Страница 105 из 123
Что-то в голосе Маркуса, добавившись к другим его случайным замечаниям, вдруг выдало Скитеру правду, ужасную правду о детстве Маркуса. Теперь Скитер знал - знал, но все равно не верил, не получив подтверждения.
- Маркус!
- Что, Скитер? Что-то не так? Я сделал тебе больно?
- Нет. Нет, все в порядке. Похоже, завтра я даже смогу нормально двигаться.
- С бальзамом было бы еще лучше, но у нас все равно нет денег купить его.
- Маркус, заткнись, пожалуйста. Мне надо спросить у тебя что-то действительно важное. Тебе не обязательно отвечать, но мне все равно надо спросить это. Твой старый хозяин - тот, что был у тебя до того, как этот ублюдок Фарли протащил тебя через Римские Врата... когда ты делал ему массаж вроде этого, не требовал ли он... не приказывал ли... и другого?
Руки, внезапно замершие на его плече, и зловещая тишина, прерываемая только дыханием, лучше всяких слов ответили Скитеру на его вопрос.
Странно, но Маркус все же ответил - сдавленным шепотом, выдававшим то усилие, с которым давались слова этому гордому человеку:
- Да. Да, Скитер, он требовал. Он... он был не первый.
Скитер не выдержал:
- Не он? Тогда кто же, черт подрал, изнасиловал тебя первым?
Застывшие на его плече руки Маркуса болезненно дернулись.
- Я даже не знаю его имени. Это случилось на невольничьем корабле. Он и был первый.
Это шокировало Скитера больше всего, а ведь ему доводилось видеть в Монголии, как пленных насиловали, прежде чем вспороть от горла до гениталий и оставить истекать кровью.
- Боже мой, Маркус! Как ты еще можешь после этого заставлять себя прикасаться к другим? Массировать мои больные мышцы?
- Потому, - просто ответил тот, - что по какой-то дурацкой причине я снова доверяю тебе, Скитер. Моя жизнь в буквальном смысле в твоих руках. Если нас поймают, тебя вернут в школу гладиаторов. Ты прославился в Цирке, так что ты представляешь для них ценность. Я всего лишь писарь. Хвала всем богам и богиням, я слишком стар для всего остального, но даже как писарь я мало что значу для них по сравнению с тобой. Если нас поймают, нам обоим заклеймят лица буквой "F" как беглым. Если мне повезет, для меня все этим и ограничится. Но мой так называемый хозяин запросто может и искалечить меня, чтобы я не убежал снова, или передать властям для публичной казни, или продать владельцам зверинца на съедение хищникам. - Он глубоко вздохнул. Поэтому я остаюсь с тобой, Скитер, как с единственной надеждой выжить до открытия Врат. И еще... я хочу унять твою боль, потому что ты мой друг и боль эту заработал, спасая меня из рабства. Я знаю, что рабство несправедливо, но в Риме нет ни одного другого человека, способного согласиться с этим, не говоря уж о том, чтобы помочь мне.
- Эй, я ведь не только помогал тебе. Насколько я помню, у меня были и другие причины, личного характера, убраться, к чертовой матери, с этой арены.
- Да, но... - Маркус помолчал и вздохнул. - То, что я сказал тебе в "Замке Эдо", Скитер... у меня не было права говорить так. Ни слова из этого. Я ведь никогда не узнаю, что же на самом деле произошло между вами с Люпусом Мортиферусом, поскольку меня не было там, а я знаю, что он профессиональный убийца. Так что... кто я такой, чтобы судить?
- Угу. - Скитер помолчал немного, собираясь с духом. - Ну, если называть вещи своими именами, - он не смог скрыть горечи в голосе, ибо наконец говорил истинную правду о том, чем занимался, - я обманом вытянул или просто украл все до последней монеты из того, что привез из этой прибыльной поездочки. Вплоть до последнего медного аса и на что он тут у них делится.
Маркус долго молчал, разминая мышцы на спине Скитера до тех пор, пока они не превратились в подобие пудинга.
- Взрослеть можно по-разному, Скитер, и я все равно не имею права судить тебя, ибо я один знаю правду о тебе - то, как рос ты. Твое детство, Скитер, было куда страшнее моего.
- Что? Откуда, черт возьми, ты знаешь, как...
Маркус не слушал его. Он невесело усмехнулся.
- Поверь мне, Скитер, мое детство было настоящим адом. Но твое было гораздо хуже. Я вел себя как последний дурак, когда судил тебя так сурово.
- Черта с два ты был дураком.
Снова воцарилось неловкое молчание. Первым не выдержал и вздохнул Скитер.
- Значит, вы не судьи? Это так вы, Найденные, ведете свои дела?
- Во-первых, - Маркус надавил на мускул под лопаткой Скитера с такой силой, что тот не удержался от вскрика, - у нас нет "дел". Наша организация создана только для выживания тех, кто оказался оторван от своего времени в плену на Восемьдесят Шестом. Мы то, что Бадди назвал бы "группой поддержки". И нам приходится помогать освоиться на вокзале людям самых различных религиозных и политических убеждений, разных народов, мужчинам и женщинам. Не так-то просто руководить этой группой.
- Так ты и есть этот руководитель?
- Я?! - Маркус чуть не поперхнулся. - Великие Боги, никогда! У меня нет ни таланта, ни терпения для такой работы. - Короткая пауза. - Я правильно сказал? "Никогда" или "ни за что"?
У Скитера хватило ума не усмехнуться. У Маркуса не оставалось почти ничего, кроме уязвленной гордости, и Скитер не имел ни малейшего намерения добавлять новые ошибки к тем, что уже успел совершить.
- Да, - тихо ответил он, - ты сказал все правильно, Маркус. Но если не ты руководитель, то кто? Ты приспособился лучше почти всех остальных, ты умен и мог утвердить себя...
- Прошу тебя, Скитер! Есть другой человек, о котором ты можешь говорить так, но не я. - Он набрался духу. - Это Йанира и еще несколько других, отвечающих за отдельные задачи. Вроде того, как не допустить, чтобы хоть кто-то из наших голодал. - Маркус усмехнулся, видя удивление Скитера. - Знаешь ли ты, например, как долго нам пришлось убеждать Кайнана Риса Гойера в том, что мы не навеки проклятые почитатели дьявола? Зато теперь он ходит на наши собрания и высказывает очень даже здравые мысли.
- Уф. Я и не знал, что вы сумели организоваться так; я не знал даже, что у вас вообще есть организация. Но я так понял, что помощь вам не помешает. Видишь ли, я все равно спускаю почти все деньги на игру и прочую ерунду - подцепил привычку в юрте у Есугэя, - так что решил сразу отбирать часть и посылать вам, чтобы я мог сказать себе: вот я сделал хоть что-то достойное по меркам этого мира.