Страница 19 из 98
В темноте мы с Лал снова, как и в первый раз, стукнулись головами о низкую балку, которая была в конце лестницы. А Лукасса не стукнулась. Легко, хотя ей пришлось согнуться почти вдвое, она скользнула влево, так быстро, что на несколько секунд мы потеряли ее из виду. Переведя дух, я шепнула Лал:
- Найдем мы нашего друга или нет, все равно ты мне когда-нибудь расскажешь, откуда она это знала. Уж в этом-то ты не имеешь права мне отказать.
Конечно, башня была с секретом: в полуразвалившихся стенах скрывалась тайная сердцевина. По внешней лестнице нельзя было выйти на площадку, где мы сейчас стояли, - а только отсюда и можно было попасть в комнатку, куда ушла Лукасса. Мы с Лал вчера полдня шарили, простукивали стены, рассуждали, спорили - а под конец только ругались и терялись в догадках, прежде чем нашли ту комнату. А это невинное, несведущее дитя прошло прямиком туда, точно к себе домой! Лал тихо ответила:
- Это не моя тайна, и не мне о ней рассказывать. Спроси у нее самой.
Но сейчас я не решилась бы даже попросить Лукассу передать мне сыр или помочь подтянуть подпругу. И Лал это знала.
В комнате было очень холодно. У магии нет запаха, как думают многие, но она оставляет после себя холод, про который мой смеющийся старый друг часто говаривал, что это дыхание той стороны, того места, откуда приходит к нам магия - "как соседский кот, которого приманивают из-за забора кусочком курятины, чтобы он ловил наших мышей". На соломенной циновке валялась опрокинутая тренога с котелком, на дальней стене болтался полуоборванный шелковый гобелен в темно-синих тонах. Несколько колб на длинном столе, высокий деревянный табурет, разбитый стакан. Пол разрисован узорами, начерченными мелом и углем. Что они означают, мы с Лал так и не догадались. Узоры были затоптаны и полустерты.
Лукасса стояла в середине красно-черного рисунка - словно ребенок накалякал цветными чернилами. Она взглянула на нас. Лицо ее было ужасно: лицо пророчицы, которая готовится изречь жуткое предсказание. Оно морщилось и менялось, как вода, под ветром нечеловеческих ритмов и велений. Она закричала на нас - она, наша бледная спутница, ни разу не повысившая голоса, даже тогда, когда бросала вызов мне в лицо.
- Почему вы ничего не видите, ничего не чувствуете? Это было! Это было здесь!
Могу поклясться, что каменные стены содрогнулись от этого крика, точно добрая лютня, которая вздыхает у тебя в руках, отзываясь чужому голосу.
- Лукасса, - мягко сказала Лал, - мы действительно ничего не видим. Что здесь произошло, Лукасса?
Тут я должна высказаться в защиту себя и Лал - хотя бы из чистого тщеславия. Если бы мы всегда были так нечутки к недавним событиям, происходившим в других местах, мы никогда бы не оказались на пороге той холодной комнатки. Но тут - то ли какие-то остатки магии притупили нашу бдительность, когда мы в первый раз побывали там без Лукассы, то ли - и я предпочла бы верить второму, - именно ее присутствие заставило проступить на столе буро-красное запекшееся пятнышко, на полу - царапины от когтей, на шелковом гобелене - сокрытый зелено-золотой рисунок, изображающий человека с драконьими крыльями, сцепившегося с чем-то вроде мерцающей тени. Видимо, та же тварь, что наполовину сорвала гобелен со стены, разодрала его надвое, сверху донизу, и казалось, что кровь сражающихся вот-вот польется нам на руки. Мы растерянно стояли у стены. Я произнесла короткую молитву - для собственного успокоения, не рассчитывая быть услышанной, - но Лал выдохнула нечто, что, по-видимому, означало "аминь", хотя на каком языке - я не знаю.
Ярость Лукассы, похоже, немного улеглась. Когда она снова заговорила, сказав: "Вот тут и тут", она была больше похожа на ребенка, доведенного до отчаяния медлительностью и тупостью взрослых.
- Вот тут стоял ваш друг, а вот тут - его друг, а вон там, - она небрежно кивнула в ближний угол, - то место, откуда явились Другие.
Для нее это было так очевидно!
В том углу, сложенном из камня, шифера и цемента, как и все прочие углы, воздуха нет вообще. Только холод. Быть может, сейчас башня уже обрушилась, но тот угол цел и поныне. Мы с Лал переглянулись, и я поняла, что мы подумали одно и то же: "Это не угол и не стена - это дверь. Открытая дверь". Позади нас Лукасса нетерпеливо сказала:
- Вон там, где вы стоите, - смотрите, смотрите!
Она подошла к нам и указала в пустоту, такую свирепую пустоту, что я едва не схватила Лукассу за руку, боясь, что это древнее, грозное ничто откусит ее. Но вместо этого я повернулась к ней и сказала так мягко, как только могла:
- Что это был за другой, Лукасса? Как он выглядел?
Девушка сердито топнула ногой.
- Не "он", не "другой" - Другие, Другие! Двое людей сражались, они были очень злы, а потом пришли Другие!
Она по очереди смотрела на нас, только теперь начиная пугаться ребенок, впервые заметивший страх на лицах взрослых. Она прошептала:
- Нет... Нет...
- Из такой тьмы ничто не является без зова, - сказала я Лал поверх головы Лукассы. - Кто-то должен был их призвать.
Лал кивнула. Я спросила у девушки:
- Кто призвал этих, Других? Который из двоих людей?
Но Лукасса ухватилась за руку Лал и не смотрела на меня.
Я повторила вопрос, а потом его задала Лал - но Лукасса молчала, несмотря на все уговоры Лал. Наконец Лал махнула рукой и спросила Лукассу:
- Ты говоришь, тут сражались двое людей. Почему они сражались, и как? И кто из них победил?
Лукасса по-прежнему молчала. Я пожалела, что не взяла с собой лиса. Она вечно бормочет что-то ему на ухо. Теперь он наверняка знает о ней куда больше нас обеих. И так будет и дальше - настолько-то я его знаю.
- Магия, - сказала Лал. - Это был магический поединок.
Лукасса вырвала у нее свою руку - не столько нарочно, сколько потому, что ее всю трясло. Голос Лал сделался резче.
- Лукасса, один из этих двоих - человек, которого мы искали так долго, тот самый старик, который пел овощам в огороде. Если бы не он...
Она покосилась на меня, поколебалась, потом развернула Лукассу лицом к себе и сжала ладони девушки своими. И сказала медленно и отчетливо:
- Никто, кроме тебя, не поможет нам отыскать его. Если бы не он, ты сейчас лежала бы мертвой на дне реки. Все, что будет дальше, зависит только от тебя.