Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 14 из 15



"Как мне быть? - думал я. - Встать на краю этих диких зарослей и выкрикивать его имя?"

Но Крамли окликнул меня сам:

- Господи помилуй, неужто вы?

Когда я появился у его ворот, он как раз выходил из своих райских кущ по тропинке, заросшей сорняками.

- Я.

Пока детектив продвигался по едва заметной тропинке, мне казалось, я слышу те же звуки, которые мне чудились, когда я проходил мимо: вот скачут газели Сетон-Томпсона, вот в панике разбегаются полосатые, как кроссворд, зебры, а вот ветер приносит запах золотистой мочи - это львы.

- Сдается мне, - проворчал Крамли, - мы сыграли эту сцену еще вчера. Пришли извиниться? Раздобыли материалы похлеще и посмешней?

- Если вы остановитесь и выслушаете... - начал я.

- Ну и голос у вас, доложу я вам! Недаром одна моя знакомая, что живет в трех кварталах от места, где вы нашли труп, говорит, что ее кошки до сих пор не вернулись домой - так вы напугали их в ту ночь своими воплями. Ладно. Я стою. И что?

При каждом его слове мои кулаки все глубже уходили в карманы спортивной куртки. Почему-то я никак не мог их вытащить. Уткнув подбородок в грудь, отведя глаза, я старался собраться с духом.

Крамли посмотрел на часы.

- В ту ночь у меня за спиной в трамвае кто-то стоял! - внезапно закричал я. - Это он засунул старика в львиную клетку.

- Тише, тише! С чего вы так решили?

Кулаки задвигались у меня в карманах, сжались еще сильнее.

- Я чувствовал, как он протягивает ко мне руки. Чувствовал, как шевелятся его пальцы, словно умоляют. Он хотел, чтобы я обернулся и увидел его. Ведь убийцы все хотят, чтобы их обнаружили?

- Да, по мнению халтурщиков, выдающих себя за психологов. Чего ж вы на него не поглядели?

- С пьяными стараешься не встречаться глазами. Еще усядутся рядом, начнут дышать на тебя.

- Верно. - Крамли позволил себе проявить некоторую заинтересованность. Он вытащил кисет, бумагу и стал сворачивать сигарету, намеренно не глядя на меня. - И что?

- Слышали бы вы его голос! Тогда поверили бы. Господи, да он был точь-в-точь тень отца Гамлета, взывающая из могилы: "Помни обо мне!" Но этот-то просто молил: "Посмотри на меня! Узнай меня! Арестуй!"

Крамли закурил и сквозь дым взглянул на меня.

- Да от его голоса я за несколько секунд состарился на десять лет,продолжал я.- В жизни не был так уверен, что моя интуиция меня не обманывает.

- Интуиция есть у всех. - Крамли изучал свою сигарету, словно не мог решить, нравится она ему или нет. - И бабушки у всех сочиняют рекламные стишки к пшеничным и прочим хлопьям и долдонят их целыми днями, так что руки чешутся прибить старушек. Каждый дурак воображает, будто он может с успехом совмещать в себе поэта, сочинителя песенок и сыщика-любителя. Знаете, о чем вы напомнили мне, сынок? О том, как целое скопище идиотов атаковало Александра Попа, размахивая своими поэмами, романами, очерками и требуя у него совета. Поп в конце концов разъярился и написал "Опыт о критике".

- Вы знаете Попа?

Крамли сокрушенно вздохнул, бросил сигарету и наступил на нее.

- А по-вашему, детективы - это легавые и мозги у них как замазка? Что же до Попа... Господи! Да я еще юнцом читал его по ночам под одеялом, чтобы мои не подумали, будто я спятил. А теперь прочь с дороги!

- Вы хотите сказать, что я зря стараюсь? - воскликнул я. - И даже не попытаетесь спасти старика?



И сам вспыхнул, услышав свои слова.

- Я имею в виду...

- Знаю, что вы имеете в виду, - терпеливо проговорил Крамли.

Он смотрел вдоль улицы, словно видел там, вдалеке, мой дом, письменный стол и машинку на нем.

- Вы зациклились на какой-то удачной мысли, вернее, вообразили, что она удачная. И вас залихорадило. Наверно, вам сейчас хочется только одного: вскочить в большой красный трамвай, поймать этого пьяницу и задержать его. Но если вы и вскочите туда, его там не окажется, а если окажется, то выяснится, что это не тот пьяница или вы его просто не узнаете. Вот вы и сбиваете пальцы в кровь, колотя по клавишам своего "Ундервуда", ведь материал "идет здорово", как говорит Хемингуэй, а ваша интуиция отрастила такие щупальца чувствительней не бывает! Но все это бредни, и я не дам за них даже трех центов.

Крамли стал обходить свою машину, в точности как во время нашей вчерашней катастрофической встречи.

- Нет, нет, постойте! - закричал я. - Не вздумайте снова удрать! Да вы... знаете... что с вами? Вы просто ревнуете!

Крамли так круто повернул голову, что она чуть не оторвалась.

- Я... что?!

Мне показалось даже, что его рука дернулась к револьверу, которого не было.

- И... и... - совсем запутался я. - У вас все равно ничего не выйдет

Моя наглость потрясла его. Он вытянул шею и уставился на меня поверх машины.

- Не выйдет что?

- Что бы вы ни затеяли! Ничего не получится! - выкрикнул я.

И сам онемел от изумления. Не помню, чтобы я когда-нибудь так орал на кого-то. В школе я был пай-мальчиком и тихоней. Стоило кому-то из учительниц нахмурить брови, и я замирал. А тут пожалуйста...

- Пока вы не научитесь, - начал я, запинаясь и заливаясь краской, - пока не научитесь прислушиваться к желудку, а не к голове...

- Смотри "Философские советы своенравным сыщикам". - Крамли прислонился к машине, словно без нее он тут же грохнулся бы наземь. Фыркнув, он прикрыл рот ладонью и, давясь от смеха, пробормотал: - Продолжайте.

- Да вы же не хотите слушать.

- Давненько мне не приходилось смеяться от души, малыш.

Губы у меня снова склеились, я закрыл глаза.

- Продолжайте, - уже мягче сказал Крамли.

- Просто, - медленно начал я, - я уже давно понял, что чем больше думаю, тем хуже у меня идет работа. Все считают, что нужно думать целыми днями. А я целыми днями чувствую и запоминаю, пропускаю через себя и записываю, а обдумываю все это в конце дня. Обдумывать надо потом.

Лицо Крамли как-то странно засветилось. Он склонил голову набок, поглядел на меня, потом склонил ее на другой бок, точь-в-точь обезьяна в зоопарке, когда она смотрит на вас сквозь прутья клетки и гадает, что это за диковинный зверь там, снаружи?

Затем, ни слова не говоря, не засмеявшись, даже не улыбнувшись, Крамли уселся в машину, спокойно включил зажигание, мягко нажал на газ и медленно, очень медленно тронулся с места.