Сделка Политова

Политов оторвал взгляд от монитора и внимательно посмотрел на начальника. Он хотел отложить в сторону бумаги, которыми занимался в ту минуту, и которых уже с утра сумело скопиться приличное количество, но Жигин его остановил.

– Нет, нет. Не отвлекайся! – Жигин хотел показать всю неформальность предстоящего разговора, для чего подошёл к столу молодого сотрудника и, склонив голову на бок, начал рассеяно рассматривать одно из развёрнутых на нём писем. – А, это в международный департамент, – проведя пальцем по документу, сказал чиновник.

Политов кивнул.

– Так, вот, – вновь начал Жигин. – Ты, Иван, конечно, заметил, что некоторые письма приходят ко мне лично, через экспедицию.

– Признаться честно, мне такие ещё не попадались.

– Это поначалу, но такие обязательно будут. Так ты их не вскрываешь? Верно?

Политов пожал плечами, так как не понял вопроса, потому что инструкции по поводу получения личной корреспонденции Жигина, тот ему уже давал, да и Марина тоже сообщала Политову о порядке приёма такого рода почты.

– Ты всё правильно делаешь, – вздохнув, отметил чиновник. – Но я насчёт другого: тут мне может одно письмецо залететь.

Жигин сделал паузу.

– Ты его наверняка сразу узнаешь, – продолжил Жигин. – Оно будет адресовано мне и с виду ничем от других отличаться не будет, но вот штемпель на конверте будет особым.

– Каким он будет?

– Если бы я знал, – пространно ответил Жигин, а между тем в глазах его была заметна некоторая тревога. – Но ты зря не волнуйся, это письмо, скорее всего не придёт, но проинструктировать я тебя был обязан. Если такой конверт тебе встретится, то не вскрывай его и, пожалуйста, обязательно сообщи мне. Неважно где я буду и когда это случиться. Но два главных правила – не вскрывать, и сообщить немедленно мне.

– Хорошо, Евгений Павлович! – согласился Политов, а про себя подумал: «Как они тут любят добавлять ко всему и по поводу и без повода, слово «немедленно».

– Очень хорошо, – словно скинув груз ответственности, сказал Жигин, и уже обратившись к Марине спросил. – На подпись сегодня много?

– Не очень, – ответила девушка, выглянув из-за монитора.

– Всё равно, через десять минут жду у себя с папкой. Хорошо?

С этими словами Жигин развернулся, и медленно, что-то насвистывая, пошёл из кабинета.

– Это он о чём? – повернув голову в сторону своей соседки, спросил Политов, когда Жигин скрылся за дверью.

Марина ответила не сразу и только пожала плечами.

– И всё-таки? – настаивал Политов.

Марина отложила свои бумаги и вместе с креслом развернулась к коллеге.

– Чепуха, – а потом почти даже шепотом начала щебетать. – Он про это письмо ещё до меня говорил. Ещё даже на другом месте службы, пока сюда не перешёл. Говорил каждому секретарю, каждому помощнику, словом все знают о нём, но никто никогда не представлял и, конечно, не видел, что это за послание. И, кажется, его прихода он даже боится.

Девушка помолчала, а потом уже будничным голосом продолжила:

– Вообще, если честно, мы думаем что это у него просто нечто вроде своих странностей. А ведь, как правило, чем выше человек забирается по служебной лестнице, тем больше их он себе позволяет. Особенности такие. Они считают это оригинальностью. Правда, я так не считаю. Да и все кругом тихо посмеиваются над этим. Мы даже как-то ставки делали, что это может быть за письмо. Я же считаю, что вполне возможно это письмо может быть от давней его знакомой. Нечто вроде интрижки, понимаешь? Поэтому и ждёт он его именно на службе, а не дома и побаивается его. Всё же жена. Другие правда считают, что это как-то связанно с его прошлым, которое может быть довольно тёмным, учитывая, как он легко и быстро устроил себе карьеру.

– И насколько быстро? – перебил её Политов.

– Я всех деталей не знаю, но мне известно, что начинал он как мы, если не ниже – он был обыкновенным клерком. Незаметный, серый. Да даже сейчас он ничем особенным не выделяется. Ну а потом как вдруг начал расти, сменил несколько учреждений и, в конечном счёте, как видишь, очутился здесь. И всё это, замечу, за два года.

Политов приподнял брови.

– А давно он тут?

– Многих уже пересидел. Теперь ты понимаешь, почему вокруг думают, что это письмо может быть связано как-то с его прошлыми делами.

– Но это маловероятно, – заметил Политов. – Если бы это было связанно с чем-то для него по-настоящему неприятным, да ещё если бы это касалось его карьеры, то уже навряд ли он согласился бы получать такие письма на свой служебный адрес, да ещё и сообщать об этом всем подряд. Ведь если письмо придет, то мы-то всё равно увидим кто его адресант. Так зачем ему лишняя огласка?

Марина опять вздохнула.

– Может быть. Но всё равно – не обращай на это внимания. Мы же тут больше шутим, фантазируем, но всё это от безделья. Никто всерьёз не думает, что такое письмо есть и уж точно, никто не верит, что оно когда-нибудь придёт. Это лишь его оригинальность. Уже хорошо, что она довольно безобидная. А то был тут у нас один начальник, большой охотник до хороших чернил. Видимо поэтому и попал в профильное ведомство, – Марина хихикнула. – Так вот, любил он свои резолюции и подписи ставить правильными, на его взгляд, чернилами. Поэтому стрежни от его золотой ручки были всегда определенной марки и довольно редкие. И случилось так, что чернила кончились. Так он в срочном порядке отправил своего секретаря на служебной машине на другой конец города, но с какой помпой. Чуть ли не с эскортом, чтобы быстрее привезли. Вот это действительно оригинал, так оригинал и совсем уже не безобидный.

Марина помолчала, а потом добавила ещё:

– У этого, правда, тоже перо что надо. Не обращал внимания?

– Нет.

– Приглядись как-нибудь. Очень любопытная ручка. Золотая, пузатая. По виду очень дорогая. Старинная. Правда он ею ничего не подписывает, я, по крайней мере, этого не замечала, а вот в руках держит часто. Крутит её в пальцах, сжимает и вообще с ней не расстается. Если моя теория об интриге верна, – Марина улыбнулась, – то мне кажется, что это может быть какой-нибудь её прощальный подарок, поэтому он с этим пером всё время и возится. А ещё у него есть такая привычка…

Но девушка не успела договорить, потому что раздалась трель телефонного вызова. Она подняла трубку.

– Да, Евгений Павлович. Уже несу.

Марина встала и, взяв подмышку зелёную папку с документами, вышла из кабинета.

Политов посмотрел вслед уходящей тонкой фигурке и на миг задумался, но потом как бы очнулся и принялся за работу.

***

Когда первый месяц Политова в Минкомпрессе подходил к концу, случилось как раз то, во что до этого никто всерьёз не верил, и все считали это фантазиями замминистра Жигина. Пришло то самое письмо. В самый обычный дождливый день, когда помощник высокопоставленного чиновника по имени Иван Политов расположился у себя за столом, и начал разбирать принесенную им из экспедиции свежую почту, из высокой стопки выпал продолговатый конверт. Он действительно, с виду был совершенно обыкновенным и не примечательным. На нём ровным, красивым почерком, чёрными чернилами было написано:

Заместителю министра Е. П. Жигину. Министерство коммуникаций и прессы. Москва. Россия.

И всё. Обратный адрес отсутствовал, что несколько расстроило любопытство Политова, но зато, как и было сказано, в правом верхнем углу конверта, где должны были быть приклеены почтовые марки, стоял необычайный круглый чёрный штемпель с изображением светящегося месяца, из которого выходил человек в саване. Одну руку он поднял, указывая двумя перстами вверх, а во второй руке держал песочные часы. Штемпель был настолько сочным и ярко выделялся на белоснежном конверте, что Иван Александрович, ещё не разглядев письмо как следует, без колебаний признал в нём то самое.

Политов взял конверт и внимательно осмотрел его. Он был из хорошей, плотной бумаги, с приятными шероховатостями по краям и видимой текстурой. На ощупь он казался совсем пустым, потому что был лёгким и тонким. Политов поднял его над головой и посмотрел на свет. Бумага оказалась непроницаема, и, к своему большому сожалению, он ничего разглядеть не сумел.