Врата испуганного бога

— Именно! — запальчиво подтвердил Збышек. — Всякие тут будут!

— Могу доказать обратное, — предложил Дон. — Спорим?

— Спорим!

— Так! — с удовольствием сказал Дон. — Шляпу ты мне уже торчишь. Теперь ты торчишь мне мой праздничный парик. С блестками и световодами. Прекрасный праздничный парик, купленный за двести монет на Массачусетсе! Ни разу не надеванный! Упаковку можешь использовать в качестве туалетной бумаги постфактум.

— Стоп-стоп-стоп! — заявил Збышек. — Я на парик не спорил.

— Спорил, — уверил Дон. Только что.

— Ну ладно! — сказал Збышек. — А ты что поставил?

— Свой нож. Прекрасный острый ножик, оружие настоящих мужчин.

— Скотина! — сказал Збышек с выражением. — Но тебе придется быть дьявольски убедительным и логичным!

— Постараюсь, — кротко сказал Дон. Из спорящих — один кретин, второй — подонок. Дону нравилось быть подонком в отношениях он — Збышек. А все дело тут было в том, что Дон однажды читал книжку. И там один герой выставил таким образом другого на миллион. Только речь шла не о компьютерах… Дон начисто не помнил — о чем, но неважно.

Устроившись в кресле поудобнее, Дон очистил от фольги и сунул в рот брикет жевательной резинки и сказал:

— Внемли мне, глупый белый человек, — и для внушительности помолчал. Резинка тихо поскрипывала на зубах.

— Итак! Я жду, — напомнил Збышек.

Дон надул гигантский пузырь перламутрового оттенка, лопнул его, обобрал с губ, носа и щек останки, и произнес:

— Я тебя породил, — я тебя и убью.

— Не тяни резину! — потребовал Збышек. — Или гони ножик.

— Жалко и парика под рукой нет, — сказал Дон. — Спокойнее, системный оператор номер один в Галактике. Я не тяну. Ответь мне, глупый белый человек, способен ли компьютер создать программный продукт, который ты при всем желании не сможешь взломать?

— Компьютер? — переспросил Збышек.

— Компьютер, — подтвердил Дон.

— Без участия оператора?

— Ну например.

Збышек презрительно фыркнул.

— Это следует понимать так, что — не способен? — спросил Дон.

Збышек фыркнул утрированно утвердительно.

— Я закончил, — сказал Дон. — Ты только что признал, что есть люди, превосходящие компьютер интеллектом. Например, это ты.

— Ничего подобного, — возразил Збышек. — Я — не пример. Я всемогущ. Я не считаюсь. Я исключение.

— Нурминен, — заметил Дон.

— Ну… хорошо. Нурминен — тоже. Хотя… А, ладно. Пусть. Но мы же говорим про остальных.

— Кто говорит про остальных? — удивился Дон. — Я говорю про остальных? Я — не говорю. Но если ты ставишь вопрос таким образом, то я берусь доказать, что ты не всемогущ. И ничуть не лучше, чем остальные. Прекрати пыжиться, у тебя уже пар из ушей валит. Парик очень вкусный. Возможно, я позволю тебе парик посолить. Шляпу — нет, не могу, но парик — можешь посолить.

— Иди ты на хер! — заорал Збышек. — Давай дальше, пари продолжается, ф-философ немотивированный!

— Я таких слов-то не знаю, — сказал Дон виновато. — Слушай! Если ты всемогущ, то сможешь ли ты написать компьютерную программу, которую сам не сможешь взломать?

— Смогу! — сказал Збышек с жаром. — Нет! Погоди. Не смогу. Или смогу? Как я ее смогу не хакнуть, если я сам ее написал? Ты чего дурака валяешь?

— Я всего лишь доказывал тебе, что ты не всемогущ, — произнес Дон доверительно.

— Нет, — сказал Збышек, глядя в пространство, — этого не может быть… Я должен… Я сейчас…

Его рука автоматически принялась нащупывать присоски. И наткнулась на вежливо подсунутую Доном жевательную резинку.

— О, — сказал Збышек, — это правильно! Это вовремя! Н-на!

И запустил резинкой в Дона.

Дон поймал резинку.

— Дай ее сюда! — потребовал Збышек.

Дон повиновался.

И снова поймал резинку — в сантиметре от носа.

— Сюда дай!

— Хватит. Ты ее применяешь не по назначению.

— Очень даже по нему! Ты меня разозлил. Я просто в ярости!

— Ладно, ладно, не переживай ты так… Я понимаю твои чувства… Падать всегда тяжело… А я, вообще, добрый и хороший. Можешь и шляпу солить.

— Гадина ты! — молвил Збышек. — Ты теперь мне покоя не дашь! Вот я попал, а!

— Буду, — гнусно сказал Дон. — И после конца — буду. И в мемуарах солидный кусок обязательно посвящу этому яркому эпизоду твоей жизни. Потомки должны знать своих героев. А ты меня сколько обижал!?

Когда стало светать, Дон поднял бот над лесом и включил камуфлятор. Да, это была штука, что надо! Жаль вот комбинезоны придти не успели… Очень бы были кстати…

— Давай покушаем, Збышек, — сказал Дон. Збышек не ответил: он злился.

Дон заворочался, встал на кресло коленями и, перегнувшись через спинку, принялся выкапывать из холодильника полевые рационы.

— Дон! — крикнул вдруг Збышек. Не крикнул, а… Трудно даже подсчитать, сколько модуляций вышло у него на протяжении короткого возгласа. Дон выпустил из рук пластиковые брикеты и за миллисекунду принял боевое положение. Вплоть до пальца под откинутым предохранительным колпачком на гашетке и включенного прицела на поверхности мгновенно опущенного лицевого щитка шлема. И еще он успел резко спросить:

— Направление?

— Спокойно! — сказал Збышек. Он очень прямой и очень напряженный, смотрел, подавшись к стеклу блистера, вверх. И было светло вокруг. Очень светло.

— Солнце, Дон!

— Где!?

Но Маллиган уже видел — где.

Над планетой висело небольшое, очень аккуратное и спокойное, солнце. Как будто было тут последний миллиард лет и никуда не отлучалось.

— Макроп! Что за звезда над нами? — спросил Збышек.

— Где звезда? — спросил Макропулус. — Что у вас там происходит!? Дайте мне, наконец, видео!

— Макроп. Ты нас видишь сверху?

— Вижу.

— Почти в зените над нами — солнце. Желтое солнце. Настоящее. Звезда. Она нам кажется, или она есть?

Макропулус молчал довольно долго.

— Шеф Збых! — очень спокойно сказал он. — В окрестностях Странной Планеты нет звезд. Никаких изменений в пространстве Пыльного Мешка не регистрирую. Радиационный фон — прежний, нулевой. Гравитационный — нулевой. Радиошум — планетарный. Поправка! Чуть больше стала фонить поверхность оболочки… нет, вот уже норма. Шеф Збых, мастер Дон, немедленно возвращайтесь на “Калигулу”! Это серьезно!

— Макроп! — сказал Дон. — Полное сканирование освещенной поверхности! Если нужно — отойди от планеты на сколько нужно! Это приказ! Мы не можем вернуться немедленно! Серьезное повреждение планетарного двигателя, имею только атмосферный ход. Кораблем не рисковать, к нам не идти! Мне требуется полное сканирование освещенной поверхности. Над нами висит солнце. Так… продолжаю доклад визуальных наблюдений… Солнце… поджаривается с одной стороны… Макроп, наблюдаем солнечное затмение. Форма лунной тени на светиле нестандартна, терминатор неровный… ч-черт, Збышек, как сказать!?

— Дон, я знаю, что это, — сказал Збышек. — Это галлюцинация.

— Так темнеет же вокруг, черт побери! — заорал Маллиган. — Затмение! Опусти щиток на шлеме, ослепнешь!

Действительно, вокруг быстро темнело, и темнота сгущалась очевидно синхронно с подгоранием, по выражению Быка, солнца. Солнце подгорало снизу и справа, как круглый листок на противне, жухло с краю и, даже, вроде бы этот край загибался. В этот момент Дон и подумал: “Не выберемся. Слабо. Как в паутине.” Збышек подумал: “Как болезнь. Как раковый вирус на жестком диске. Кранты. Не выберемся. Оружие взводится.”

— На грунте! — сказал Макропулус. — В диапазонах 7,436 и 7,876 по шкале Такаги наблюдаю атмосферный объект неопределяемого размера, массой около ста тысяч тонн, светимостью 65–67 по шкале Ропотова. Объект состоит из псевдошара сжатием по вертикали 5–8 процентов и… как бы поддона под ним, тарелкообразной… видимо, это что-то вроде системы атмосферных линз… Вот вы его и видите. Объект видоизменяется, издает сильный направленный шум. Считаю целесообразным переход на пробойную боевую частоту. Индекс опасности неопределяем. Индекс риска критический. На грунте! Покиньте район, куда угодно, Збышек, Дон, поскорее!