Страница 3 из 6
– Смотри, Валька, принесешь в подоле – выгоню! Пойдешь тогда к своему ненаглядному, у них, небось, всего полно, они богатеи, не нам чета, это мы, деревенские, голь перекатная.
Она ругала, но про себя надеялась, что может, получится у дочери захомутать парня, выйдет замуж в богатую семью, и про родных не забудет.
У Лешки тоже был разговор с родителями, вернее с матерью.
– Лешенька, представляешь, Наталья Ильинична мне сказали, что ты влюблен в эту невзрачную деревенскую девочку, Трофимову, но я, конечно, не поверила, ведь я знаю, что у тебя хороший вкус.
– Напрасно.
– Что напрасно? – Не поняла Мария Павловна.
– Напрасно не поверила.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я люблю Трофимову Валю и невзрачной, как ты выразилась, ее не считаю.
– Опомнись, Алексей! Она же деревенская, полуграмотная девчонка, кроме косы ничего в ней нет.
– Мама, не говори того, чего не знаешь. Валя умная и хорошая, очень хорошая. И потом, мы ведь тоже не в Москве живем.
– Это разные вещи, мы москвичи, здесь мы живем временно, а после окончания школы ты будешь жить и учиться в Москве. Уверяю тебя, в институте будет много приличных девушек, уж получше этой… – Она запнулась, увидев, как он зло прищурился.
Больше ничего не стала говорить, но вечером пожаловалась мужу. Он только засмеялся.
– Ну что ты, ей-богу, всполошилась? Что он жениться, что ли собрался? Ну подумаешь, влюбился в какую-то девчонку, ему только шестнадцать, увидишь, через год в другую влюбится, а то и раньше.
Но прошло два года, а Лешка по-прежнему был влюблен в Валю Трофимову, а она в него. Первая близость произошла на выпускном вечере. Они убежали к реке и там целовались до одури, пока совсем не потеряли голову.
Лешка целовал плачущую, растерянную Вальку, с восхищением гладил распущенные волосы.
– Какая ты красавица! С тебя картину хочется писать. Валюш, ну что ты? Не плачь, пожалуйста, ведь мы любим друг друга, мы поженимся, и все будет хорошо, вот увидишь.
– Ты уедешь в город учиться, а я здесь останусь.
– Но ты же хорошо училась, поедем вместе, будем к экзаменам готовится…
– Я не могу бабушку оставить, и потом мать не работает, а Митька уехал. Как они тут без меня?
– Да тебе о себе надо думать, тебе учиться надо, ты же хотела в педагогический поступать.
– Нет, не могу я их бросить. – Она тяжело вздохнула.
– Валя! А о тебе кто подумает?
– Нет, Леш, – упрямо покачала головой, – я сейчас дома нужна. А знаешь, что? Я годик поработаю, а на будущий год буду поступать. А ты меня подождешь, да? Не забудешь?
– Ну что ты говоришь? Как я могу забыть тебя? Ты моя любимая, самая красивая, ты такая… – Он не договорил, стал ее целовать.
Лешка уехал в город, поступил в институт, письма она попросила писать в.
Соколово, «до востребования». Получив первое письмо, не утерпела, прочитала по дороге в автобусе, потом дома бабушке. От бабушки у нее не было секретов. Бабушка слушала, молчала, только с любовью смотрела на нее. Иногда на подушку текли слезы. Валька нежно гладила ее, вытирала слезы, потом перечитывала письмо про себя и аккуратно складывала в коробку из-под конфет. Мать к ним не заходила, ее и дома-то почти никогда не было, целыми днями бегала по соседкам и без конца грызла семечки. Господи! Как же Валька их ненавидела! Не успеет убраться, опять от них мусор. Когда мать, получив очередное письмо от Митьки, сказала, что надо бы ему помочь, Валька даже обрадовалась. Та быстро собралась в дорогу и укатила. Вскоре прислала одно письмо, что у Митеньки все хорошо, зарабатывает много, собирается жениться, надо бы ему подсобить с обустройством, а потом уж и домой вернется. Больше писем не было. Валька писала несколько раз сама, но ответа так и не дождалась. А тут дядя Коля «живодристик» зашел как-то и стал звать к себе на ферму. Доить коров Валька умела, работы другой все равно не было, да и ферма была рядом, днем можно было домой забежать к бабушке, ее всегда отпускали.
Первые два месяца Валька так уставала, что, приходя домой, сразу засыпала, даже есть не могла. Зато платили исправно, зарплату никогда не задерживали, и даже премию дали. На Новый Год приехал Лешка, но у Валентины было столько работы, что встретились они всего пару разочков. А еще через два месяца Валя заподозрила, что беременна, но все же сомневалась, хотела сразу же написать Леше, но решила прежде к врачу сходить, чтобы наверняка узнать, так ли это.
В городке в поликлинике к гинекологу сидело несколько женщин, Валька заняла очередь и достала книжку.
– Кто последний? – Услышала над собой. Она подняла голову – перед ней стояла Мария Павловна, Лешкина мать. – Я, здравствуйте, – тихо сказала она и спряталась за книжку.
Валька чувствовала, что Лешкина мать ее недолюбливает, хотя Лешка ничего такого не говорил. Мария Павловна кивнула в ответ и досадливо поморщилась, оглядывая ее. Господи! И угораздило же Лешеньку влюбиться именно в эту деревенскую девчонку. Личико, правда, смазливое, но одета – просто кошмар. Курточка страшненькая, замызганная, а на ногах сапоги резиновые. Господи, ну кто в наше время ходит в резиновых сапогах? Интересно, зачем это она к гинекологу пожаловала. Неужели… Да нет, не может быть, во всяком случае, она будет начеку.
– Заходите!
Валька неловко поднялась и вошла в кабинет. Врачиха осмотрела ее и подтвердила беременность.
– Замужем?
– Нет.
– Что будем делать?
– А что делать?
– Ну рожать или аборт?
– Не знаю, – растерянно прошептала Валька.
– А кто знает? Парню-то сказала?
– Нет еще.
– Ладно, давай определяйся, только быстрей, а то аборт будет поздно делать.
Валька вышла, не заметив каким недобрым взглядом проводила ее Лешкина мать.
– Ой, здравствуйте, Мария Павловна! Что же вы в очереди стояли? Проходите, пожалуйста.
Врачиха, лебезила перед пациенткой, поскольку ее муж работал в Управлении под начальством мужа Марии Павловны.
– Да вот время выкроила, думаю надо зайти провериться – давно ведь не была.
– Правильно сделали. Раздевайтесь вон там за ширмочкой. Все надо вовремя делать.
– А что девушка передо мной была, ну с косой, нездорова?
– А, русская красавица… Почему нездорова? Она беременна, да молодая, глупая, не знает еще оставлять ребенка или нет. А зачем ей ребенок? Ей и восемнадцати нет и без мужа…
– И не говорите… Зачем себе жизнь портить?
Неделю Мария Павловна все думала и гадала, как поступить. Ведь если узнает сын, что Валька беременна, тут же женится на ней, учебу бросит, а в лучшем случае посадит ей на шею жену и ребенка. Вот ужас! Она даже передернулась от этой мысли. Нет, надо что-то предпринять, иначе жизнь сына, да и ее, будут загублены. Как только решение созрело, Мария Павловна с утра поехала в Москву к сыну. В квартире чисто, обед приготовлен, не зря она платит деньги соседке по площадке Наталье Николаевне, та со своими обязанностями справляется хорошо. Она послонялась по квартире, заглянула в комнату к Лешеньке, и сразу увидела конверт. Не задумываясь, вскрыла – так и знала, вот оно. Хорошо, что Лешенька не читал. Письмо было от Вальки, она сообщала, что беременна и спрашивала, что ей делать. Мария Павловна услышала шум открываемой двери и быстро спрятала письмо в карман.
Она кормила сына обедом, спрашивала об институте, рассказывала о сельских новостях и как бы между прочим заметила, что видела в кинотеатре Валю Трофимову с кавалером, кстати ее часто видят с парнями, говорят, гуляет напропалую, а с виду такая скромница.
– Не может быть, – Лешка отбросил вилку, – ты ошиблась.
– Нет, я не ошиблась, а вот ты как раз очень ошибался в этой девушке. Да, кстати, наш сосед, твой одноклассник Дима Петренко, он может подтвердить, он же ее хорошо знает.
– Все равно, я не верю.
– Ну как хочешь, – легко согласилась Мария Павловна, про себя подумав, что Дима подтвердит все, что нужно – куда он денется, кругом зависит от мужа, вот недавно денег одолжил на мотоцикл. Так что здесь она спокойна, а вот с Натальей Николаевной надо поговорить, чтобы никаких писем из деревни Грибки не передавала.