Страница 19 из 102
Слово "магия", постоянно встречавшееся в рассказах Шеммы, неизменно повергало лурского ученого в недоумение. Он вновь и вновь задавал вопросы о магии, но получал лишь невразумительные ответы, дополняемые жестикуляцией и пожиманием плечами. Наконец терпение Шеммы иссякло раньше терпения Пантура. Табунщик вытащил магические поделки, купленные на Оранжевом алтаре, и заявил:
- Вот! Это - магия.
Пантур, щурясь, рассматривал светлячок Саламандры, огниво и бусы.
- Без магии это просто камни и больше ничего, - сказал табунщик. Внутрь камня кладут магию, - объяснил он в меру своего понимания. - Это делают на алтарях, а пользуются везде.
Пантур медленно кивнул.
- У вас в селе испортился такой алтарь? - начал понимать он.
- Он самый! - Шемма обрадовался, что его наконец поняли. - Наш алтарь вызывал дожди, а теперь не может. Вот мы и поехали... - И он вновь начал рассказывать уже известную Пантуру историю.
- А почему вы поехали именно сюда? - перебил ученый Шемму.
- На здешнем алтаре есть сильные маги, - ответил тот. - Вдруг они помогут!
- Разве и здесь есть алтарь? - спросил Пантур.
- Храм богини Мороб - это же и есть Оранжевый алтарь! - пояснил Шемма очевидный для себя факт.
Все встало на места в голове Пантура. По прежним рассказам Шеммы он счел здание над Оранжевым шаром храмом, который люди сверху неизвестно почему воздвигли в честь владычицы Мороб, правившей Луром около трехсот лет назад, а это здание оказалось алтарем, выполняющим магию.
- А этот Оранжевый алтарь не испортился? - спросил он Шемму.
- Кто его знает... - ответил табунщик. - Я так и не поговорил с ихним главным - уттаки помешали.
Пантур в задумчивости вертел палочку для письма.
- Тебе никто не говорил, почему испортился ваш алтарь?
- Это все главарь уттакский, Каморра, - убежденно сказал Шемма. Равенор так считает, а он - маг, каких поищешь. И Тифен так считает.
- Каморра тоже уттак? - взглянул на него Пантур.
- Нет. Он - маг, из здешних. Конечно, не Равенор, но сильный маг. Все так говорят.
В этот день Пантур больше не задавал табунщику вопросов. Он осмысливал факт существования неизвестной в Луре силы, широко используемой людьми сверху и называемой магией. Шемма давно спал, раскинувшись на жесткой лежанке и похрапывая во сне, а кошачьи глаза Пантура все глядели в потолок, не замечая знакомых гранитных узоров. Старый ученый думал, что хорошо бы побывать в храме Мороб, поговорить о таинственном явлении - магии - и узнать от сведущих людей, что это такое. Думал он и о тревожных событиях, разоривших храм, и о напасти с севера, грозящей жителям удивительных городов, описанных Шеммой.
Судьба табунщика, лоанского посланца, тревожила Пантура. Ведь лучшее, чего мог ожидать Шемма, - навсегда остаться в Луре, и даже на это нужно было уговорить владычицу и, еще хуже, ее советника. А где-то там, в Лоанской долине, такие же крестьяне, как Шемма, дожидались помощи от своего гонца. Пантур сочувствовал Шемме - угораздило же этого парня свалиться в шахту! - но не знал, как ему помочь, не нарушив законов Лура.
Следующий день начался, как всегда, с мытья коридоров и завтрака, но вскоре Шемма заметил, что привычный распорядок дня монтарвов нарушился. Казалось, никто не пошел работать - коридоры Лура и центральный зал общины заполнились гуляющими без дела монтарвами. Табунщик, привыкший к тому, что жизнь Лура текла так же размеренно, как вращалось водяное колесо на мельнице Денри, не замедлил узнать у Пантура, что произошло в городе.
- Кошки ушли к пруду, - объяснил ученый. - Праздник новолуния начался.
- К пруду? - изумился Шемма. - Что им там делать?
- В каждой общине есть пруд, где разводят рыбу, - начал рассказывать Пантур. - Три дня новолуния - это наш праздник. В эти дни у нас никто не работает, кроме тех, кто поддерживает огонь в очагах и готовит еду. Праздник начинается рыбной ловлей и всеобщим пиром, затем - еще два дня отдыха и веселья.
- Можно будет поесть рыбки?! - обрадовался вечно голодный от растительной пищи табунщик.
- Да, раз в месяц здесь все едят рыбу. Чаще нельзя, иначе количество рыбы в пруду не восстановится. Тебе интересно посмотреть, как ее ловят?
Шемма охотно согласился. Когда они с Пантуром пришли к пруду, там еще не было никого, кроме кошек. Зато кошек было невероятно много - черные и серые, с гибкими хвостами, с блестящими зелеными глазами, они лежали на берегу, крутились у пруда, заглядывали в спокойную черную воду.
- Здесь все кошки Лура? - спросил Шемма.
- Кошки нашей общины, - ответил Пантур, нагибаясь и гладя вертевшихся у ног животных. - Мы их называем лунными, потому что они безошибочно чуют день новолуния.
- Как их много! - покачал головой табунщик. - Каждому жителю хватит по кошке.
- Нет, их меньше, примерно одна кошка на шесть жителей. Они нужны и полезны, потому что уничтожают всеедов. На плантациях и в заброшенных коридорах полно всеедов.
- Эти всееды - они и людей едят? - спросил обеспокоенный Шемма. Про себя он подумал, как было бы ужасно, убегая тайком из Лура, наткнуться в темном коридоре на всееда.
- Они опасны, когда их много, - ответил Пантур. - Это небольшие зверьки, слепые, с длинными голыми хвостами. Едят все, что можно съесть.
Поняв, что всеед выглядит наподобие слепой подземной крысы, Шемма успокоился. Пантур подвел его к краю пруда и указал на воду. В темной глубине мелькали сотни, тысячи голубых огоньков, передвигающихся группами по три штуки.
- А вот и наши трехглазки, - сказал ученый. - Их так называют за три огонька на голове.
Шемма пощупал воду, ожидая пещерного холода, но она оказалась теплой.
- В холодной воде трехглазки плохо растут, поэтому мы ее греем, заметил Пантур. - Струи, наполняющие пруд, протекают вдоль стенок очага.
В коридоре показалась группа монтарвов, несших котлы и сеть. Здесь были только мужчины, одни из них разделись догола и пошли с сетью в воду, другие с котлами дожидались улова на берегу. Рыбаки обходили пруд и вытаскивали на берег сеть, полную трехглазок, одни помощники выбирали улов, бросая крупную рыбу в котлы, а мелкую - назад в воду, другие отгоняли обезумевших от жадности кошек. Шемма забыл, что перед ним монтарвы, он видел просто людей, весело выполняющих работу, бывшую и ритуалом, и развлечением.