Страница 13 из 31
Тут Шлезинский не выдержал и громко заржал. Вслед за ним засмеялась Татьяна.
- Эй, вы чего? - Карамелькин вообще перестал что-либо соображать. Чего тут смешного?
- Ну, круто! - стонал Шлезинский сквозь слезы. - Поверил! Ну, грамотно!
- Вы что, меня разыграли? - тихо спросил Арнольд.
- Да! - весело смеялась Таня. - Какое у тебя было лицо, когда ты мне дверь открыл в одних трусах!
- Смеяться надо мной! - вскипел Карамелькин. - В моем собственном доме! Вон отсюда! Чтоб я вас больше никогда не видел!
- Да брось, Карамелькин, - всхлипывал Шлезинский. - Это же шутка!
- Вон!!! - возопил Карамелькин и окончательно вышел из себя. Он вытолкнул музыканта с блондинкой за дверь, выставил вслед гитару, выбросил надувной матрас Шлезинского и с грохотом захлопнул дверь.
Глава еще одна,
в которой литераторы сочувствуют Шлезинскому
О своем друге можно думать все что угодно при условии, что он об этом не знает.
М.Дрюон "Французская волчица"
- Вот так, - печально сказал Шлезинский радостно ржущим литераторам, он меня и выгнал.
- Это, действительно, веселая шутка! - Дамкин вытер слезы. - Но ты не волнуйся, Шлезинский, мы сейчас пойдем и помирим тебя с Карамелькиным.
- Как?
- Увидишь. Бронштейна нам жалко. Мало ему "Левого рейса" было, теперь еще и Шлезинский тут поселился.
- А меня вам не жалко?
- Да тебя за такие шуточки Карамелькин вообще покалечить мог! Пойдем сходим к нему, надо вас помирить.
- А у вас получится?
- Да, - кивнул Стрекозов. - Собственно, мы сами хотели некоторое время у Бронштейна пожить.
- У меня есть по этому поводу план! - заявил Дамкин. - Надо только к Карамелькину Светку пригласить, и он помирится с тобой, как миленький!
Литераторы оставили в сторожке свои вещи, Шлезинский закинул за спину гитару в кожаном чехле, взял под мышку матрас, и они вышли на улицу.
Недалеко от дома Карамелькина им попался шагающий по улице студент Евсиков. Вслед за ним шли три девушки с огромными рюкзаками, а сам Евсиков был налегке, с одной маленькой сумочкой на плече.
- Здорово, Евсиков!
- Привет, литераторы! - обрадовался Евсиков. - Пошли с нами в лес! Евсиков приподнял свою сумочку, и в ней загремели бутылки. - А? Посидим с девочками у костерка...
- Э! - сказал Дамкин. - А кто-то совсем недавно говорил, что от женщин в лесу одни неприятности!
- Был неправ, - сознался Евсиков. - Но я исправлюсь.
- Я уж вижу, - Дамкин покачал головой. - А зачем тебе целых три женщины?
- А куда мне больше? - резонно ответил Евсиков. - Ну, так как, идем?
- Нет, - отмахнулся Дамкин. - В лесу комары.
- Брось ты! Комаров еще очень мало, ты даже не заметишь!
- Да у нас ничего для похода нет, замерзнем в лесу.
- Ничего страшного! У нас даже лишняя палатка есть, - Евсиков хозяйственно посмотрел на снаряжение своих спутниц. - И топоров много.
- Мы тут со Шлезинским...
- И его возьмем! Очень хорошо, что он с гитарой, песни у костра попоем!
- У нас дела! - отмахнулся Дамкин. - Нам надо к Карамелькину зайти!
- Ну, тогда в другой раз. Бывайте! Мы пошли, а то девушкам тяжело рюкзаки держать!
Студент Евсиков, подгоняя своих девушек, пошагал дальше.
Стрекозов почесал в затылке.
- Сходить, что ли, с ним как-нибудь в лес... Шашлычка откушать...
- Как-нибудь сходим, - согласился Дамкин. - А сейчас надо устроить дела Шлезинского, а то ему жить негде. Правда, Шлезинский?
Музыкант, поправив на плече гитару, посмотрел вслед девушкам Евсикова и любвеобильно вздохнул.
Глава следующая,
в которой Карамелькин в очередной раз обижается
на Дамкина и Стрекозова
...обиды нужно наносить разом...
Макиавелли "Государь"
Позвонив по дороге своей секретарше, литераторы встретили ее около дома Карамелькина и прихватили с собой. Шлезинского оставили подождать у подъезда, чтобы в нужное время пригласить к Карамелькину. Шлезинский сел на лавочку и, достав из чехла гитару, начал неторопливо перебирать струны.
Дверь открыл хмурый Карамелькин.
- Привет, Арнольд! - воскликнул Дамкин. - А мы к тебе в гости!
- Здравствуйте, ребята, - молвил программист. - Здравствуй, Светочка!
Карамелькин звонко чмокнул Свету в румяную щеку.
Стрекозов прошел на кухню и привычно поставил чайник.
- Мы тебе пожрать принесли, - сообщил он, доставая купленные Светой продукты. - Целый килограмм докторской колбасы и батон хлеба.
- Спасибо, вы - настоящие друзья, не то что некоторые...
- Это ты о ком?
- Есть такие сволочи, которых считаешь своими друзьями, последнее с ними делишь, а потом оказывается, что они тебя постоянно смертельно обижают!
- Арнольд, - Дамкин провел Свету в комнату и усадил на диван. - Ты, говорят, со Шлезинским поссорился?
- Он меня так обидел, ребята...
- Знаешь, - сказал Стрекозов, - а ведь если вдуматься, то он совсем и не виноват!
- Как это не виноват? Это почему же?
- Ну, смотри, он подослал женщину, а ты не помнил, знаешь ее или нет. У кого память дырявая? У тебя или у Шлезинского?
- У меня, - признал объективный Карамелькин.
- Он тебя разыграл, а потом тут же в этом сознался. Это разве плохо? Представь, что он ничего бы не сказал, и ты был бы уверен, что у тебя склероз! Разве он неправильно поступил?
- Правильно...
- У нас такое ощущение, Арнольд, что ты не понимаешь шуток.
- Шутки и остроты я понимаю, - возразил Карамелькин, - но то, что сделал Шлезинский - это просто издевательство. Среди приличных людей так поступать не принято!
- А на нас ты случайно не обижаешься?
- Нет, - удивился Карамелькин. - А за что мне на вас обижаться?
- Да мы тебя тоже разыграли, только гораздо круче, чем Шлезинский.
- Это как же? Что-то я не припомню...
- Светка, ты помнишь те письма, которые ты писала под нашу диктовку? спросил Дамкин.
- Которые нужны были для рассказа о школьницах? - невинно спросила секретарша. - Где она признавалась в любви?
- Вот, вот! - Стрекозов сел поудобнее. - Карамелькин, твоя школьница это мы с Дамкиным!
Карамелькин позеленел.
- Света, - сказал он строго. - Значит, это ты писала мне эти отвратительные письма?
- Я же думала, что пишу новый рассказ Дамкина и Стрекозова, а машинки тогда под рукой не было... - сказала Света и невинно поджала губки.