Страница 4 из 38
"Путь познания тернист и извилист, но до чего же интересен", - прочитал Валентин в старинной рукописи, найденной им на дальних стеллажах библиотеки Университета. И от этих слов чем-то очень родным и знакомым веяло, будто его рукой выведены они были когда-то.
- Быть посему, - решил.
Книги, книги... сколько же он перечитал их тогда, оставив дружеские пирушки, подружек с приятелями и прочее студенческое веселье.
В залежах библиотеки Университета нашёл даже одну древнеэльфийскую - управлять сновидениями учила она. Валентину, испытателю пылкому, любознательному, оказалось самое то. Очнуться во сне? Попробуем!
Не сразу, но получилось одолеть вязкую покорность сюжету видения - и научиться самому управлять своей волей... пробудиться - и быть! Быть самому ведущим в одном из множества вариантов реальности, хаотично бушующих в нашем сознании...
Что значило для юного студента Университета Общей магии осознать силу и возможности мысли? Да, наверное, нечто вроде защиты научного изыскания и обретения новой степени для кого-то из его многомудрых преподавателей...
Ощущение своих возможностей после серии удачно прошедших испытаний выросло многократно... теперь бы это к делу приспособить. Понимая, как всё взаимосвязано...
Ты лишь усердствуй, не потакай желанию выехать за счёт кем-то разжёванного знания - только лично проверенное и выверенное, становится оно действительно твоим.
Инструментом.
Способом создавать новые.
Для чего?
А для чего мастеру его - и ничей, кроме - инструмент?
Эпизод из тех же лет, когда отражение в зеркале вдруг сгустилось до черноты и обратилось к нему с предложением помочь за символическую, в сущности, плату одолеть неизбежные при такой Силе проблемы, мастер привычно проматывал - "дела давно минувших дней"...
Да и какое там одиночество, которым стращал искуситель, когда Валентина родные дома ждали, работа плечом к плечу с братом и невеста. О чём он помнил всегда, даже ещё не будучи мастером...
*
В дверь вежливо постучали, София вздрогнула.
Стекло под прижавшимся к нему лбом запотело широким пятном - женщина болезненно поморщилась и носовым платком поспешно уничтожила след своей жалкой слабости: у госпожи придворной звездочеи таковых не имеется.
Вернувшись к столу от окна, у которого невесть как оказалась, София поставила портрет на место, с деловитым видом вцепилась в палочку карандаша и зачем-то схватила чистый лист бумаги. Ну вот, теперь можно и откликнуться на стук.
Горничная с подносом проследовала к столу, расставила на нём кувшин с горячим вином, бокал, тарелку с сыром и тихо поинтересовалась, желает ли чего-нибудь ещё госпожа. Та благодарно, но едва ли терпеливо кивнула - надо срочно, срочно написать Динь... "милая, тебе дарован талант хранить жизнь. Что значит - не только вокруг себя, но в себе! Что бы ни случилось с тобою сейчас и в будущем - не отвечай злом на зло и болью на боль - торопливая, жадная месть разрушит, прежде всего, тебя.
Всем и всё воздаётся небесами - каждому по делам его. В своё время. Что ни придёт - знай: возвращается сотворённое твоей душой. А потому - вознесёт тебя мир, скажи спасибо, вернулось твоё добро. Сбросит в грязь - и здесь скажи спасибо: очищает от бед, которые ты учинила в минувшем.
И трудись, девочка моя, люби дела свои хорошие, делай их с душой и на совесть - в этом радость нынешнего дня и далёких-далёких завтрашних".
На едином порыве написанная весточка послушно превратилась в свиток, приняла на себя каплю воска и оттиск серебряной печатки - единственного украшения заключённой в чёрное звездочеи - и... попала в секретный ящичек стола. Уж слишком хотелось Софии незамедлительно передать эпистолу почтовому гонцу.
Между тем, первый порыв, как и первое впечатление, далеко не всегда безусловно верны, сколько бы ни уверяли в обратном доморощенные гадалки из выпускаемого какими-то шарлатанами печатного листка - и ведь кто-то им доверяет, раз раскупают! Между тем, опытный звездочёт никогда не станет безоглядно доверять тому, что на поверхности: кроме этого есть фон и иная тайнопись - надо присмотреться... Однозначным даже лист бумаги не бывает, что уж говорить о чём-то ещё?
София решила прежде закончить большую работу - срочный заказ королевы - и только после этого вернуться к письму племяннице: наверняка же не всё сказала в волнении. А что успокоит лучше работы, да ещё и хорошо сделанной?
Небывалой скатертью накрыла стол изрядно разлохмаченная по краям карта неба. Поверх улеглись недавно изготовленные по личному указанию короля ландкарты их страны и широко раскинувшегося отсюда на северо-восток соседнего государства - от матово мерцавших листов ещё веяло трудом учёных путешественников и художников. София залюбовалась искусной работой: вот башни и дворцы неприступного Коренбурга на высоком берегу Лады, вот сияют среди бескрайних лесов и могучих рек золотые купола столицы великого князя Вершицкого, с которым уже три года делит трон августейшая дочь их королевских величеств.
Мысленно пролетев над раскрывшимися перед ней просторами, София опомнилась. Сколько можно мечтать о несбыточном?! Ты сама себя приговорила к затвору - терпи теперь.
Словно бы утешая хозяйку, ласково зашуршала листами пухлая от множества закладок тетрадь с эфемеридами. Послушно развернулась готовая к чертежу бумага, и полетели танцевать по вощёному её паркету тонкая игла и жёсткий грифель - циркуль неутомимо проводил круги, мерил угловые расстояния, намечал узловые точки.