Литераторы Дамкин и Стрекозов

- Весьма, весьма! - похвалил Дамкин, еле двигая набитым ртом. Праздник - это просто великолепно. А города такого я еще ни разу не видел!

- Замечательный город! - подхватил Стрекозов, обнимая севшую к нему на колени Свету, которая по какой-то загадочной причине обиделась на Дамкина. - Я думаю, это все благодаря вашим заботам?

- Да, - с удовольствием подтвердил товарищ Журдымбабаев. - Я много сделал для нашего города. Вот недавно построили новый горком на проспекте Ленина. Он затмил собой даже старинный дворец наместника японского императора. Во дворце только два этажа, а у нас в горкоме - целых пять!

- Очень, очень круто! - жевал Дамкин.

После ресторана литераторов отвезли в гостиницу. Отдуваясь после всего съеденного, Дамкин еле-еле нашел в себе силы заказать по телефону кофе.

- Дамкин, - намекнул Стрекозов, расположившись вместе с блондинкой Светой на диване, - а может, ты хочешь принять ванну? С чашечкой кофе?

- А что, - согласился Дамкин. - Было бы неплохо. А вы без меня не будете скучать?

- Постараемся.

Кивнув головой, Дамкин захватил чашечку ароматного дымящегося кофе и отправился принимать ванну.

На следующее утро литераторов повозили на машине по городу, показали новый горком, старый дворец японского наместника, еще раз накормили в ресторане. Дамкин и Стрекозов купили подарки для своих московских девушек. И, наконец, под вечер их привезли в аэропорт.

- До свидания! - жал литераторам руки товарищ Журдымбабаев. - Я надеюсь, вы напишете достойную статью о нашем городе.

- А как же! - заверил его Дамкин. - Мы всегда хорошие статьи пишем.

- Тогда приезжайте к нам еще!

Литераторы сели на самолет, который тут же загудел моторами, пронесся по взлетной полосе и поднялся в вечернее небо. Дамкин и Стрекозов некоторое время смотрели на мелькающие внизу сопки, а после того, как самолет пролетел над Татарским проливом, распили захваченную из гостиницы бутылку "Наполеона" и заснули. Их ждала хлебосольная Москва...

Глава еще одна,

в которой Сократов и Карамелькин

критикуют статью о Сахалине

Когда я слышу слово "культура", я хватаюсь за пистолет!

Доктор Геббельс

Я хочу прожить жизнь так, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Чтобы каждый мальчик в моем городе мог подойти и сказать: "Здравствуй, папа!"

Доктор Кинчев

На кухне шумно закипел чайник. Стрекозов сбегал, заварил свежий чай и принес чайник в комнату, накрыв полотенцем. Они сидели у Карамелькина за маленьким журнальным столиком (другого у Карамелькина не было), Дамкин и Карамелькин курили, а Сократов с выражением читал статью литераторов о Сахалине.

- Ну, как? - спросил Дамкин, когда Сократов отложил стопу исписанных листов.

- Да фигня какая-то, - заметил Сократов, наливая чай в граненый стакан и кидая два кусочка сахара.

- Как это, фигня? Мы эту статью два часа писали. Извольте объясниться!

- Вы начинаете статью в лучших советских традициях: восхваляете трудовые будни, изображаете симпатичного первого секретаря. Но в некоторых местах вдруг скатываетесь на типичный для вас иронически-антисоветский стиль: корейцы гонят жень-шеневую водку, Ленин смотрит на Павлика Морозова, а потом вообще испошляетесь полностью. Надо было выбрать что-либо одно: или все хвалить, или все обгадить. А так как, если вы все обгадите, вас выгонят с работы, значит, надо все хвалить.

- Мы писали только то, что думаем. Мы честные журналисты, - сказал Стрекозов.

- А репортеры мы еще более честные. Директор одного санатория предлагал нам двадцатку, чтобы мы не писали об отсутствии горячей воды, а мы отказались.

- Было дело, - вспомнил Стрекозов, - вернее, двадцать рублей мы взяли, а потом все равно написали, что в санатории нет горячей воды и в номерах убирают очень плохо.

- Очень интересно, - саркастически произнес Сократов, так что стеклышки его позолоченных очков воинственно блеснули. - В таком случае, совершенно непонятно, откуда вы в конце своей статьи взяли ресторан, отцов города и молоденьких девушек... Очень сильно все это напоминает вашего "Билла Штоффа".

- Ну и что? Художник имеет право на некоторый исторический вымысел.

- Имеет, имеет. Это вы все Однодневному скажете. Такую статью нельзя нести в редакцию, - Сократов отхлебнул чай и с удовольствием зажмурился. Вас выгонят с работы.

- Да брось ты! - сказал Стрекозов. - За что? Как Однодневный может нас выгнать за такой блистательный репортаж?

- Сократов прав, - глубокомысленно молвил Карамелькин, стряхивая пепел на пустое блюдце. - Это очень плохая статья.

- Да ты вообще ни в чем не разбираешься! - накинулся на него Дамкин. Тоже мне, критик!

Карамелькин обиженно засопел.

- А кроме того, - усмехнулся Стрекозов, - мы и нормальную просоветскую статью тоже написали. Если первая не пройдет, отдадим вторую.

- Так что все схвачено! - торжествующе воскликнул Дамкин.

- Арнольд, - спросил Стрекозов. - Ты говорил, курить вредно! Разве ты не бросил? Какого черта ты тут куришь? Сам отравляешься и нас отравляешь!

- Я постепенно бросаю, - объяснил Карамелькин. - Неделю не курю, потом немножко курю, потом опять не курю...

- А Шварценеггер вообще не курит!

- Я тоже брошу в конце концов.

- Ну, ну! - бросил Стрекозов.

- Да! - вспомнил Дамкин. - Мы же секретарше главного редактора обещали духи купить!

- И чулочки, - добавил Стрекозов. - И не мы, а ты!

- Вы бы ей еще японский телевизор пообещали привезти, - усмехнулся Сократов.

- Где бы деньги взять на эти духи? Сократов, одолжи сто рублей!

- Да пошел ты! Нашел у кого спросить. Я сам от зарплаты до зарплаты еле дотягиваю.

- Дамкин, - задумчиво произнес Стрекозов. - А у нас дома еще куча утюгов есть.

- Много на них не заработаешь, - махнул рукой Дамкин. - Что же делать?

- Завтра что-нибудь придумаем, - Стрекозов налил себе еще стакан. Арнольд, а как твоя пэтэушница?

- Не пэтэушница она! - возмутился Карамелькин. - Сколько раз можно говорить!

- Откуда ты знаешь? Ты что, с ней уже встречался?

- Нет, но я думаю, что скоро встречусь.

- Потом расскажешь? Мы напишем об этом любовный роман.