Страница 18 из 18
Башня была невысокой, но лестница казалась бесконечной. Факел в руке мужчины, указывающего путь, горел плохо, дымил, почти ничего не было видно. Молодая женщина старалась не споткнуться на старых ступеньках. Стояла тихая холодная ночь. Осенняя сырость ощущалась даже в башне. Хорошо, что Катрин надела теплую одежду и плотную накидку. Достать мужской костюм оказалось проще простого. Графиня де Монсальви отвела Беранже к портному и прилично одела своего пажа. Он немного подрос, и его размер стал почти таким же, как и у хозяйки.
- В любом случае, вам нужно было покупать зимнюю одежду, - ответила она на его возражения. - Выбирайте сами, но отдавайте предпочтение неброской расцветке, - мягко добавила она, зная приверженность юноши к ярким цветам.
Получилось неплохо. Беранже понравился камзол и штаны сочного зеленого цвета. Это был цвет герцогской гвардии, он прекрасно сочетался с золотистыми волосами Катрин и темно-каштановой шевелюрой Беранже. Черная накидка и зеленая шапочка завершали костюм. Переодетой таким образом Катрин не стоило никакого труда выдать себя. за молодого Алена де Майе, кузена бургундского капитана из Пуату.
Если бы не топот ног, в башне было бы тихо, как в склепе. Эта тишина еще больше усиливала необъяснимое беспокойство, которое Катрин испытала, выходя из дворца Морелей-Совгрен. Быть может, оно было вызвано исчезновение Готье?
Беранже напрасно прождал его весь вечер.
- Где он? Куда пошел? постоянно повторял он. Хозяйка старалась его отвлечь, демонстрируя спокойствие, которого на самом деле не было и в помине. Она бы дорого заплатила бы за то, чтобы ответить на вопросы пажа. Хорошо зная притоны Дижона, она понимала, что любой мог пропасть там среди бела дня, не оставив никаких следов, так же как и в парижском Дворе Чудес. С тяжелым сердцем Катрин отправилась к Новой башне. Ночь, видимо, будет долгой. Если по возвращении она не увидит Готье, то отправится на его поиски.
Добрались до лестничной площадки. Солдат, шедший впереди лже-Алена де Майе, остановился перед дверью, закрытой на железные задвижки и огромные замки. Рядом, вперив горящие глаза в стену, сидели на табуретах двое мужчин. Провожатый сказал что-то через решетчатое отверстие, украшающее дверь, которая тотчас же отворилась. Катрин увидела довольно большую комнату, окна которой сплошь были покрыты такой частой решеткой, что почти не пропускали дневного света.
Комната была скромно обставлена: простая кровать, покрытая саржей, широкий стол с двумя скамьями и огромный сундук без всяких украшений. Единственной роскошью был узкий камин, где горело несколько поленьев, да шахматная доска на столе, между двумя сидящими мужчинами. Перед камином, свернувшись клубком, спала пушистая собака.
Раздался громкий голос Руссе.
- Кузен, как неожиданно! Когда мне о вас доложили, я не поверил своим ушам. Вы так далеко уехали от милого вашему сердцу Пуату?
Он поднялся и так сильно хлопнул вошедшего по спине, что тот закашлялся.
- Мне необходимо серьезно поговорить с вами о наших родных, кузен, а у меня так мало времени, - ответила Катрин, довольная тем, что Небо наградило ее мягким, низким голосом. Разговаривая с Руссе, она не могла оторвать взгляда от человека, сидящего за столом и обдумывающего следующий ход.
Она знала, что ему было двадцать семь лет, но он казался моложе, хотя был коренаст и крепкого телосложения. Видимо, виной были белокурые волосы, мягкие, как у младенца, свежая кожа и огромные глаза такой необыкновенной голубизны, что забывалось, что они были несколько навыкате. Кроме природного изящества, ничто не говорило о его королевском происхождении: он оброс, одежда была в беспорядке. Рене д'Анжу не обратил никакого внимания на вошедшего, его королевское достоинство было оскорблено бесцеремонностью Жака де Руссе, устраивающего частные визиты в его комнате.
Дабы привлечь его внимание, Катрин добавила:
- Тысяча извинений за мою настойчивость, я вовсе не хочу показаться назойливым. Кузен, не могли бы вы принять меня в другом месте?
- Мы, монсеньор и я, только что начали партию, и очень не хотелось бы прерывать ее. К тому же, мой дорогой Ален, я сначала попросил у короля на то разрешение.
- Сир, - добавил он, обращаясь к заключенному, - король позволит представить ему моего юного кузена, Алена де Майе, который приехал сюда прямо из провинции, как я уже имел честь ему сообщить?
Король Рене д'Анжу бросил холодный безразличный взгляд.
- Пожалуйста, сеньоры... но я вас прощу забыть о моем присутствии. Я подумаю над продолжением партии, а вы сможете спокойно поговорить, сидя на этом сундуке. Так, - добавил он с королевским высокомерием, - мы не будем мешать друг другу.
- Монсеньор очень добр. Эй, солдат, узнайте, что это нам никак не принесут кувшинчик вина. Проследите, чтобы его сейчас же подали!
Солдат вышел. Катрин последовала за Руссе к указанному сундуку, ее низкий поклон не удостоился даже взгляда пленника. Дверь закрылась с тем же грохотом задвижек и замков, что и раньше. Чтобы убедиться в полной безопасности, Руссе подошел к окошечку, затем вернулся, улыбнувшись Катрин, которая не отрывала от него глаз. В порыве она бросилась на колени перед узником, срывая перчатку с левой руки, чтобы показать заветный изумруд.
- Сир! - прошептала она. - Да соблаговолит ваше величество уделить мне минуту для беседы! Меня послала ваша августейшая мать.
Рене д'Анжу вскочил. Он повернулся к Руссе, все еще стоявшему у двери.
- Но... что это значит?
Капитан улыбнулся.
- Я бы не осмелился, сир, допустить к вашему величеству моего кузена, каким бы хорошим он ни был... и вот у ног вашего величества прелестный посланник королевы Иоланды, вашей матери.
- Моей матери?
- Да, сир, - горячо ответила Катрин, - ваша мать оказала мне честь своим доверием, дав мне это кольцо со своим гербом... и послание!
В ее руках появилось письмо. Рене схватил его, сорвал печать, развернул лист, наклонившись поближе к свече...
Катрин увидела, как дрожат его руки. Это были первые за несколько месяцев новости, которые он получил от матери. Его сильное волнение растрогало молодую женщину.
Конец ознакомительного фрагмента.