Страница 58 из 130
- На какую газету вы работаете? Или вы пишете в какой-нибудь вздорный женский журнал?
- Газета... - Глаза ее окончательно закрылись. - "Лондон Нью Тайме".
"Нью Тайме"? Он никогда не слышал о такой. Ничего удивительного, их с каждым месяцем становится все больше, и все бьются за читателей и объявления.
- Что вы делали в подземелье?
- Следили за вами...
Холодок пробежал по его спине. Ну разумеется, она следила за ним, как иначе она и ее партнер нашли дорогу сюда?
- Зачем вы это делали?
Она едва заметно улыбнулась.
- Я собираюсь получить премию Карсона.., за исторический фоторепортаж.., ни у кого другого не хватило смелости попробовать выследить Потрошителя...
На несколько мгновений Лахли буквально остолбенел. Потрошителя? От что, знает про письмо, которое он посылал? Которое еще не опубликовано Центральным Агентством Новостей? Он рассчитывал, что газетчики опубликуют письмо "Дорогому Боссу" немедленно, но чертов редактор явно придержал его, а может, переслал в полицию. Возможно, она видела это письмо в агентстве, выискивая материал для своей статьи? И тут до него вдруг дошел смысл других ее слов. Историческая фотожурналистика? Он никогда не слыхал о такой профессии; правда, не слыхал он и о премии Карсона, что бы это ни было. Впрочем, премия эта наверняка значила для нее достаточно много, чтобы рисковать ради нее жизнью.
- Историческая фотожурналистика? - тупо переспросил он. - Значит, вы фотограф?
Возможно, эта штука, которую она прятала на себе, - какая-то особая камера?
- О да, очень хороший фотограф. Доминика Нозетт, самая знаменитая из всех мировых фотографов...
Лахли позволил себе улыбнуться в ответ на это заявление. Он никогда не слышал раньше об этой проклятой сучке.
- Видеозапись сделает меня богатой, - вздохнула она. - Идиоты из группы наблюдателей, все эти знаменитые криминалисты и историки, ничего не знают.., у них кишка тонка сделать то, что сделала я.
Группа наблюдателей? Криминалисты? Это звучало чертовски угрожающе.
- А что вы сделали? - мягко поинтересовался он. Она снова улыбнулась.
- Спряталась в Датфилдз-ярде, разумеется. Дождалась, пока вы принесете туда Лиз Страйд. А потом мы спрятались на Митр-сквер, за тем высоким забором. Они тоже разместили там свои камеры, снимали все это из подворотни, но разве можно получить полноценную картину, сидя в подвале на другом конце Лондона? Для этого нужно самой быть там, где происходили нападения...
Комната покачнулась и пошла кругом, когда до Лахли дошел смысл того, что она бормотала. Она точно знала, где прятаться! Знала, где смотреть, как они убивают Страйд и Эддоуз! Знала заранее! Этого не могло быть - откуда кому-то знать, где будут находиться они с Мейбриком, если они сами не знали того, где найдут этих проституток? Они даже не знали, что Кэтрин Эддоуз освободили из бишопсгейтского полицейского участка, пока не столкнулись с ней на Дюк-стрит. И все же об этом кто-то знал, и не только эти двое. Она сказала, другие тоже установили там заранее свои камеры, чтобы сфотографировать его и Мейбрика.., другие, сидевшие в каком-то там подвале на другом конце Лондона...
Джон Лахли взял ее за подбородок и тряхнул.
- Объясните! Откуда вы знали, где я буду находиться? Она медленно моргнула.
- Но это же всем известно. Дело Потрошителя знаменито. Самые знаменитые убийства за последние два века.., и я разгадаю их тайну.., уже разгадала! Когда я вернусь на станцию, в свое родное время, я стану знаменитой и богатой. Я сняла на пленку Джека-Потрошителя.., обоих.., кто бы предположил, что их двое?
Лахли стоял, дрожа. Она заговаривалась, бредила. Не могла не бредить...
- Все эти дураки, - бормотала она, - думали, что это принц Эдди, или его учитель, или тот бэрристер, что потом утопился, или сэр Уильям Гулль. Они все последние сто пятьдесят лет спорят о том, кто это такой.., договорились даже до того, что это какой-то путешественник во времени, прошедший сквозь Британские Врата...
Джон Лахли смотрел на эту женщину и на полном серьезе пытался понять, кто лишился рассудка: она или он? Путешественник во времени? Полтора века споров о том, кто он? Какая она журналистка, она сбежала из сумасшедшего дома, откуда-нибудь из лондонских предместий...
И тут до него дошло одно слово из тех, что она говорила.
Врата! Йанира, женщина, которая столько о нем знала, все время бормотала что-то насчет каких-то загадочных врат. Может, она тоже путешественница во времени, явившаяся выследить его? Он пошатнулся от такого предположения. Взгляд его упал на тяжелый ящичек, который он достал из-под ее плаща, на соединенные с ним проволочками трубки и цилиндры из ее шляпы. Он нахмурился, поднял все это и еще раз встряхнул женщину.
- Посмотрите на это! - Веки ее затрепетали и отворились. - Скажите мне, что это такое.
- Моя камера. Цифровая видеокамера, лучшая для нашей работы... видеокамера? От латинского "я вижу"?
- Покажите мне, как она работает! - Он ослабил веревки на ее запястьях, поднял ее в сидячее положение и сел за ее спиной, чтобы она могла опереться. Она положила камеру на колени и поколдовала с кнопками.
- Видите? Это я записала сегодня ночью. - Она попыталась поднять камеру, но помешали связанные руки. Он взял камеру у нее - и не удержался от вскрика. Странная матовая поверхность с одной ее стороны шевелилась. На ней мелькали изображения - цветные картины, показывающие Мейбрика, склонившегося над Кэтрин Эддоуз, разрубающего ее на части...
Боже праведный! Как, черт побери, могла такая маленькая коробочка запечатлеть их? Вот так, цветными картинами, движущимися картинами? Он нажал на кнопки, которыми пользовалась она, и коробочка мягко заурчала, а изображение замелькало на ней с такой скоростью, что он не успевал за ним следить. Люди бежали задом наперед, мелькали и вспыхивали краски, все смешалось. Когда он снова нажал дрожащим пальцем на кнопку, изображение снова замедлилось. Он обнаружил, что смотрит на какое-то место, вышедшее из кошмарных снов. Огромные помещения, внутри которых стояли целые здания, сотни крошечных людей, разгуливающих по земле и поднимающихся на сделанные из металла лестницы, сумасшедшие огни, складывающиеся в странные формы...