Страница 3 из 5
Некогда считалось, что между орбитами Марса и Юпитера существовала планета, которая очень давно разорвалась на осколки, но на самом деле этого не было. Злодеем оказался Юпитер. Когда формировалась Солнечная система, гигантское гравитационное поле Юпитера искажало пространство на сотни миллионов миль. Под влиянием тяготения Юпитера космические частицы за орбитой Марса не смогли собраться в единую массу. Вместо этого образовались мириады малых миров. Из них четыре наибольших имеют свыше ста миль в диаметре. Полторы тысячи – от десяти до ста миль. Тысячи (никто точно не знает, сколько) – с диаметром от мили до десяти миль и десятки тысяч – менее мили; впрочем, эти малые астероиды все равно гораздо больше великой пирамиды. Их так много, что астрономы прозвали их «паразитами космоса».
Астероиды разбросаны по всему району между Марсом и Юпитером, каждый движется по своей орбите. Ни одна известная человеку планетная система в Галактике не обладает подобным поясом. В некотором смысле это хорошо. Астероиды послужили промежуточными пунктами для достижения больших планет. Но в чем-то это и плохо. Любой преступник, оказавшийся в поясе астероидов, мог не опасаться поимки, разве что по величайшей случайности. Никакая полиция не смогла бы обыскать все эти летающие горы. Самые маленькие астероиды не принадлежали никому. На больших располагались обсерватории, самая известная из них – на Церере. На Палладе – бериллиевые шахты, а Юнона и Веста стали главными заправочными станциями. Но, помимо них, оставалось свыше пятидесяти тысяч астероидов ощутимых размеров, над которыми у Земной империи не было абсолютно никакого контроля. На некоторых из них мог разместиться целый флот, на других – один-единственный крейсер, и еще оставалось место для запаса питания, воды и топлива на полгода. И их невозможно нанести на карту. Даже в древние доатомные времена, до космических полетов, когда было известно всего полторы тысячи астероидов, их не удавалось нанести на карту. Их орбиты тщательно рассчитывали при помощи астрономических наблюдений, а астероиды «терялись», потом их находили вновь.
Лаки очнулся от раздумий. Чувствительный эргометр воспринимал пульсации космоса. Он находился на контрольном пульте корабля. Прибор был изолирован от устойчивого потока солнечной энергии, прямой или отраженной от планет. То, что он принимал сейчас, было характерной чередующейся пульсацией гиператомного мотора. Лаки включил эргограф, и приток энергии отразился в ряде линий. Лаки рассматривал полоску разграфленной бумаги, и его челюсти сжимались.
Существовала возможность встречи с обычным торговым или пассажирским кораблем, но характер излучения совсем иной. У приближающегося корабля моторы высокого класса и не похожие на земные. Прошло пять минут, прежде чем накопилось достаточно данных для расчета направления движения и расстояния до источника энергии. Старр отрегулировал экран для наблюдений через телескоп, и все его поле заполнилось звездами. Лаки старательно рассматривал бесконечно молчаливые, бесконечно далекие, бесконечно неподвижные звезды, пока его глаз не уловил движение, а данные различных линий эргометра не слились в сплошной нуль. Это пират. Несомненно! Он видел очертания той его половины, что блестела на солнце. Стройный грациозный корабль, скоростной и маневренный. И к тому же чужой на вид.
Сирианская конструкция, подумал Лаки. Он следил за медленно выраставшим на экране кораблем. Не за таким ли кораблем следили его отец и мать в последний день их жизни?
Он едва помнил отца и мать, но видел их фотографии и слышал бесконечные рассказы о Лоуренсе и Барбаре Старр от Хенри и Конвея. Они были неразлучны: высокий серьезный Гас Хенри, холерический упрямый Гектор Конвей и быстрый смешливый Ларри Старр. Они вместе учились в школе, одновременно окончили колледж, поступили в Совет и все назначения выполняли вместе. А потом Лоуренс Старр получил повышение и должен был по делам лететь на Венеру. Он, его жена и четырехлетний сын находились на корабле, летевшем к Венере, когда на него напали пираты. В течение многих лет Лаки представлял себе, каким был последний час на умирающем корабле. Вначале повреждение главного двигателя на корме корабля, пока пираты и их жертва были разделены в пространстве. Затем взрыв шлюзов и абордаж. Команда и пассажиры в скафандрах, чтобы не погибнуть, когда вскрыли люки. Экипаж вооружен и ждет. Пассажиры прячутся внутри судна без всякой надежды. Женщины плачут. Дети кричат. Его отец не был среди прячущихся. Он был членом Совета. Он был вооружен и сражался. Лаки уверен в этом. Одно короткое воспоминание сохранилось в его памяти. Его отец, высокий сильный человек, стоит с бластером в руке, и на лице редкое для него выражение гнева. Дверь контрольной рубки с грохотом падает, врывается облако черного дыма. И его мать, с заплаканным и испачканным лицом, которое ясно видно сквозь прозрачный шлем, усаживает его в маленькую шлюпку. – Не плачь, Дэвид, все будет хорошо.
Это единственные слова матери, которые он помнит. Затем грохот, и его прижимает к спинке кресла. Шлюпку нашли через два дня, когда поймали автоматически подаваемый сигнал с просьбой о помощи. Вслед за этим правительство организовало грандиозную кампанию против пиратов астероидов, и Совет вложил в нее все свои силы. Пираты поняли, что убийство одного из членов Совета оборачивается большой бедой. Обнаруженные на астероидах базы были уничтожены, а угроза нападений пиратов сведена к минимуму на двадцать лет. Но Лаки часто гадал, нашли ли тот самый корабль, на котором находились люди, убившие его родителей. Определить это было невозможно.
А теперь угроза возродилась в менее красочном, но гораздо более опасном виде. Пиратство больше не было уделом одиночек. Оно все более походило на организованное нападение на земную торговлю. Больше того. По манере ведения военных действий Лаки чувствовал, что за всем этим стоит один мозг, одно стратегическое решение. Он знал, что должен отыскать этот мозг.
Он еще раз взглянул на эргометр. Регистрируемый поток энергии усилился. Встречный корабль находился на расстоянии, на котором космическая вежливость требует обмена обычными посланиями и взаимной идентификации. Кстати, расстояние позволяло пиратам начать враждебные действия. Пол под Лаки дрогнул. Это не залп бластеров другого корабля, а отдача отходящих шлюпок. Поток энергии стал достаточно силен, чтобы активировать автоматический контроль шлюпок. Еще толчок. Еще. Пять подряд.
Лаки внимательно следил за приближающимся кораблем. Пираты часто расстреливают такие шлюпки, отчасти из извращенного желания позабавиться, отчасти чтобы помешать беглецам описать их корабль, если они еще не сделали этого по субэфиру. На этот раз, однако, корабль не обратил на шлюпки никакого внимания. Он приблизился. Выскочили магнитные зажимы и закрепились на корпусе «Атласа»; два корабля оказались прочно скрепленными, их движения в космосе уравнялись. Лаки ждал.
Он слышал, как вначале открылся, потом закрылся шлюз. Он слышал звон шагов и звуки снимаемых шлемов, потом голоса. Он не двигался. В дверях появился человек. Шлем и перчатки он снял, но вся его фигура была одета в покрытый льдом космический костюм. Когда костюм из космоса, где почти абсолютный ноль, попадает в теплую и влажную атмосферу корабля, он обычно покрывается льдом. Лед начал таять. Только сделав два шага в рубку, пират заметил Лаки. Он остановился, на его лице застыло почти комическое выражение удивления. Лаки успел заметить редкие черные волосы, длинный нос и белый шрам от носа к зубам, который делил верхнюю губу на две неравных части.
Лаки спокойно выдержал удивленный взгляд пирата. Он не боялся, что его узнают. Активно действующие члены Советы работают тайно, они понимают, что слишком хорошее знакомство с их внешностью заметно уменьшает шансы на успех. Лицо его отца появилось в субэфире только после смерти. С чувством горечи Лаки подумал, что, возможно, большая известность предотвратила бы нападение пиратов. Но он знал, что это глупо. К тому времени, когда пираты увидели Лоуренса Старра, было уже слишком поздно останавливать нападение. Лаки сказал: