Страница 4 из 10
Женить его на сильной и здоровой женщине, которая заменила бы ему мать и хозяйку и помогла встать на ноги, я не захотела. И не нашла ничего лучшего, как забрать его в город.
Афанасий, так звали моего казачка, словно ждал этого дня всю жизнь. После того, как я приказала его отмыть, постричь и приодела на городской манер, он совершенно преобразился. Уже через несколько дней он начал поправляться, моментально освоился с городской жизнью, и - вопреки моим ожиданиям - оказался шустрым сообразительным парнишкой. Уже совершенно не напоминал сироту, более того - очень скоро заслужил расположение всей женской прислуги и скоро ходил по дому с видом молодого задорного петушка. Даже Степан, мой кучер, который поначалу встретил его неприветливо, неделю спустя уже допустил его на конюшню.
Афоня ходил с Аленой на базар, колол дрова и все это в охотку, куда только подевалась его былая лень? А в последнее время - проявил просто-таки талант скорохода, и я не могла на него нарадоваться. Меня он считал не просто благодетельницей, а кем-то наподобие феи, которая в один день переменила его жизнь удивительным, почти волшебным образом, и смотрел на меня преданными глазами.
Его то я и послала с письмом к Петру Анатольевичу, который не заставил себя долго ждать. Уже через полчаса я услышала стук копыт под своим окном. И увидела ловко соскочившего с облучка Афанасия, гордого тем, с какой стремительностью он выполнил поручение барыни.
- Так и знал, Екатерина Алексеевна, что это дело вас заинтересует, едва войдя в гостиную, произнес Петр Анатольевич.
- Что вы имеете в виду?
- Попробуйте уверить меня, что послали за мной своего сокола, чтобы просто полюбоваться на мои действительно красивые глаза, а не затем, чтобы вытащить из меня всю подноготную о смерти Кости Лобанова.
- Ваша проницательность начинает меня пугать, - улыбнулась я. - А вам действительно есть что рассказать мне об этой странной смерти?
- О смерти всегда есть что рассказать, особенно о смерти молодого, совершенно здорового человека, который на днях должен был пойти под венец с одной из самых завидных невест нашего отмеченного Божьей благодатью городишки.
- Разве он собирался жениться? - не смогла я скрыть удивления, поскольку ничего подобного до той минуты не слышала. Хотя подобные события не проходят в городе незамеченными.
- Да-с, сударыня, - довольный произведенным эффектом, осклабился Петр. - Не желаете ли знать, кто была сия несчастная избранница?
- Будьте так любезны...
- Между прочим, если я не ошибаюсь, она приходится вам родней...
- Я вас умоляю, Петр Анатольевич, не испытывайте моего терпения, тем более, что я сегодня не склонна веселиться.
Моментально убрав с лица улыбку, Петр произнес уже совершенно другим, серьезным тоном:
- Мне и самому не по себе, Катенька. И то, что я ерничаю, так это скорее по привычке. Или, как это говорят, - смеюсь, чтобы не заплакать. Потому что с моим неотразимо мужественным лицом сие было бы не слишком уместно.
- Петр, вы неисправимы...
- Я серьезно. Мне нравился этот молодой человек. Хотя мы и не были с ним дружны.
- Так на ком же он собирался жениться? - начинала я терять терпение.
- Это довольно загадочная история. Константин жил довольно замкнуто, но даже для него подобная конспирация, я бы сказал, необычна. Другой бы в колокола звонил, ведь его невестой, если я не ошибаюсь...
- Вы не уверены?
- Почти... - с досадой произнес Петр. - Почти уверен, хотя полной уверенности у меня и нет.
- Итак...
- Судя по всему, он должен был пойти под венец с Вербицкой...
- С Ириной?
- Ну, не с Машей же, та еще в куклы играет.
- Но Ирине, насколько мне известно, тоже... едва ли не пятнадцать?
- Семнадцатый, - поправил меня Петр Анатольевич. Но такие невесты у нас не залеживаются.
Ирочка Вербицкая была действительно почти ребенком, очаровательным и шаловливым, я встречала ее на утренниках у знакомых и всегда любовалась ее точеной фигуркой и правильными чертами еще совершенно детского личика. Но я не видела ее года два, за это время она наверняка повзрослела. Ее семья считалась одной из самых состоятельных в Саратове, кроме того - у ее отца были потрясающие связи в Петербурге, а по слухам - он даже пользовался милостью императора. Впрочем последняя информация была не слишком достоверна.
- Как время-то бежит... - вздохнула я. - Стало быть, Ирочка повзрослела...
- И не просто повзрослела, а превратилась в настоящего лебедя, - с видом знатока закатил глаза Петр, - впрочем, гадким утенком, насколько я понимаю в домашней птице, она никогда и не была. А как она танцует! Если бы вы, Катенька не избегали светских развлечений, то вам бы не пришлось прибегать к моим услугам. Именно на балу я и узнал о готовящейся помолвке.
- Насколько я поняла, официально о ней объявлено не было?
- Да. Но у дряхлеющих светских львиц обостряется нюх на подобные вещи.
- Константин никогда не производил на меня впечатление скрытного человека, - размышляла я вслух. - Во всяком случае - в юности.
- Я же говорю, что тут какая-то загадка...
- И мнится мне, - закинула я удочку наудачу, - вам удалось ее разгадать?
- Увы, не удалось. Хотя честно признаюсь, что пытался кое-что пронюхать по этому поводу.
- И у вас нет никаких предположений?
- На сегодняшний день - ни одной.
- Это на вас не похоже. А на месте... преступления вы уже побывали?
- К сожалению, - вздохнул Петр Анатольевич, - меня туда не пустили. У нас, матушка, не Европа, и о свободе слова мы знаем лишь понаслышке. Так что корреспонденты у нас вынуждены добывать информацию окольными путями.
- В таком случае поделитесь своей "окольной" информацией. Отчего он умер?
- Спросите о чем-нибудь полегче, - снова вздохнул он. - Полицейские эскулапы только разводят руками.
- Что вы хотите этим сказать?
- Только то, что они не смогли обнаружить на теле никаких признаков насильственной смерти.
- То есть они не считают это убийством?
- Я же говорю - они разводят руками. То есть вообще не понимают, почему он скончался. Судя по их словам, он умер за столом в своем кабинете. Я мечтаю умереть подобным образом...