Страница 3 из 35
Пока Тип разводил огонь в очаге, Момби уселась ужинать. Наконец огонь весело затрещал, тогда мальчик подошел к старухе и попросил немного хлеба и сыру. Момби ничего ему не дала.
- Я же голоден! - обиженно захныкал Тип.
- Недолго тебе голодать, - зловеще пробурчала Момби.
Такие речи мальчику уж совсем не понравились, в них звучала угроза. Но тут он вспомнил, что в карманах у него есть орехи, и, чтобы заглушить голод, расколол и съел несколько штук. Старуха тем временем встала, отряхнула крошки с передника и повесила над огнем маленький черный котелок.
Отмерив равные части молока и уксуса, она налила в него и то, и другое, затем достала множество кульков с сушеными травами и порошками и стала бросать в котелок понемногу из каждого. Время от времени она подходила к свече и, низко склонившись над пожелтевшим листком бумаги, вычитывала рецепт изготовляемого зелья.
Тип смотрел на все это, и тревога его росла.
- Для кого ты это готовишь? - спросил он.
- Для тебя, - буркнула Момби.
Тип повернулся на табурете и внимательно посмотрел на котелок, который начинал закипать, потом перевел взгляд на морщинистое безжалостное лицо старой ведьмы В этот момент он предпочел бы очутиться где угодно, только не в этой темной и дымной кухне, где даже тени на стене внушали ужас. Так прошел целый час, тишина нарушалась лишь бульканьем в котелке да шипением пламени.
Наконец Тип отважился заговорить вновь.
- Я что же, должен выпить это твое зелье? - спросил он, кивая на котелок.
- Да, - отрезала Момби.
- И что со мной будет? - робко поинтересовался Тип.
- Если все приготовлено как надо, - отвечала Момби, - ты превратишься в мраморную статую!
Тип застонал от ужаса и вытер рукавом мгновенно выступившую на лбу испарину.
- Но я не хочу быть мраморной статуей! - вскричал он.
- Зато я этого хочу, - сурово сказала старуха. - Твои желания значения не имеют.
- Но зачем тебе превращать меня в мраморную статую? Ведь на тебя некому будет работать, - спросил Тип, еще не оставляя надежды отговорить старуху от злого дела.
- Работать будет Тыквоголовый, - заявила Момби.
Тип снова застонал.
- Почему бы тебе не превратить меня хотя бы в барашка или в цыпленка? - спросил он в отчаянии - Зачем тебе мраморная статуя?
- А затем! - отвечала Момби. - Весной я разобью цветник, а тебя поставлю посреди клумбы для украшения. Удивительно, что это не пришло мне в голову раньше. Сколько лет я терпела твои фокусы!
При этих словах Тип почувствовал, как капельки пота стекают у него по спине, но продолжал сидеть, не шевелясь и не сводя глаз с котелка.
- Может быть, зелье не подействует, - пробормотал он еле слышно, сам не очень веря в свои слова.
- Думаю, подействует, - бодро отвечала Момби. - Тут я редко ошибаюсь.
Снова наступила полная тишина, и тянулась она долго, потом Момби наконец встала, чтобы снять котелок с огня. Время было около полуночи.
- Пить надо, когда остынет, - сказала ведьма (несмотря на все запреты, она была все-таки настоящей ведьмой). - Нам обоим сейчас пора спать; а с утра на свежую голову я превращу тебя в мраморную статую.
И она заковыляла к себе в комнату, унося дымящийся котелок. Вскоре Тип услышал, как дверь хлопнула и загремел засов.
Вопреки приказу мальчик не пошел спать, а продолжал сидеть у очага, глядя на догорающие угли.
3. ПОБЕГ
"Быть мраморной статуей - это ужасно, - думал Тип, - это просто немыслимо. Она говорит, что много лет меня терпела, а теперь решила избавиться. Но зачем же для этого превращать меня в статую? Кому охота торчать неподвижно всю жизнь посреди цветника! Нет, надо бежать, и немедля, пока она не заставила меня выпить свое гадкое зелье".
Он подождал, пока не понял по храпу, доносившемуся из соседней комнаты, что старая ведьма крепко уснула, потом тихонько встал и пошел к шкафу, где хранилась еда.
- Кто же пускается в путь на голодный желудок? - рассуждал он, шаря по полкам.
Но найти удалось лишь несколько корок хлеба. В поисках сыра Тип решил заглянуть в корзину Момби, с которой она вернулась из деревни. Там он наткнулся на перечницу с оживительным порошком.
"Возьму-ка я его с собой, - подумал он, - иначе Момби наверняка употребит его на какое-нибудь злодейство". И он сунул перечницу в карман вместе с хлебом и сыром.
Тип осторожно вышел из дома и запер за собой дверь. В небе ярко светила луна, сияли звезды, ночь казалась особенно мирной и свежей после душной и зловонной кухни.
- Хорошо, что я ухожу, - тихо сказал Тип, - я никогда не любил старуху. Удивляюсь, как я вообще к ней попал.
Он медленно зашагал по дороге, но тут внезапная мысль заставила его остановиться.
- Я не хочу оставлять Тыквоголового Джека на милость старой Момби, решил он. - Джек - мой, пусть она его оживила, но сделал-то его я.
Он направился к коровнику, где был заперт Тыквоголовый, открыл дверь и заглянул внутрь.
Джек смирно стоял в стойле, при свете луны Тип разглядел его лицо, улыбающееся весело, как всегда.
- Пойдем! - сказал мальчик и поманил его рукой.
- Куда? - отозвался Джек.
- Я сам пока не знаю, - признался Тип, улыбаясь в ответ на его улыбку. - Пожалуй, куда глаза глядят.
- Отлично, - отвечал Джек и, неуклюже переставляя ноги, вышел из коровника во двор, залитый лунным светом.
Они двинулись по дороге. Джек шел, прихрамывая, в суставах его то и дело что-то вывихивалось, и нога, вместо того чтобы сгибаться вперед, вдруг выгибалась назад, из-за чего бедняга каждый раз падал. Он, однако, скоро научился справляться с этой напастью.
Шли они хоть и не очень быстро, зато без остановок, и к тому часу, когда луна поблекла и из-за гор показались первые лучи солнца, уже были достаточно далеко и могли не опасаться погони. Более того, из хитрости Тип несколько раз менял направление, так что, если бы кто-нибудь захотел их выследить, нелегко было бы догадаться, куда они держат путь и в какой стороне их искать.
Счастливый тем, что избежал, по крайней мере на время, печальной участи быть превращенным в мраморную статую, мальчик решил наконец дать отдых себе и своему товарищу. Они присели на траву у дороги.