Дикое племя

— Теперь ты будешь меня учить, — сказал он. — Кажется, ты преуспела в изучении психологии людей с тех пор, как я последний раз видел тебя. Я занимаюсь разведением людей всю свою жизнь, и до сих пор не знаю, почему некоторые вещи срабатывают, а другие нет. Или почему некоторые вещи срабатывают только один раз, даже с одной и той же парой. Ты должна научить меня.

— Но ты не причинишь вреда моим людям? — спросила она, внимательно наблюдая за ним.

— А что они знают обо мне?

— Все, что им следует знать. Я подумала, что если уж ты нас найдешь, то у меня не будет времени, чтобы объяснить им всю опасность случившегося.

— Скажи им, чтобы они мне подчинялись.

Она вздрогнула, будто от боли, и отвернулась.

— Ты не сможешь получить все одновременно, — сказала она. — Или ты просто можешь забрать мою жизнь. Что за радость — жить и жить, ничего не имея?

Возникла короткая пауза.

— А они подчинялись Денис? Ими мог командовать Мгбада?

— Изредка. Они очень независимые люди.

— Но они подчиняются тебе?

— Да.

— Тогда скажи им, чтобы они подчинялись мне. Если ты не сделаешь этого, я скажу им это сам, и так, что они поймут.

— Не пытайся им навредить!

Он только пожал плечами.

— Если они будут подчиняться, я не сделаю им ничего плохого.

Он создавал новый Витли. У него по всей земле были разбросаны поселения, везде были семьи. У нее же была только одна, и вот он забирал ее. Он увел ее от одних людей, заставил уйти от других, теперь он хотел оторвать ее от третьих. И она ошибалась. Она могла жить, не имея ничего. Она должна. А он будет присматривать за этим.

12

Энинву никогда не видела раньше, что происходит, когда группа людей, подобная ее колонии, вдруг начинает распадаться. Она даже не знала, происходило ли такое раньше с другими группами людей. Конечно, раз Доро начал проводить время на плантации, забирая власть в свои руки, пока Энинву находилась рядом и молчала, характер этих людей стал изменяться. Затем Доро привез Джозефа Толера, чтобы сделать его мужем одной из дочерей Энинву, и этот молодой человек еще больше усугубил положение своим отказом от любой работы. Приемные родители его баловали, разрешали ему тратить время на пьянство, игры и на молодых женщин. Он был очень красив, высок и строен, голову его покрывали черные, слегка вьющиеся волосы. Маргарет Ннека, дочь Энинву, была от него без ума. Она очень быстро с ним сошлась. Еще несколько человек на плантации попали под его влияние. Хотя он и не выполнял своей доли работы, его нельзя было наказать и выселить. При этом он доставлял массу неприятностей. Он прожил на плантации всего лишь несколько недель, когда зашел в своей наглости слишком далеко, и произошла его первая стычка со Стивеном.

Энинву была одна, когда Стивен пришел рассказать ей о том, что случилось. Она только что закончила заниматься четырехлетним ребенком, которого поранила водяная змея, напавшая на него в заболоченном рукаве реки. Энинву могла очень легко произвести внутри собственного тела лекарство, которое нейтрализует действие яда. Как-то раз она и сама подвергалась укусу такой змеи. Нейтрализовать подобный яд было для нее сейчас секундным делом. По окончании процедуры лечения она любила поесть; именно в столовой и застал ее Стивен, весь взъерошенный и в синяках.

— Ты должна избавиться от этого ленивого бесполезного ублюдка, — сказал он.

Энинву лишь вздохнула. Не было нужды спрашивать, кого он имел в виду.

— Что еще он сделал?

— Он пытался изнасиловать Элен.

Энинву даже выронила кусок пшеничного хлеба, который только что намеревалась надкусить. Элен была ее самой младшей дочерью, ей было всего одиннадцать лет.

— Вот он каков!

— Я поймал его в бараке Дюран. Он пытался содрать с нее одежду.

— С ней все хорошо?

— Да. Она у себя в комнате.

Энинву встала из-за стола.

— Я зайду к ней немного позже. Где он сейчас?

— Лежит перед бараком Дюран.

Она вышла, еще не зная, что станет делать: то ли еще добавить молодому человеку, то ли помочь ему, если Стивен серьезно его покалечил. Но что же это было за животное, если он попытался изнасиловать ребенка? Как Энинву сможет терпеть его здесь после всего этого? Доро должен будет забрать его назад. Будь проклято это разведение уродов!

Молодой человек выглядел отнюдь не красавцем, когда Энинву его отыскала. Он был почти в полтора раза выше Стивена и достаточно силен, несмотря на свою кажущуюся праздность. Но Стивен унаследовал силу Энинву, и кроме того, он знал, как следует правильно наносить удары.

Лицо молодого человека напоминало сплошное месиво. Нос был перебит, из него текла кровь. Кожа вокруг глаз неестественно опухла, левое ухо было почти полностью оторвано. Он выглядел как один из рабов, которых продают на Юг в наказание за побег.

Увидев, как сильно досталось его телу, Энинву поняла, что у него наверняка сломаны ребра. Вдобавок во рту недоставало нескольких передних зубов. Теперь ему уже не удастся стать таким красавцем, как прежде. Он начал приходить в себя, когда Энинву решила проверить его ребра. Он мычал, сыпал проклятьями, кашлял, содрогаясь всем телом.

— Успокойся, — сказала Энинву. — Дыши неглубоко, и постарайся не кашлять.

Тогда он начал хныкать.

— Скажи спасибо, что это Стивен поймал тебя, — сказала она. — Если бы это была я, у тебя больше никогда не возникло бы интереса к женщинам, это я тебе гарантирую. На всю оставшуюся жизнь.

Несмотря на испытываемую боль, он испуганно съежился и постарался отползти от нее.

— Так какая же ценность, какая способность может быть в тебе, кроме умения причинять вред родственникам? — спросила она, не скрывая отвращения. Она заставила его встать, не обращая внимания на слабость и стоны. — А теперь иди в дом! — приказала она. — Или лежи в хлеву с остальными животными.

Он пошел в дом, почти не останавливаясь, пока не добрался до ступеней. Энинву помогла ему подняться в небольшую душную спальню на чердаке. Здесь она вымыла его, перевязала, чтобы срастались ребра, и оставила ему воду, хлеб и немного фруктов. Она могла дать ему что-нибудь, чтобы ослабить боль, но не стала этого делать.

Малышка Элен спала в своей постели, так и не сняв рваной одежды. Ее лицо опухло с одной стороны, как будто от тяжелого удара, и один лишь вид его вызвал у Энинву желание избить молодого человека еще раз. Но вместо этого она очень осторожно разбудила ребенка.

Несмотря на то, что она дотронулась до девочки очень мягко, Элен тут же проснулась, испуганно вскрикнув.

— Сейчас ты в безопасности, — сказала Энинву. — Я здесь.

Ребенок перестал плакать и вцепился в нее, стремясь как можно крепче обхватить своими руками.

— У тебя что-то болит? — спросила Энинву. — Он что-нибудь повредил тебе?

Девочка не реагировала на вопрос.

— Абигейл, что у тебя болит?

Но та лишь молча, очень медленно вновь легла на кровать и стала смотреть вверх, на Энинву.

— Он проник в мои мысли, — сказала она. — Я даже могла чувствовать, как он вошел.

— …в твои мысли?

— Да, я могла это чувствовать. Я узнала его. Он хотел, чтобы я пошла к дому Тины Дюран.

— Он заставил тебя пойти?

— Я не знаю. — Ребенок вновь расплакался. Девочка уткнула распухшее лицо в подушку, глухо рыдая. Энинву погладила ее по плечам, по шее, и позволила ей выплакаться. Она понимала, что девочка плакала отнюдь не только потому, что ее едва не изнасиловали.

— Абигейл, — прошептала она. Перед самым рождением девочки одна бездетная белая женщина по имени Элен Метью попросила Энинву дать своему ребенку ее имя. И хотя Энинву не любила это имя, она исполнила просьбу женщины, которая была ее хорошим другом. Она была из тех, кто пренебрег предрассудками и досужими сплетнями соседей и пришел жить на плантацию. Она не могла иметь детей. К тому же она встретилась с Энинву уже в таком возрасте, когда рожать детей поздно. В результате самая младшая дочь Энинву получила имя Элен. Но Энинву чаще всего называла ее по второму имени, Абигейл. По отношению к другим детям она уже давно этого не делала.