Страница 12 из 12
Мое внимание привлекали так же те, кто находился в первых трех рядах. Все места здесь были заняты. Во всем зале большинство мест было свободно. Зрители присутствовали в небольшом количестве и были неравномерно рассыпаны по всему залу. Зал почти не освещался, и разглядеть всех присутствующих на странном концерте было сложно. Зато первые ряды, хоть и косвенно, но все же освещались. Постепенно мое зрение адаптировалось, и я мог изучать находящихся там людей. Они не были похожи на пациентов клиники. Светский лоск этих любителей музыки напоминал свечение ауры благополучия посетителей вип ложи престижного столичного театра. Когда на сцене все затихло, в первых рядах началось оживление, бурное обсуждение, смех. Точно в разгаре бомонд фуршета. Как будто в подтверждение этого, перед сценой появились два официанта во фраках и со столиками на колесиках, плотно уставленных, по всей видимости, изысканными явствами. Я живо представил изящные бутерброды с икрой, бутерброды с разными видами ценной рыбы и прочие варианты. Кроме бутербродов были фрукты, а так же бокалы для вина и коньяка. Официанты стали раскладывать все это на маленькие подносы и преподносить зрителям. Это был перекус перед основным действием. Общение становилось все раскованнее и слышались уже тут и там небольшие разрывы смеха. Некоторые встали со своих мест и выходили ближе к столикам чтобы сподручнее было общаться, пить вино и вкушать явств. Вскоре подкатил еще один столик с двумя бочонками вина, управляемым третьим официантом во фраке. К нему сразу подошли трое мужчин уже с опустошенными бокалами и оживленно беседующие. Официант стал наполнять их бокалы и повернулся ко мне лицом, удачно попав в отсвет софита, и я увидел счастливую и подобострастную улыбку идиота. Несомненно это был отдресированный пациент клиники. Я пригляделся к двум другим. Фраки на них сидели нелепо и были похожи на театральные костюмы. Конечно это был маскарад. И массовка в зале была из психов. Это было понятно. Но вот гости, по всей видимости, были настоящие. Один из гостей, проявляющий особенную активнось, поднялся на сцену с бокалом в руках, продолжая время от времени отхлебывать вино. Он был лысоват, ростом невысок, но в стильном костюме. Ворот ослепительной белой сорочки был растегнут, а галстук сильно приспущен. Он подошел к одной из микрофонных стоек, которых было выставлено на сцене целых четыре – по одной на тройку музыкантов-давясь от сдерживаемого смеха. В зале многие хохотали и что-то выкрикивали подбадривающее. Кто-то даже присвистнул. Нестройно заопладировали.
– Я не мог не подняться на эту священную сцену! – начал самозванный оратор. На слово «священную» зал отреагировал аплодисментами и ленивым свистом, – у нас сегодня, господа, день особый, сегодня юбилией не только нашего величайшего проекта, но юбилей и у нашего радушного хозяина, который предоставил это достопочтенное учреждение (в зале опять гогот и аплодисменты) для осуществление нашей исторической миссии, которая заключается в окончательном переформатировании…
– Оооо! – застонал от удовольствия зал и громко заоплодировал.
– Переформатировании, – продолжал оратор, – всего доселе спонтанного и вредоносного процесса … – тут он стал подбирать словцо- музицирования! Музицирования! (в зале глумливо хохотали) Эту часть рефлекторного существования гомосапиенса мы, наконец приводим в полное соответствие с имеющимися священными инструкциями!
На этих словах в зале сначала засвистели, а затем кто-то из присутствующих встал и начал довольно сильным голосом петь какой-то гимн, при этом призывно и по дирижерски размахивая руками. Многие подхватили гимн и тоже встали. Странный был этот гимн. Я не мог определить, даже приблизительно, на каком языке он исполнялся. Однако оратор на сцене замахал руками, призывая остановить исполнение гимна. Не время. А я видел в нем тяготение контролировать все происходящее до мелочей. Он хотел, чтобы праздник происходил строго по его алгоритму. Или повинуясь его импровизации.
– Я хочу призвать на эту сцену – он так и сказал «призвать», а не вызвать – нашего юбиляра, нашего радушного хозяина, который столько полезного совершил для нашего поистине исторического проекта! – продолжал верещать в микрофон оратор и, по всей видимости, главный распорядитель на этом мероприятии. Я теперь с резкой отчетливостью воспринимал тембр его голоса как мерзко скрипучий. Иэтим мерзким голосом распорядитель некоторое время вещал о заслугах хозяина дома сего (Главный врач клиники? Спонсор?). Во время своей речи распорядитель доглотал вино и небрежно-агрессивно швырнул пустой бокал в одного из официантов. Тот попытался поймать этот бокал, и почти получилось, но все же выронил, раза три пытаясь перехватить его на лету во время дальнейшего падения. Один раз даже подыграл себе коленкой. Но бокал все же ударился о деревянный пол, хотя и не разбился, а покатился. Официант кинулся за ним, чтобы схватить его до того момента, когда он прекратит вращательное движение, и какое-либо вообще. Главное схватить его в руки хотя бы и в самой последней фазе процесса: от хозяина к рабу. Но распорядитель и не покосился в сторону этого танца подобострастия. Он уже встречал у микрофона высокого и располневшего человека с седой головой, но так и расточающего вокруг светящуюся ауру здоровья и благополучия. Тот стал что-то говорить. Я не вслушивался в его речь. Меня занимали другие детали происходящего. Я посмотрел на моего спутника. Мой священник, который все больше и больше напоминал мне сэнсея восточных единоборств, с выражением хладнокровия и безучастия смотрел в зал. Там на сцену поднимались еще какие-то люди, и говорили дежурные речи. Чаще всего звучала фраза «священные инструкции». Если резюмировать услышанное, а еще лучше сказать, «понятое», ибо многое в прозвучавших со сцены речах было непонятно, то получится примерно следующее.
«Человечество прошло долгий путь по пути прогресса и просвещения. За это время удалось обуздать дикую и опасную стихию, которая всегда угрожала нарушить Большой Священный План своей непредсказуемостью. Теперь музыка наконец станет такой, что при ее помощи можно будет легко добиться тех великих целей, которые прописаны в Священной Инструкции. И это есть тот самый величайший исторический момент, который собравшимся здесь посчастливилось отметить и отпраздновать»
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.