозлить чародейку сильнее, чем сравнение с Сайриком. «Делай что хочешь», — резко произнесла она. «Но я в этом не участвую!»

Всплеск гнева Миднайт расстроил Келемвора, но не остановил его и он помчался в сторону битвы. Не успел Келемвор сделать и дюжины шагов, его окликнул Адон, — «Подожди!»

Жрец не мог допустить, чтобы отряд вновь разделился. Неважно какие опасности ждут их впереди, но если они будут все вместе у них будет гораздо больше шансов, чтобы преодолеть их. «Мы не можем допустить, чтобы мертвецы добрались до замка, иначе мы будем отрезаны от Царства Мертвых».

«Ты прав», — неохотно пробормотала Миднайт. Она не знала, сердиться ли ей на Келемвора за то, что он заставил жреца сменить свое решение или радоваться тому, что Адон нашел способ оправдать спасение каравана.

«Он еле движутся и мы сможем быть у замка раньше мертвецов». Адон вздохнул. «Возможно внутренний двор еще не совсем разрушился и сможет выдержать натиск дюжины трупов».

«Если так», — произнес Келемвор, — «мы запустим всадников внутрь и закроем ворота перед мертвецами. Это самое подходящее решение для каравана…»

«И для нас», — согласилась Миднайт. Ее терзали смутные опасения из-за необходимости ввязываться в схватку, но по крайней мере Келемвор хотел сделать все как можно надежнее. «Если мы собираемся сделать это, то нам лучше поторопиться». Трое друзей направились к замку быстрым шагом.

Десять минут спустя на вершине холма появился одинокий всадник. После того, как его бывшие друзья бросили его на произвол судьбы, Сайрик отполз с дороги. Там, поддерживаемый силой меча, он погрузился в глубокий сон. Это был не мирный отдых, его сны были наполнены запахом смерти и криками проклятых, но благодаря ему он смог восстановить свои силы.

Затем, после двух дней пути, он повстречал тех шестерых всадников, с которыми уже встречался отряд Миднайт. Вор поведал им наскоро состряпанную историю о том, как эта троица ограбила его и бросила умирать посреди равнины. Всадники посочувствовали ему и поведали, что они повстречали этих грабителей чуть раньше на дороге. Однако, несмотря на правдоподобную байку Сайрика, они наотрез отказались поделиться с ним хотя бы одной из своих лошадей. Вместо этого они предложили проехаться с ними, до тех пор пока они не наткнутся на какую-нибудь конюшню. В ту же ночь вор зарезал всех шестерых, пятеро из них во сне. Затем, разжившись лошадью, луком и колчаном стрел он отправился на север по следам отряда Миднайт и скрижали.

Когда Сайрик добрался до вершины холма, то понял, что нагнал своих врагов как раз вовремя. По правую сторону возвышался Замок Дрэгонспир и отряд Миднайт только что добрался до внешнего двора. Затем вор увидел, что к воротам приближается караван, преследуемый какими-то неуклюжими созданиями. Заметив, что здесь намечается заварушка, Сайрик проверил тетиву на луке и пришпорил скакуна. Он не хотел упустить такого шанса и всадить несколько стрел в спины своих старых друзей.

Оказавшись во внешнем дворике Замка Дрэгонспир, Миднайт едва не впала в отчаяние, увидев все это разрушенное «великолепие». Во внешней стене зияли такие огромные дыры, что о том, чтобы занять здесь оборону не могло быть и речи. К счастью, внутренний дворик оказался в гораздо лучшем состоянии. Стены выглядели более или менее цельными, ворота покосились на петлях, но казалось, что их еще можно закрыть.

После беглого осмотра, Келемвор объявил, — «Мы сможем удержаться здесь. Миднайт, отправляйся на юго-западную башню и дай нам знать, когда караван достигнет внешней стены». Воин подошел к воротам и придирчиво осмотрел петли. «Когда придет время, Адон и я закроем эти ворота».

Миднайт быстро взобралась на стену и проследовала к юго-западной башне. Это была самая высокая и наиболее надежная из всех уцелевших башен замка. Вдоль стены вилась спиральная лестница, выходившая во внутренний двор, попасть в который можно было лишь с этой лестницы. К самой лестнице вело всего два входа — один с вершины стены и один со двора. Некогда каждый из них мог быть заблокирован в любой момент времени, но сейчас двери представляли из себя лишь груду бесполезной трухи.

Взбежав по лестнице, Миднайт оказалась в верхней комнате башни. Вероятно когда-то это помещение служило кабинетом, возможно управляющему или дворецкому. Рядом с дверью покоился тяжелый, потрепанный годами стол, а вдоль двух стен свисали останки поеденных молью, выцветших гобеленов. В центре комнаты нависала проржавевшая железная люстра, в которой еще остались огарки древних, пожелтевших свечей. Люстра крепилась на веревке, с помощью которой, через сложную систему воротов, ее можно было приспустить на землю для более удобного доступа к свечам.

Из комнаты выводило два небольших окошка. Одно из них выходило во внутренний двор и сквозь него Миднайт могла видеть всю местность от внешних до внутренних ворот. Через второе она могла наблюдать за внутренним двориком и внутренними воротами.

Келемвор и Адон где-то раздобыли длинную балку и используя ее в качестве рычага закрывали ворота. Миднайт видела, что даже и тогда между створкой ворот и стеной остается приличная щель, но все же так она чувствовала себя в большей безопасности. Ворота делали внутренний дворик более надежным укрытием.

Однако, несмотря на то, что сейчас она и чувствовала себя в большей безопасности, Миднайт все еще была расстроена из-за Келемвора, втянувшего их в эту заварушку. Чтобы утолить свое чувство справедливости, воин не только рисковал их жизнями, но и поставил на карту судьбу всего мира. И все же Миднайт не была особенно удивлена этим. Келемвор всегда был недальновидным упрямцем и это не изменилось, даже когда Бэйн избавил его от проклятья. Единственная разница заключалась лишь в том, что теперь вместо требования награды за любую малейшую услугу, он стремился исправить любую несправедливость встречающуюся ему на пути.