Роза Черного Меча

Свечи в канделябрах медленно догорали, и только несколько рыцарей еще засиделись около камина за вином и игрой в кости. Понимая, что настал благоприятный момент, Клив, все еще с кувшином в руке, осторожно приблизился к задумавшемуся лорду Стенвуду. Сэр Эдвард рассеянно подал ему знак, что тот может идти, но юноша остался на месте, и тогда лорд вопросительно взглянул на него:

- Ну, паренек, в чем дело?

- Простите мою дерзость, милорд, но не могу ли я сказать вам пару слов?

- Час поздний... Впрочем, говори.

- Видите ли... - Клив запнулся в неуверенности, не зная с чего начать. - Это... о леди Розалинде. Вашей дочери, - добавил он как бы для пояснения.

- Действительно, леди Розалинда - моя дочь, - сэр Эдвард явно забавлялся. - Так что же ты о ней хочешь сказать?

- Ну, она и я, мы давно знаем друг друга. Она всегда была ко мне так добра, и я был бы счастлив даже жизнь отдать за нее.

- Ты доказал это.

Почерпнув силу в дружелюбном приеме сэра Эдварда, Клив набрался храбрости и перестал запинаться.

- Дело в том, - начал он очертя голову, - что хотя она и женщина, но совершенно необыкновенная. Она сказала, что вы позволили ей выбрать себе мужа. Только я хотел бы умолять вас, потому что хорошо ее знаю, не обходиться с ней слишком строго, если ее выбор покажется вам неблагоразумным.

Сэр Эдвард взглянул на него с любопытством:

- Прежде всего, юный Клив, я должен поблагодарить тебя за неустанную заботу о моей единственной дочери. Тем не менее я должен вывести тебя из заблуждения, в котором ты, по-видимому, пребываешь. Розалинда выбирает мужа из числа тех лордов, которых я заведомо считаю приемлемыми.

- Да, милорд. Я понимаю это, милорд... - Клив снова растерял боевой дух. - Только леди Розалинда...

- Не сомневаюсь, что она с удовольствием расширила бы свои возможности выбора. Подобно тому, как это некогда происходило с ее матерью, Розалинда хотела бы при любой моей уступке добиваться большего и использовать мою снисходительность к ней против меня же. - Он бросил на Клива пронзительный, но благожелательный взгляд. - Разумеется, немало молодых мужчин охотно взяли бы в жены такую девушку, как она. Я уверен, ты можешь понять - мне остается ограничить ее выбор теми мужчинами, которых я считаю подходящими для нее.

Отодвинув тяжелое кресло, он поднялся и с улыбкой сказал Кливу:

- Посуди сам, юноша. За годы твоей жизни тебе повстречается много женщин, прекрасных лицом и с нежным голосом. Но ведь ты никак не сможешь заполучить их всех. Так что для тебя же будет лучше, если этот урок ты усвоишь сейчас.

Кинув на прощанье Кливу суровый взгляд, он повернулся к ушел.

А Клив, только что собравшийся запротестовать, так и остался стоять с открытым ртом. Он же не о себе хлопотал, поведя речь столь окольным путем, а об Эрике. Но, кого бы это ни касалось, было очевидно, что в столь важном вопросе сэр Эдвард намеревался ограничить выбор Розалинды лишь самым узким кругом назначенных им претендентов и не собирался позволять ей выходить за пределы этого круга.

Вздохнув, Клив взял пустой кубок сэра Эдварда и кувшин, чтобы отнести их назад в кладовую. Теперь он понимал, что свалял дурака, столь опрометчиво обратившись к сэру Эдварду, и испытывал к лорду живейшую признательность за то, что тот не устроим ему суровый разнос. В который уже раз Клив возблагодарил своего святого покровителя, который привел его на службу к такому справедливому лорду, как сэр Эдвард Стенвуд.

Но такая справедливость могла привести к тяжелым последствиям. Пусть уж лучше леди Розалинда покорится судьбе: чем бы ни кончилось завтра дело между сэром Гилбертом и Эриком, последнее слово - в том, что касается выбора мужа для нее - останется за ее отцом.

25.

Задолго до восхода солнца в поместье Стенвуд-Касл уже кипела жизнь. Луга под темным розовеющим небом были еще мокрыми от росы, когда жители окрестных сел начали стекаться к палаткам и шатрам, установленным вокруг арены для рыцарского турнира и огороженной части поля, предназначенной для рукопашной схватки. Еще со вчерашнего дня в закрытых ямах запекались в углях целые туши свиней и бычков, и теперь многочисленные группы работников усердно раскапывали землю, чтобы добраться до хорошо пропеченных туш. Собаки путались у всех под ногами, ожидая, когда и им что-нибудь перепадет от предстоящего праздника; через открытые ворота замка в обоих направлениях тек непрерывный поток повозок, пешеходов и снующих всадников.

Розалинда также поднялась еще затемно. Она распоряжалась доставкой разнообразной снеди на площадку поблизости от арены, специально отведенную для этой цели, и была бесконечно признательна Седрику, который, с присущей ему невозмутимостью, присматривал за отправкой множества бочек с элем и вином. Понаблюдав, как отъезжают одна за другой повозки, доверху нагруженные караваями хлеба, громадными кругами сыра и корзинами фруктов, Розалинда решила, что тут она может быть спокойна: Эдит и Мод сумеют доделать эту работу и без ее присмотра. Они доставят угощения на поле, разместят их на дощатых столах и позаботятся, чтобы никто не остался обделенным.

Однако, перепоручив столь важное дело своим помощникам, Розалинда не почувствовала никакого облегчения. Получалось, что ей теперь просто нечем заняться - разве что своим нарядом. И ее сразу же обуяла жажда деятельности. По крайней мере, когда дел выше головы, не приходится без конца изводить себя мыслями об ужасных событиях, которые могут приключиться. А эти убийственные мысли терзали ее всю ночь.

Впрочем, Розалинда понимала: станет ли она искать забвения в хлопотах или в праздности - от судьбы не уйдешь. Что бы Черный Меч ни предпринял против сэра Гилберта - когда это произойдет, никто не спасет его от грозы, которая неминуемо разразится, что бы ни сказала и ни сделала она сама.

Всю ночь напролет Розалинда молилась и плакала, неустанно перебирая четки. Сколько раз вскакивала она с постели, набираясь решимости отыскать отца и все ему открыть, раз навсегда покончив с убийственной неизвестностью. Но каждый раз колебалась, не зная, чего ей больше страшиться: того, что отец расправится с Эриком, или того, что сам Эрик не простит ей, если из-за ее вмешательства он упустит шанс отомстить. Розалинда достаточно хорошо понимала: даже если он потерпит неудачу, а ее отец почему-либо пощадит его жизнь - Эрик все равно не покинет Стенвуд, пока не отомстит сэру Гилберту и не объявит ее своей женой.