Дикое племя

— Так же, как для тебя и для Лейла.

— Боже мой! — заволновался Исаак. — Она ведь совсем еще девочка. Она не выдержит и умрет.

— У нее не меньше шансов, чем у тебя и у Лейла.

Исаак взглянул на Доро с неожиданной яростью. — Ведь тебе наплевать, что с ней будет, верно? Если она умрет, то на ее месте будет кто-нибудь другой.

Доро повернулся в его сторону и посмотрел на него. Исаак отвел взгляд.

— Здесь ты можешь быть хоть ребенком, если тебе так нравится, — сказал ему Доро. — Но пожалуйста, веди себя сообразно своему возрасту, когда мы войдем в дом. Я собираюсь уладить отношения между тобой и Энинву сегодня вечером.

— Уладить… ты окончательно собрался отдать ее мне?

— Подумай об этом несколько иначе. Я собираюсь женить тебя на ней.

У Исаака округлились глаза. Он остановился, прислонившись к высокому клену.

— Ты… я надеюсь, ты подумал об этом. Я имею в виду… ты действительно этого хочешь?

— Разумеется. — Доро остановился около него.

— Ты уже сказал ей?

— Еще нет. Я скажу ей после обеда.

— Доро, ведь она из дикого племени. Она может отказаться.

— Я знаю.

— Но что если ты окажешься не в состоянии убедить ее?

Доро пожал плечами. И без того озабоченный этим, он не хотел делиться своими мыслями с Исааком. Энинву либо подчинится ему, либо нет. Ему бы очень хотелось управлять ею так, как это мог делать Лейл, но у него не было таких способностей, как не было их и у Исаака.

— Если тебе не удастся уговорить ее, — сказал Исаак, — если она откажется понимать, позволь попытаться мне. Прежде чем ты… сделаешь что-то другое, дай мне попробовать поговорить с ней.

— Хорошо.

— И… и не давай повода, чтобы она ненавидела меня.

— Я не думаю, что смогу подтолкнуть ее к этому. Она скорее начнет ненавидеть меня, но уж никак не тебя.

— Не обижай ее.

— Не буду, если мне только удастся. — Доро чуть улыбнулся, обрадованный решением сына. — Я вижу, тебе понравилась эта мысль, — заметил он. — Тебе хочется жениться на ней.

— Да. Но я никогда не думал, что ты разрешишь мне это.

— Она будет гораздо счастливее с мужем, если он будет не навещать ее пару раз в год, а даст нечто большее.

— Ты хочешь оставить меня здесь работать на ферме?

— Можешь стать фермером, если тебе так нравится, можешь открыть лавку или кузницу. Никто не сможет это сделать лучше тебя. Делай все, что тебе понравится, но я собираюсь оставить тебя здесь одного — по крайней мере, на некоторое время. Она будет нуждаться в человеке, который поможет ей приспособиться к жизни, пока меня здесь не будет.

— Господи, — пробормотал Исаак. — Жениться. — Он покачал головой, а затем улыбнулся.

— Идем. — Доро направился к дому.

— Нет.

Доро обернулся и взглянул на него.

— Я не могу видеть ее, пока ты не скажешь ей… Я не могу. Я пообедаю вместе с Аннек. Должна же быть у нее хоть какая-то компания.

— Неизвестно, что подумает об этом Сара.

— Я знаю. — Исаак виновато взглянул в сторону дома. — Извинись перед ней за меня.

Доро кивнул, повернулся и пошел в дом, где его ждала Сара Катлер и накрытый полотняной скатертью ломящийся от угощений стол.

Энинву внимательно наблюдала, как белая женщина сперва накрыла длинный узкий стол чистой скатертью, а после этого расставила тарелки и другие приборы. Энинву была очень обрадована, когда заметила, что многие из приготовленных блюд знакомы ей еще по кораблю. Она знала, как их нужно есть, и поэтому могла не выглядеть за столом чересчур невежественной. Она, правда, не умеет готовить такую еду, но это придет со временем. Она должна учиться. А сейчас она только наблюдала и впитывала удивительные запахи, чтобы подогреть собственный аппетит. Ощущение голода было знакомым и здоровым. Благодаря ему она не слишком пристально следила за белой женщиной, и в то же время удерживала себя от того, чтобы полностью сконцентрироваться на собственной нервозности и неуверенности, охвативших ее в необычной обстановке. На стол был подан суп, очень густой от мяса и овощей. Затем жареная оленина — так белая женщина называла это мясо, — и большая домашняя птица, которая называлась индейкой. Энинву повторяла эти названия, убеждая себя, что они непременно должны пополнить запас ее слов. Новые слова, новые отношения, новая пища, новая одежда… И все же теперь она радовалась этой новой обременительной одежде. Благодаря ей она могла выглядеть гораздо привлекательнее других женщин, белых и черных, которые попадались ей в деревне, и это было очень важно. Она много раз вступала в брак и достаточно пожила в самых разных местах, чтобы понять, как важно усвоить общепринятую манеру поведения. То, что было самым обычным в одном месте, оказывалось совершенно нелепым и смешным в другом, а в третьем вызывало отвращение. Пренебрежение приличиями всегда обходилось очень дорого.

— Как мне называть тебя? — спросила она белую женщину. Доро назвал ее имя только один раз и притом очень быстро, когда представлял их друг другу, а сам спешил по срочным делам. Энинву показалось, что имя звучало похоже на «Саракатлер», но она не была уверена, что правильно произнесет его без напоминания.

— Сара Катлер, — сказала та очень отчетливо. — Миссис Катлер.

Энинву нахмурилась, смущенная. — Так как же будет правильно на самом деле? Миссис Катлер?

— Да. Ты произнесла это совершенно верно.

— Я все еще продолжаю учиться. — Энинву пожала плечами. — Я должна учиться.

— А как ты произносишь собственное имя?

— Энинву. — И хотя она произнесла его очень медленно, женщина все-таки спросила: — Это единственное имя?

— Да, только одно. У меня были и другие, но Энинву самое лучшее. Я всегда возвращаюсь к нему.

— Остальные короче?

— Мбгафо. Это имя дала мне мать. Одно время меня звали Атагбузи, и я очень гордилась этим именем. А еще меня звали…

— Не беспокойся, можешь не продолжать. — Женщина вздохнула, а Энинву улыбнулась собственным мыслям. Ей пришлось перечислить Исааку все пять имен, прежде чем он решил, что Энинву было самым лучшим.

— Могу я помочь тебе? — спросила она, когда Сара Катлер начала расставлять еду на столе.

— Не надо, — сказала женщина. — Просто посмотри. Очень скоро тебе придется все это делать самой. — Она с любопытством взглянула на Энинву. Она не то чтобы смотрела на нее во все глаза, но время от времени позволяла себе вот такие короткие любопытные взгляды. Энинву подумала, что у каждой из них уже накопилось множество вопросов друг к другу.

Сара Катлер спросила первой:

— Почему Доро называет тебя «Солнечная женщина»?

Доро обычно делал это с известной степенью нежности, когда обращался к ней по-английски, однако Исаак произносил это имя на манер индейского.

— На вашем языке мое имя означает «Солнце», — ответила Энинву. — Доро намеревался подобрать для меня английское имя, но я не захотела этого. Теперь же он просто переводит мое имя на английский.

Белая женщина лишь покачала головой и рассмеялась.

— На самом деле тебе везет гораздо больше, чем ты думаешь. Если у него такой повышенный интерес к тебе, то просто удивительно, что ты до сих пор не стала какой-нибудь Джейн, Элис или кем-нибудь еще.

Энинву пожала плечами.

— Ведь он не изменил свое собственное имя. Зачем бы ему понадобилось менять мое?

Казалось, что взгляд женщины был наполнен жалостью.

— А что такое Катлер? — спросила Энинву.

— Что это означает?

— Да.

— Катлер означает производитель ножей. Я думаю, что предки моего мужа занимались как раз этим делом. Вот, попробуй это. — Она протянула Энинву кусочек чего-то очень душистого, пропитанного маслом, наполненного фруктами и восхитительного на вкус.

— Как хорошо! — сказала Энинву. Сладость была не похожа ни на что знакомое ей. Она даже не знала, как выразить свой восторг теми немногими словами, которым Доро научил ее.

— Спасибо. Как это называется?