Страница 22 из 74
- Естественно? - воскликнул Регли. - Она рожает моего ребенка! Возможно, моего сына. Что, мне уйти отсюда?
- Что вы можете сделать там? - раздраженно заметил доктор в ответ на гнев своего патрона.
Прежде, чем кто-либо из них смог еще что-нибудь сказать, дверь широко распахнулась, ударив повитуху. Сэмлор сделал выразительный жест большим пальцем.
- Она просит вас поправить подушки, - сказал он резко, взял свой кинжал и направился в зал. Повитуха проскользнула назад в спальню, скрывавшую все, кроме лица Сэмлейн. Лампа, стоящая возле кровати, окрашивала его в желтый цвет. Стукнула задвижка, опустившаяся почти сразу после того, как закрылась дверь.
Регли схватил Сэмлора за руку.
- Ну, что она хотела? - настойчиво спросил он.
Сэмлор выдернул руку.
- Спроси ее сам, если думаешь, что это касается тебя, - сказал он. Мне не до шуток. - Он вышел из комнаты и подошел к слуге, который должен был проводить его вниз по лестнице к парадной двери.
Мернорэд прищурился.
- Какой грубиян, - сказал он. - Совсем не подходит для приличной компании.
На этот раз Регли проявил благоразумие.
- О, этого следовало ожидать, - сказал он. - В Сирдоне дворянство всегда гордилось собой, оставаясь в общем-то бесполезным - вот почему Сирдон является частью Рэнканской Империи, а не наоборот. Его очень беспокоит тот факт, что он должен или сам идти торговать или голодать с остальным своим семейством.
Регли прокашлялся и постучал плеткой, находящейся в левой руке.
- Это, конечно, объясняет его враждебность по отношению к Сэмлейн и абсурдность...
- Да, совершенный абсурд, - поспешно согласился Мернорэд.
- ...абсурдность нападок, направленных против нее, - продолжал молодой дворянин. - Хотя он сам оберегал ее от подобного падения. Фактически у меня значительные интересы в горном деле и торговле помимо обязанностей в отношении государства.
Это отступление успокоило Регли лишь ненадолго. Он вновь начал расхаживать, и шарканье его домашних туфель и периодические раздраженные замечания были почти единственными звуками в течение часа.
- Вы что-нибудь слышите? - внезапно спросил Мернорэд.
Регли застыл, затем бросился к двери спальни.
- Сэмлейн! - закричал он. - Сэмлейн!
Он схватился за бронзовую задвижку и вскрикнул - ладонь его обожгло.
Осознав ужас происходящего и действуя с большей силой, чем можно было ожидать от человека его возраста, Мернорэд выдернул боевой топор из скоб, крепящих его к стене, и ударил им по дверной панели. Дубовая дверь уже обуглилась до толщины вафли. Тяжелое лезвие прошло насквозь, впустив струю воздуха в раскаленную спальню.
Комната взорвалась, выбив дверь в обрамлении огня и щепок. Огонь отбросил Мернорэда к дальней стене как шелуху прежде, чем языки пламени достигли оштукатуренного потолка.
Пламя немного отступило назад, позволив Регли на мгновение взглянуть в охваченную огнем комнату. Повитуха доползла от кровати почти до двери, прежде чем умерла. Огонь так выгнул ее спину, что нож в горле выглядел огромным и красным.
Сэмлейн, возможно, перерезала себе горло, но так мало от нее осталось, что сказать что-то определенно было нельзя. Очевидно, она пропитала постель ламповым маслом и затем подожгла. Но то, что заставило закричать Регли - был большой сапожный нож. Деревянная рукоятка сгорела, и голый хвостовик торчал вверх из раздувшегося живота Сэмлейн.
Сэмлор спросил у уличного мальчишки, где храм Гекты. Мальчишка прищурился, а затем открыл глаза и ответил:
- А, "Черный шпиль"!
Сидя на лавке возле таверны напротив храма, Сэмлор понял, почему мальчишка так его назвал. Храм был построен из серого известняка, стены его выложены квадратом, а сверху он был покрыт обычным полукруглым куполом. Обелиск, венчающий купол, первоначально знаменовал победы Алар-Аспара, наемного генерала - уроженца Сирдона. Алар сделал много хорошего и для принявшего его города и для себя самого, жертвуя на постройку общественных зданий, чем снискал еще большее уважение. Сейчас ни один из предметов гордости Алара не сохранился видимым из-за тридцатилетних отложений древесного мусора и помета. Глядя на него, худшее, что можно было сказать о храме Гекты, это то, что он безобразный, грязный и находится в плохом месте - правда все это было справедливо для большинства зданий в Санктуарии, по мнению Сэмлора.
Пока караванщик потягивал из кружки простоквашу, из главной двери храма появился служитель. Взмахнув три раза кадильницей, он пропел вечернюю молитву перед равнодушной улицей и вернулся внутрь.
Дверь таверны осветилась - из нее, неся фонарь, вышел бармен.
- Подвинься, приятель, это место для посетителей, - сказал он приятному на вид юноше, сидевшему на другой лавке. Юноша встал, но не ушел. Бармен на фут втащил лавку в дверь, встал на нее и подвесил фонарь на крюк под вывеской таверны. Луч высветил в тени фигуру стоящего на задних лапах единорога, его налитый кровью пенис, такой же большой, как и рог на голове.
Вместо того, чтобы вернуться туда, где он сидел, юноша сел рядом с Сэмлором.
- Немногие смотрят на него, не так ли? - сказал он сирдонцу, указывая на храм.
- Думаю, он не популярен, - согласился Сэмлор. Он внимательно смотрел на местного жителя, размышляя, как много сведений он сможет получить от него.
- Никто не прошел туда в течение часа.
- Неудивительно, - сказал юноша, кивнув. - Они приходят в основном после наступления темноты. И вы не увидите их отсюда в любом случае.
- Почему? - спросил Сэмлор, отхлебнув еще немного кислого молока. Там есть задний выход?
- Как раз нет, - сказал местный житель. - Имеется целая система туннелей под территорией всего города. Прихожане идут из гостиниц, лавок и жилых домов других кварталов. В Санктуарии те, кто поклоняются Гекте, очень скрытны.
Левой рукой Сэмлор вертел свой медальон.
- Я слышал об этом раньше, - сказал он, - и представлял себе это. Гекта приносит весенние дожди... она мать-родительница не только для Сирдона, но всюду, где почитаема, за исключением Санктуария. Почему так случилось здесь?
- Я полагаю, вы благочестивый человек? - спросил молодой человек, разглядывая диск с лицом Гекты.