Страница 8 из 15
– Я шла к вам в отдел, чтобы побеседовать с автором с глазу на глаз, то есть с вами, общение через интернет – пусто занятие. Так вот, вы пишите, – похлопала она по мятой странице, – что…
– Так это первый черновой материал, а не тот, что я отсылал вам сегодня, – воскликнул, точно зная все листы своего текста с правками. – На титульной странице даже нет ваших рекомендаций.
– Да, действительно, – согласилась начальница.
Я сбегал в офис и принес последний оригинал. Пока она читала, лицо ее вытягивалось.
– Великолепно, – наконец сказала она. – Так и должно быть. Но господин Керосинов показывал мне совсем другой вариант.
– Зачем?
– Видел, что вы на грани и решил помочь вам освободить свое рабочее место. Для своего человека.
– Вот как.
– Лучший способ избавиться от сотрудника – подставить его перед начальством.
– Ну, Вадик!
– Но мы же не можем…
– Идти на поводу у мракобесия, – продолжил я.
– Точно.
Вадика уволили через неделю и я занял место завотделом. Усевшись в новое кожаное кресло, я смотрел в окно на аллею и думал: а занял бы я это место, если бы она не захотела доказать, что в приметы верить нельзя? Ведь текст в черновике и оригинале не очень-то расходился. Так кто она моя черная кошка – та что сидит снова под деревом или та, которая руководит холдингом и ждет меня сегодня вечером у себя дома?
Зазвонил мобильник. Она. Говорила возбужденно:
– Во время совещания в мой кабинет влетела большая бабочка с черными крыльями. И села мне на голову. Я посмотрела – это к серьезной болезни или даже смерти. Но мы же не можем допустить чтобы примета сбывалась? Пишите заявление на отпуск, поедем на профилактическое лечение в горную Австрию.
Да-а, – закурил я сигарету, – чувствую, в борьбе с приметами, мы далеко зайдем. А что? Пока складывается всё неплохо, а там видно будет.
Купил в буфете сосиску, вышел на аллею. «Кис-кис!» Из кустов почти тут же вышла черная кошка. Не такая уж она была облезлая, наоборот – мордатая и гладка.
Кошка выгнулась, подняла хвост – «м-мур».
– На тебе, киска, вкусную сосиску, – почесал я ей пальцем между ушами, – заслужила.
Соучастник
Месть, господа, дело святое, но с ней нужно обращаться осторожно, как с гремучим газом. Может и самому голову оторвать.
Сомневался, писать об этой истории в дневнике или нет. А потом решил – нельзя пропускать никакие яркие страницы своей биографии. Будет чего вспомнить на старом продавленном диване.
Итак, где-то за неделю до 31-го декабря я решил посетить гипермаркет за Кольцевой дорогой. Ну прикупить заранее спиртного, закусок, мишуры для елочки. Люблю я большие магазины, ходишь как по выставке достижений народного хозяйства, смотришь на изобилие и невольно настроение поднимется. Если, конечно, не зацикливаться на ценах. А куда еще в нашей стране, скажите мне, пойти? Театры, музеи, спортивные клубы? Так не находишься теперь, накладно. И, главное, что получаешь взамен? Одни эмоции, от которых через пару часов и следа не остается. Здоровьем же, господа, заранее не запасешься.
Короче, приехал я в магазин пораньше, чтобы с народом не толкаться. Набрал в тележку все, что было нужно из продуктов, решил пылесосы посмотреть, мой в последнее время током драться начал. Кто был в том гипермаркете, знает, техника там находится на высоких, массивных стеллажах сбоку от входа и проходы между ними довольно темные, глухие и не просматриваются из зала. Свернул к холодильникам, прошел мимо электрических плит.
У стеллажа со сковородками стоит высокий мужик в темных очках и широком бежевом пальто. Оно сшито словно из паруса. Увидев меня, оглядывается по сторонам, хватается за сердце. Как порядочный человек, я разумеется, не мог пройти мимо.
– Вам плохо, гражданин, может, персонал позвать?
– Нет, ничего, – морщится он, и лицо его становится похожим на выдавленный апельсин, снимает очки, сдавливает пальцами глаза. – Сейчас пройдет. Бывает. Не могли бы помочь? Подайте, пожалуйста, вон ту сковороду, она, кажется, тефлоновая.
Я снимаю с полки сковородку. «Майер Бош», диаметр 20 сантиметров. Литой алюминий. Ручка съемная. Цена 5120. Однако, на такой котлеты жалко жарить будет.
Протягиваю мужчине. Тот вздыхает и… начинает запихивать сковороду под пальто.
– Подайте-ка еще одну.
– Что же вы делаете, товарищ? – изумляюсь я. – Это же… Как вам не стыдно! Извините, но как порядочный человек, я вынужден буду сообщить.
– Стыдно, очень стыдно, – продолжает утрамбовать приспособление для жарки мужик. – А как я должен поступить, скажите мне на милость? Вы же знаете международное положение, страна под санкциями. И фамилия моя – Куксиков.
– Знаю, разумеется, но это не повод воровать. И при чем здесь ваша фамилия?
– А при том, – бешено вращает глазами гражданин и на лице его появляется плаксивая гримаса. – Теща – инвалид первой группы, жена второй, какой месяц в горячке пребывает. Пятеро детей и все тоже болезные. У одного рахит с грыжей, про других и говорить не хочу. А меня с работы прогнали, говорят, когда отменят экономическую блокаду, приходи. И когда ее отменят? А дети праздника хотят, подарков! Дразнятся – папа Куксиков только куксится. Толку от него никакого, уйдем от него в детдом.
Я сглотнул и подумал – да, ситуация. С нашими правителями не соскучишься. Играют в свои политические игры, а народ страдает.
Жалко мне дядьку стало. Ладно, решил я, черт с ним, владельцы магазина – французы, не обеднеют. Пойду-ка лучше восвояси. А этот Куксиков пусть сам со своими проблемами разбирается.
Но он хватает меня за рукав:
– Подайте, будьте любезны, еще и вон ту сковородочку, уж больно красивая.
– Зачем вашим детям сковородки, – удивляюсь я, – они что у вас в кулинарный техникум готовятся? Украли бы лучше для них игрушек, что ли.
Однако сам себе возразил: когда безысходность, практичность превыше всего.
Проворчав что-то в адрес чиновничьего капитализма, я снял со стеллажа сковороду с красной этикеткой, которая тут же исчезла под пальто Куксикова.
И тут из-за соседнего стеллажа с нужными мне пылесосами, выскакивает парень в зеленом комбинезоне. На его переднем кармашке болтается бейджик с чёткой надписью – «охрана». Парень высок, тощ и прыщав, редкие русые волосы спадают на узкий морщинистый лоб. Лицо красное и непропорциональное. Подскакивает, хватает меня за плечо.
– Попались, воришки, я все видел! Более того, заснял на айфон.
В его руке появляется плоский гаджет, на котором хорошо видно, как я снимаю с полки сковороду, передаю Куксикову, а тот прячет ее под пальто.
Кровь прилила к моей голове, внутри закипело, забулькало. Ситуация. И что скажешь в свое оправдание?
– Я вообще-то здесь ни при чем, это вот он, – указываю я на мужика и делаюсь противен самому себе. Приходится сдавать человека, которого вроде бы внутренне уже оправдал. Почти оправдал.
– Этот жулик известный, уже не первый раз ловим, рецидивист, – говорит прыщавый охранник. – С ним разговор короткий и ясный – на нары. А вот с вами, гражданин, беседа будет особая. Но не здесь, пройдемте в охранное отделение, составим протокол, вызовим полицию.
Сходил в магазинчик. И не отвертишься. Я самый что ни наесть соучастник преступления. Поди докажи, что я вижу этого Куксикова первый раз в жизни. Сообщник и все, на видео ясно видно. Перед Новым годом и в кутузку. А работа, а дела, а кто цветы в квартире поливать будет?! Боже, только не это.
– Извините, – затоптался я, будто босой на битом стекле. – Может, не будем полицию вызывать? Давайте как-нибудь по-другому, в самом деле. Я же не хотел.
– Знаем мы вас, «не хотел»! От вас, воров, одни убытки. Так и магазин придется закрывать.
– Готов возместить, – воспринял я слова охранника, как намек.
Тот сразу меняется в лице, дергает узкими плечами:
– Взятку при исполнении? Хм. Так и быть, учитывая ваше раскаяние, десять тысяч.