Страница 123 из 137
— Значит, надо выбираться отсюда и искать Кавала. — Она потянула его за руку, но он не сдвинулся.
— Только с твоим братом. — Нефритовые глаза поднялись и оглядели ужасный интерьер дворца. — Здесь лорд Дрив и леди Рика. Если мы их освободим, их волшебство освободит меня, и мы положим конец власти Врэта над Иртом.
Тук. Тук. Тук.
— Больш-шие планы, — прошипел из сожжённой изгороди Ралли-Фадж. — Малые с-средс-ства.
Джиоти сорвала с плеча ружьё и — хотя знала, что это бесполезно — ударила очередью максимальной энергии.
Магия Властелина Тьмы защитила Ралли-Фаджа, и огонь Чарма расплескался холодной зелёной слизью. Раздался шипящий смех колдуна, и синее пламя затанцевало во всех отверстиях его головы.
Джиоти и Котяра стали стягивать густую эктоплазму с рук и лиц.
— Спасай брата, — шепнул Котяра и бросился неуловимым движением прямо на колдуна.
Ралли-Фадж легко перехватил его, хотя пришлось на миг отвлечься от второй цели, и в тот же миг Джиоти исчезла за поворотом пандуса во внутренних помещениях Дворца Мерзостей.
— Пус-стяки, — вздохнул Ралли-Фадж и пошёл по выжженной земле туда, где трепыхался Котяра среди натянутых прядей Чарма. Бескостное лицо с пылающими отверстиями приблизилось к разъярённому полузверю. — Дейс-ствитель-но пус-стяки, потому что ты с-сейчас-с будеш-шь передан в руки Влас-стелина Тьмы.
Кавал пробирался по болоту, бормоча проклятия каждый раз, когда оступался среди кочек и увязал по пояс в трясине.
Чарм отгонял пиявок и кусачих насекомых, и делал Кавала невидимым для паучьих глаз змеедемонов. Но на это уходила вся магическая сила, и её не оставалось, чтобы идти по болоту.
Топь поднималась мшистыми обрывами к газону, окружавшему Дворец Мерзостей. Кавал сел передохнуть в перистой тени папоротниковых лент и снова выругал себя. Только старый дурак мог сюда прийти!
На Ткани Небес, когда ушли Джиоти и Риис, он почти дал себе умереть. По крайней мере из этих развалин его душа могла бы подняться к Извечной Звезде и в небо. И даже три слепых бога ему бы в этом не помешали.
Но он оставил себе возможность вернуться к Началу не ради этих богов. По этим топям он тащился ради более высокой истины. Он вернулся служить не слепоте, но свету. Его собственная тьма привела с Тёмного Берега Врэта и его змеедемонов. И светом, который рассеет эти тени, тоже должен быть он.
А тем и боги будут удовлетворены…
Кавал встал и застонал, поглядев на измазанную пирамиду. Стены её сочились коричневой жижей из стыков панелей, и вонь разложения висела сернистой пеленой над царством мучений.
В этом склепе его неминуемо ждала Смерть, и только Случай определит потом его судьбу. А Справедливость — этому богу он пожертвовал своей надеждой попасть на небо, чтобы исправить то, что он совершил, открыв аду дорогу на Ирт.
«А тем и боги будут удовлетворены, — повторил он про себя и потащился ко дворцу. — Но не в слепоте, в свете, Кавал. В свете».
Он вошёл в открытый цоколь парящей пирамиды с её широким лабиринтом изгородей и пошёл по обугленным остаткам кустов, выжженных чармовым огнём. Среди осколков камней и оплавленного песка лежали два огра, один с распоротой ножом мордой, другой обугленный до костей.
Посреди опустошённого сада спала упавшая звезда. Кавал склонился к ней. Эта жительница света напомнила ему о его прерванном подвиге, и он грустно посмотрел на неё — сестру Чарма, упавшую на Ирт, так похожую на него самого.
Если бы у него было больше Чарма, он бы убил её. Этому созданию не место на Ирте. Корродирующий воздух жёг её, как кислота. Но возвращения в светлый воздушный эфир не было. Её падение на Ирт было таким же трагичным, как и его. Этой звезде место в Бездне, где пустота разорвёт её на чармовую пыль и рассеет её красоту по холодным мирам.
Положив узловатые руки на обломки лучей, он впитывал Чарм из звезды. Сначала осторожно, потом, когда энергия потекла свободнее, более жадно.
Глаза звезды чуть приоткрылись, испустив ослепительные лучи, и чародей быстро отдёрнул руки. Веки сразу сомкнулись, хотя цвета вокруг звезды все ещё казались поблекшими.
Кавал не смог извлечь из звезды достаточно Чарма, чтобы положить конец её страданиям, но теперь у него хватало силы заглянуть в тени времени, сжатые и все ещё колеблющиеся в этой сцене недавнего насилия. Он увидел нападение огров и отчаянное возвращение Рииса в звериное тело Котяры.
И увидел Ралли-Фаджа, и в этой растянутой завесе человеческой ткани — окончательную завесу, тень смерти.
Один только звук раздавался у него в душе — отголосок звона его умирания, доносящийся эхом из близкого будущего. Он отведёт его к Ралли-Фаджу.
Кавал поднялся с песчаной клумбы и поклонился упавшей звезде.
— Спасибо тебе, сестра. Ты дала мне силу, чтобы у меня было то, чего я не могу дать тебе.
И чародей, оживлённый Чармом звезды, пошёл туда, откуда он услышал свою смерть. Её хрустальный тембр повёл его по спиральному пандусу, мимо обугленных скелетов карликовых деревьев. Змеедемоны шныряли над пандусом, патрулируя дорожки между каменными склепами. Но демоны не видели его, как не видели пытаемые души, плавающие за высокими окнами гнойных ниш.
— От змеедемонов ты можеш-шь с-скрытьс-ся, Кавал, — донёсся голос Ралли-Фаджа из-за поворота, — но я тебя вижу. Уходи, с-старый глупец, и я не с-стану с-спус-скать на тебя демонов. Иди!
Кавал сурово улыбнулся и не замедлил шага. С детства, проведённого в Доме Убийц, он помнил, что в рукопашном бою молчание есть сила. «Первым заговаривает слабейший», — вспомнил он старую поговорку учителей.
Конечно, они цитировали бойцов доталисманных времён, которые понятия не имели о вложенном в слова Чарме. Ралли-Фадж сражался как колдун, противостоящий чародею. Но колдун Ралли-Фадж не был готов к встрече с убийцей Каналом.
«И зачем бы это ему? — заговорил сам с собой Кавал, чтобы ослабить цепенящее действие слов Ралли-Фаджа, полных Чарма. — Действительно, зачем? Ни один убийца не выстоит против колдуна».
И он улыбнулся, потому что и не собирался выстоять.
Колдун появился на фоне поблёскивающей стены змеедемонов. В их змеиной хватке висел порванный кровоточащий Котяра.