Страница 36 из 59
- По правде говоря, я ничего у него не просил, - заметил я вполголоса.
- Ну ладно, папа! - вмешалась Саломея.
На ней опять новое платье, туфли и сумочка из крокодиловой кожи. Жаннэ и Мари сидели в уголке, прижавшись друг к другу, и раздевали ее презрительным взглядом; Бландина, слева от меня, умирала от зависти; Бертиль, справа, была сама снисходительность; а мне не импонировало ни одно из этих чувств, ибо они разрушали наше согласие. Но мадам Резо весело продолжала:
- Короче говоря. Макс моментально предложил мне очень недорогую трехкомнатную квартиру на восьмом этаже в "Резиденции Меровинги" на авеню Шуази, где у него есть конторы. Ну а Саломея пройдет небольшую стажировку и будет сопровождать клиентов Макса.
Охваченная безграничной радостью, мадам Резо даже не заметила, что ее сообщение отнюдь не вызвало всеобщего энтузиазма. Больше всех была огорчена Бертиль, не спешившая выражать благодарность. Сама Саломея не скрывала чувства неловкости.
- Я начну с будущего понедельника, - сказала она, чтобы прекратить разговор.
- Кстати, это очень удобно, - добавила мадам Резо. - Раз она будет работать в том же доме, она сможет каждый день приходить ко мне обедать.
20
После того как мадам Резо переехала в XIII округ, мы смогли наконец заняться другими проблемами. На сей раз их поставил перед нами Жаннэ (в ожидании новых проблем, которые возникнут в связи с Бландиной или Обэном: дети не могут освободить нас от забот, не освободив от самих себя). Общее правило - когда вопрос о браке уже решен, неизбежно возникают всякие осложнения; ведь молодые люди не столько женятся сами, сколько их женит множество причастных к этому людей: родители, друзья, бюро услуг, врачи-консультанты, рестораторы, ювелиры, поставщики и, разумеется, трое официальных лиц - представители нотариальной конторы, церкви и мэрии. Но у нас, кроме всего, была еще одна дополнительная сложность, нам всегда легче было сдвинуть с места стену, чем заставить Жаннэ хоть в чем-то отступить от его принципов.
Да, он женился. Но отвращение ко всему, что могло напомнить ему о его буржуазном происхождении, запрещало ему подписать брачный контракт. Биони-отец, готовый дать за дочерью приданое в виде квартиры, посмел заговорить с ним о том, чтобы в контракте поставить пункт о раздельном имуществе.
- Начинать с раздела! Ну уж нет! - возмутился Жаннэ.
Вообразив, что Жаннэ зарится на его деньги, наш налоговый инспектор в бешенстве позвонил мне по телефону:
- Если моя дочь в таком положении, он считает, что ему позволено все!
Я разуверил инспектора: в каком бы виде ни предлагалось приданое, будущий зять станет считать, что его покупают. Поскольку Жаннэ не предполагал, хотя бы даже временно, жить у своего отца или у тестя, поскольку у него не было пяти тысяч франков, а незначительный срок его службы в компании не позволял ему обратиться с просьбой о денежной ссуде, он считал для себя делом чести переселить бедную Мари в какую-нибудь мансарду - это ее-то, единственную дочь, привыкшую к комфортабельной восьмикомнатной вилле.
- Он с ума сошел! - сказал Биони.
Вечером спор возобновился. Кто-то заговорил о кузене Максе, новом патроне Саломеи.
- Гангстер квадратного метра! Лучше сдохнуть где-нибудь под мостом, чем задолжать ему хотя бы сантим! - заявил Жаннэ.
На худой конец он соглашался принять в долг деньги, необходимые для минимального взноса за квартиру, но при том условии, что обе семьи дадут ему поровну. Это поставило бы меня в затруднительное положение: я только что обязался выкупить "Хвалебное"... хотя, пожалуй, если заложить дом...
- Категорически тебе запрещаю! - отчеканил Жаннэ.
Прошло несколько дней. Мари была уже на третьем месяце. Наконец появился спаситель: Батист Форю.
- Устроят тебя три комнаты во Второй башне на тринадцатом этаже, окнами на канал, с условием платить пожизненную ренту хозяйке? Рента чуть выше обычной квартирной платы. Хозяйке семьдесят шесть лет.
- Придется мотаться из Шелля в Париж, ну что же делать! Беру! - сказал Жан Резо (поколение N_9) с наивной серьезностью.
Пора было решить этот вопрос. Чтобы уговорить старую даму переехать в дом для престарелых, чета Биони втихомолку дала ей хороший куш, о чем молодые супруги долго не подозревали. Но наши беды на этом еще не кончились. Мадам Биони пришла к нам обедать вместе с Мари, чтобы назначить день свадьбы, уточнить последние детали.
- В субботу, в обычной одежде, - потребовал Жаннэ. - И не больше двадцати человек за столом.
"Невеста стоит праздника", - говорили в старину добрые люди, глядя на свадебный кортеж. Я терпеть не могу, когда пускают пыль в глаза, но мне приятно, если по случаю торжественного дня все принаряжаются. Таково было и мнение Бландины, которая недовольно поморщилась:
- Из-за тебя мне не сошьют длинного платья.
Мари, чья талия уже несколько округлилась, не поддержала ее. Тем временем Бертиль считала по пальцам:
- Шесть Резо плюс две бабушки...
- Трое Биони, - сказала Мари, - плюс два дедушки и две бабушки, которые приедут из Бастии...
- Уже семнадцать! - воскликнул Обэн.
- А свидетели? А дяди и тети? - сказала мадам Биони, странная маленькая женщина со светлыми крашеными волосами, что так не вязалось с цветом ее лица и корсиканским акцентом.
- А приятели? - спросила Бландина. - Ты хочешь оставить меня без кавалера?
Это был решающий аргумент: приятели спасли дядюшек.
- Ладно, согласен на тридцать человек! - проворчал Жаннэ.
Вообще-то он вовсе не скуп, скорее даже расточителен. Но поскольку шею его облегает ворот водолазки по современной моде, он терзаем заботой о своем престиже в новом его понимании, боязнью, как бы не сделать слишком много, - чувством, противоположным тому, какое мучило наших дедов: они боялись сделать слишком мало... Пусть будет тридцать человек, но где? "Желтые ворота" в Венсеннском лесу? "Червонный туз" за городом? Еще чего! Жаннэ не хотел ни большого зала, ни разнообразного меню в специальном ресторане для свадебных обедов. Сошлись на кабачке на берегу Марны.
- Мне остается только предупредить священника, - сказала мадам Биони.