Страница 4 из 29
- Легко! - подтвердил Стрекозов.
- И в следующем номере...
- Нет, товарищ Дамкин. Для следующего номера у меня уже есть подборка молодого автора. Его фамилия Торчков. Недавно он мне принес целую пачку замечательных рассказов! - Равнодушный благожелательно посмотрел на бутылку "Наполеона" в баре. - Так что именно его подборка будет опубликована в следующем номере...
Дамкин проследил за взглядом Равнодушного и все понял.
- Аркадий Натанович, мы тут со Стрекозовым переругались, два дня спорили, какой коньяк вы предпочитаете: французский или армянский. Так и не пришли к соглашению, а то преподнесли бы вам бутылочку в подарок. Вы такой чуткий руководитель.
- Я люблю любой, - важно произнес Равнодушный. - Что ж, условимся так. Ваша подборка непременно будет осенью. После Торчкова...
- Торчков? - расстроенный Стрекозов поморщился, как будто проглотил ложку горькой касторки. - Где-то эту фамилию я уже слышал.
- Очень известный литератор! И очень хорошие рассказы. Я был в полном восторге. А какие названия! "Лошадиная фамилия", "Толстый и тонкий", "Жалобная книга"! Очень актуальные темы!
- Еще бы, - согласился погрустневший Дамкин. Деньги, на которые он так рассчитывал, уплывали в неизвестном направлении. Вернее, в известном. К Торчкову...
- Заходите ближе к осени, - подвел итог Аркадий Натанович. - Там и посмотрим. Мы планируем постоянно публиковать молодых авторов. Начнем с товарища Торчкова, продолжим вами...
- Понятно, - кивнул головой Дамкин. - До свидания!
- Всего доброго! - откликнулся Аркадий Натанович, лучезарно улыбаясь.
- Непременно зайдем, - пообещал Стрекозов, и литераторы скрылись за дверью с видом мышей, которые хотели отведать сыра, но вместо этого попали в мышеловку и прищемили хвосты.
Глава еще одна,
в которой литераторы Дамкин и Стрекозов
встречаются с литераторами Ассом и Бегемотовым
Люди, которые утверждают, что они знают все на свете, очень раздражают нас - тех, кто действительно все на свете знает.
Арнольд Шварценеггер
Дамкин и Стрекозов вышли из редакции журнала "Колхозное раздолье" в подавленном состоянии. Дамкин закурил "Беломорину" и взглянул на Стрекозова.
- И какой дурак придумал давать Торчкову рассказы? - сердито спросил он.
- Разве это был не ты? - невинно поднял брови Стрекозов.
- Я предлагал дать ему наши самые плохие рассказы, а ты ему Чехова подсунул! Ясное дело, Чехова любой редактор опубликует!
- Напиши Равнодушному письмо от разгневанного читателя, обвини Торчкова в плагиате!
- Думаешь, нам это поможет? - Дамкин выронил папиросу и растоптал ее каблуком. - Наш гонорар и так отложился до осени, а если еще и Торчкова обвинят во всех грехах, то и он нам не выплатит ни копейки!
- Ты думаешь, он так тебе чего-нибудь выплатит? - пожал плечами Стрекозов.
- Не думаю, - сказал Дамкин и похлопал себя по пустому карману. - Вот только денег у меня абсолютно нет!
- Удивил! - Стрекозов вывернул свои карманы, которые тоже оказались пусты.
Литераторы двинулись по улице. Вдруг впереди них из подземного перехода вывернули двое в потертых джинсах и очках. Один из них что-то доказывал другому, и оба весело ржали.
- Какие знакомые спины, - молвил Дамкин.
- Я тоже их где-то видел! - сказал Стрекозов, и литераторы ускорили шаг.
Это были литераторы Асс и Бегемотов. Эти двое тоже писали в соавторстве, только в отличие от Дамкина со Стрекозовым, прятали свои настоящие фамилии под псевдонимами.
Дамкин подскочил к Бегемотову и хлопнул его по плечу.
- Какого черта? - обернулся Бегемотов и, узнав коллегу, радостно воскликнул: - Никак Дамкин?
- Собственной персоной!
- И Стрекозов! - завопил Асс, распугивая прохожих. - Совсем, как живой!
Литераторы обнялись.
- Увидев вас, я понял, кто нам даст взаймы четвертной, - сообщил наглый Дамкин.
- И кто же это? - Асс огляделся вокруг. - Тут, кроме нас, никого нет...
- Вы и дадите!
- Ты в этом уверен? - язвительно ухмыльнулся Бегемотов. - Мы взаймы не даем!
- Не хотите взаймы, дайте тогда просто так.
- Вот видишь, - литератор Бегемотов ткнул Асса в бок. - У Дамкина прорезался голос профессионального юмориста! Учись, пока Дамкин жив.
- Просто так только кошки размножаются, - нравоучительно заметил Асс. - Мы тут пытались название придумать для нового романа. Подкиньте свежую идейку, тогда пусть не четвертной, но червонец от сердца оторвем.
- А о чем роман? - на всякий случай спросил Дамкин.
- Черт его знает. Каждый день думаем, и о чем же он? Наверно, о литераторах. О друзьях. О том, как люди ходят друг к другу в гости. О месте литератора в жизни. О чувстве прекрасного, которое гложет душу человека... О том, что бывают дни, когда на дворе солнечно и весело, гуляют красивые девушки, птички поют... А бывают - когда солнца нет, дождь, холодно, все вокруг злые и отвратительные...
- "Ублюдки", - сказал Дамкин.
- Почему это мы ублюдки? - обиделся Бегемотов. - Сами вы...
- Да нет! - Дамкин оживленно затряс головой. - Я вам название даю: "Ублюдки". Классное такое название. Сам бы использовал, да для друзей чего не отдашь! Особенно за десять рублей.
- Грубое какое-то слово, - произнес Асс. - Неприятное...
- Почему же? - возразил Дамкин. - Ублюдки - это такое состояние погоды, когда выходишь на улицу и вместо "пасмурно" или "дождливо", шмыгаешь носом, сеешь на своем лице вымученную улыбку и произносишь: "Ублюдки"...
- Нет, - отказался Бегемотов. - Это как-то нам не подходит. Средний читатель в своей серой массе туповат, он же не поймет, что это состояние. Он решит, что это наши герои - ублюдки, потом фиг отвертишься!
- Ну, тогда назовите свой роман "Поросята", - предложил Стрекозов, вспомнив девушку Машу и ее день рождения. - Хорошее, доброе слово, и никто не поймет, к чему оно относится.
- "Поросята"... - задумался Бегемотов. - Тут надо крепко подумать...
- Вот именно, - поддержал его добрый литератор Асс и достал из кармана Бегемотова мятый червонец. - Лучше семь раз хорошо подумать, чем один раз не то отрезать.
Дамкин взял из рук литератора деньги.
- Спасибо, вы - настоящие друзья!