Отходная молитва

Лаверн дремал, лежа рядом с Донной, не зная, что его дух еще не готов уснуть. Ему приснилось, что в дом пробрался Томас Норт. Проснувшись, Вернон понял, что ночной кошмар обернулся явью. Совершенно не думая о собственной безопасности, он спрыгнул на пол, оказавшись между Донной и незваным гостем из далекого прошлого.

— Вернон! У него нож! — пронзительно вскрикнула Донна.

Пока старик силился понять, кто же стоит перед ним, со стороны донесся какой-то шорох. Норт крутанулся волчком и оказался перед еще одним Лаверном, который рассмеялся ему в лицо.

Разъяренный этой уловкой, Норт резко взмахнул кинжалом, угодив противнику в горло. Однако прямо на его глазах свежая рана самым чудодейственным образом срослась.

Наконец Норт все понял. Он сражался с призраком, а не с живым человеком.

После этого оба Лаверна одновременно набросились на Норта, пытаясь стащить его вниз, на землю. Однако одолеть старого рыцаря было не так-то просто. Он с истинно демонической силой отражал выпады своих соперников. По мере того как они все больше и больше выдыхались и понемногу стали впадать в уныние, Норт без устали продолжал поединок, со свистом рассекая клинком воздух, яростно сверкая излучавшими безумную энергию глазами.

Донна уже выбралась из постели и стояла в углу возле окна. Глаза ее были закрыты. Осознавая поражение, Ла-верн вернулся в свою телесную оболочку — бросился на нее, прижав спиной к стене. Руки Вернона были раскинуты в стороны, как будто его распяли на кресте. У суперинтенданта перехватило дыхание, по телу струились, капая на ковер, пот и кровь, руки были покрыты глубокими рваными ранами. Оставшихся сил вряд ли хватило бы для того, чтобы поднять голову.

Норт заметил это, и его узкие плечи содрогнулись от злобной радости. Затем, все еще паря в воздухе, старик вновь занес над жертвой разящую сталь кинжала. Лаверн издал горестный вздох. Донна схватила его за руки, пальцы их переплелись.

— Прости, любовь моя, — произнес Вернон.

Вместо ответа Донна еще крепче сжала его руки.

В следующее мгновение Лаверн ощутил, как в лицо ему повеяло холодком. Он открыл глаза и увидел, что старик отвернулся от него и устремил свой взгляд на стену над кроватью. Посмотрев в том же направлении, Лаверн увидел бледный мерцающий свет. Затем кто-то шагнул сквозь стену прямо в комнату. Вернон ощутил прилив радости. Однако его надеждам на вторжение ангелов не суждено было сбыться. Новоприбывший оказался Хьюго Принсом.

Это был все тот же Принс, слегка разложившийся внешне, но в общем-то мало изменившийся. Его бледное лицо несколько потемнело после смерти, а саркастическая усмешка вызывала ощущение, будто он сам не перестает удивляться постигшей его судьбе.

Старик шагнул вперед, раскрыв объятия кахуне. Кивнув в сторону Лаверна, Норт решительно вложил кинжал в руку своего мертвого потомка и потрепал его по плечу, как бы говоря: "Давай, смелее".

Если у кого и имелась причина лишить жизни Вернона Лаверна, то это, несомненно, у Принса. Однако вместо того, чтобы выполнить безмолвное пожелание старого Норта, Хьюго замешкался и повернулся к Лаверну, глядя на него странным вопрошающим взглядом.

Обрадованный Вернон понял, что Принс ждет его приказаний. Собственно говоря, это был даже не Принс, а его нижний дух. Поскольку от Лаверна зависело, попадет Хьюго в нижний мир или нет, теперь он считал своим хозяином именно Вернона. Норт с вежливой улыбкой продолжал вопрошающе смотреть на своего наследника, не понимая причины его нерешительности.

Зато Лаверн все понял и, глядя Принсу в глаза, кивнул.

Хьюго стремительно обернулся и со всей силы метнул кинжал прямо в сердце Томасу Норту. Старик вскрикнул и замахал руками. В то же мгновение его охватили языки огня. Принс сжал руки на горле старого рыцаря и принялся душить его. Затем огонь охватил и самого Хьюго. Оба призрака слились в бешеном пламени и, причудливо извиваясь в воздухе, обратились в ничто.

Когда Донна открыла глаза, в комнате никого не было. Вернон помог ей дойти до ванной комнаты, где ее мучительно вырвало. Лаверн дал жене две таблетки успокоительного и уложил в постель. Затем, не раздеваясь, лег рядом. Раны на его руках были перевязаны первыми попавшимися тряпицами. Он не переставал удивляться тому, что нож, лишивший жизни Томаса Норта, не смог причинить вред его собственному призраку. Потом вспомнил, что Принс и Норт были разными внешними оболочками одного и того же человека. Вернон решил, что если одна душа не может уничтожить другую, то любая душа свободно может уничтожить саму себя.

Наконец адреналиновая буря, бушевавшая внутри Лаверна, улеглась, и он погрузился в сон.

Вернон проснулся через несколько часов и услышал, как первая утренняя пташка радостно оглашает мир своим чудесным пением. Однако потревожило его покой не только птичье пение. Как, впрочем, и не только жгучая боль от нанесенных Нортом ран. Лаверна разбудило сильное ощущение, граничащее с полной уверенностью в том, что в доме находится кто-то еще.

Чувствуя боль во всем теле, он с трудом, в три приема, спустился с постели и, пошатываясь, направился к двери. Не было слышно ни единого звука. Вернон открыл дверь и шагнул за порог на лестничную площадку. Продолжая протирать глаза, он остановился, и в тот же миг у него перехватило дыхание — интуиция действительно не подвела его.

За дверью их оказалось несметное количество. Они сидели на корточках у порога, теснились на ступеньках, освещая сиянием своих белесых глаз сумрак раннего утра… Они увидели Лаверна, и в следующее мгновение к нему потянулся целый лес высохших рук. Призраки пытались хотя бы раз коснуться его ног, стремясь выразить свое обожание.

Дом был полон мертвецов.

Вернон с трудом сошел вниз, осторожно пробираясь среди толпы незваных гостей. При этом он успел заметить отдельные знакомые лица — Дерека Тайрмена, Шильт Дайе и, к его великому удивлению, Альберта Бомфорда, Болтонского Душителя, повесившегося в подвале собственного дома всего несколько часов назад.

Все они собрались в доме Вернона Лаверна. Лаверн стал их кахуной. Смысл их существования отныне заключался в беззаветном служении ему. Вернону же хотелось одного — поскорее избавиться от незваных гостей, но он совершенно не представлял себе, что для этого нужно сделать. Поэтому отыскал свободное место на нижней ступеньке и сел, совершенно растерянный. Окружавшие его со всех сторон гости с того света по-прежнему ждали, когда он, Вернон Лаверн, примет решение. Им было безразлично, сколько времени придется ждать. Время имеет значение лишь для живых. У мертвых впереди — вечность.