Колония

— Никого не впускать, никого не выпускать.

— Отлично, — кивнула Бхаджат. — Помните об этом.

— Но там в рабочих модулях есть люди, — настаивал диспетчер. — Мы не можем оставить их там. Их надо вернуть домой.

Пистолет в руке Бхаджат остался твердо нацеленным ему в живот.

— Отзовите их — сейчас же. Закройте все рабочие модули и верните их всех в течение часа.

Диспетчер медленно кивнул.

— Проявляйте предельную осторожность и предельное сотрудничество. Нам всем, знаете ли, хочется пережить эту историю.

Сайрес Кобб проводил своих гостей через рабочий буфет в конференц-зал. Теперь когда они убрали крошки и посуду и переходили к серьезному разговору, Кобб извинился и направился к себе в кабинет. Конференц-зал располагался на верхнем этаже административного здания, а кабинет Кобба был на первом этаже ниже. Он проигнорировал лифт и спустился по лестнице.

Когда он завернул за угол и собирался одолеть второй лестничный марш, в поле зрения ворвалась шайка мужчин и женщин с напряженными лицами, топавшая к вверх по лестнице с тяжелыми автоматами в руках.

И среди них поднимался Дэвид.

— Что такое во имя…

Миг спустя его окружили.

— Не останавливаться! — крикнул смуглый мужчина с кислым лицом. Шайка поднажала, поднимаясь дальше, но Дэвид и вожак поотстали.

— Доктор Кобб… — лицо Дэвида исказила мука вины, стыда, гнева.

— Вы — Сайрес Кобб, — сказал вожак, размахивая перед лицом старика вороненым автоматическим пистолетом.

— А вы кто, черт возьми? — проворчал Кобб.

— Можете называть меня Тигр. Я — командир освободительного отряда Подпольной Революционной Организации Народа, а вы — мой пленник.

— Они захватывают всю колонию, — объяснил с несчастным видом Дэвид. — Они уже взяли центр связи и причалы космических судов. А еще один отряд берет электростанцию.

— И они также взяли и тебя, а? — хмыкнул Кобб.

Дэвид беспомощно развел руками. Лицо его исхудало до костей, глаза запали и потемнели, на челюсти щетинилась не бритая несколько дней колючая белокурая борода.

— Отведите меня в свой кабинет, — велел старику Хамуд. — Я хочу посмотреть на эту вашу легендарную систему наблюдения — нервный центр колонии, как мне говорили.

Кобб вдруг почувствовал все свои прожитые годы. Плечи его опустились. Но Дэвид взял его за руку и твердо поддержал его. Он посмотрел на юношу. Что-то в его глазах…

Выпрямив спину, Кобб резко бросил:

— Ладно — Киса. Следуй за мной.

Они спустились по лестнице на первый этаж. Кобб увидел распростертые тела охранников из службы безопасности. На кафельном полу запеклась кровь. У главной двери стояла пара партизан. Еще двое развалились в креслах вестибюля с автоматами на коленях. Они не сделали никаких усилий удалить лежавших на полу.

Плотно сжав губы, с бушующим внутри огнем гнева, Кобб провел Хамуда и Дэвида через свой внешний кабинет в палату наблюдения.

Хамуд уставился, выпучив глаза, на сотни экранов в помещении с высоким сводчатым потолком. Кобб подошел к своему пьедесталу и остановился рядом с высоким вращающимся стулом. Дэвид неуверенно прошел между ними.

— Я вижу все! — крикнул Хамуд, вертясь и вертясь вокруг своей оси. — Это все равно, что быть БОГОМ!

Все равно, что быть Богом, повторил про себя Дэвид. Вот зал выгрузки пассажиров, где они недавно вышли. А на экране рядом с ним и сами причалы для космических кораблей, проглатывающие теперь возвращенных из модулей рабочих. Деревни и леса, озера и поля, обрабатываемые желтыми машинами не больше тележки для гольфа.

Хамуд повернулся и увидел экраны, показывавшие сложные механизмы. А другие давали огромные панорамы высоких зеленых деревьев, целый тропический мир без единого здания в поле зрения. И все же, рядом с этими экранами находились другие изображения приземистые пышные дворцы из чистейшего белого камня и хрусталя, расположенные в той же тропической зелени. Он узнал на одном из зданий цвета шейха аль-Хашими.

— Где это? — спросил он, показав на экран.

Старик Кобб выглядел больше рассерженным, чем испуганным.

— В Цилиндре Б, где живут члены правления.

— Шейх аль-Хашими?

— Да. И другие — Гаррисон, Сент-Джордж, все пятеро.

Хамуд по-волчьи осклабился.

— Я нанесу визит им всем. Шейх одно время был моим работодателем.

— Его нет дома, — сухо сказал Кобб. — Он на конференции с Бовето и Освободителем.

Кобб ткнул клавишу у себя на пьедестале, и самый большой видеоэкран, в центре стены перед ними, показал людей, за столом совещаний, углубившихся в разговор.

— Да, вот шейх, — увидел Хамуд, по телу его расползлось тепло удовлетворения. — Я нанесу ему визит на конференции… а потом пойду посмотрю, на что похожи эти дома миллиардеров.

38

Люди мира! Ударные части Подпольной Революционной Организации Народа Захватили «Остров номер 1». Господству транснациональных корпораций над передачей энергии из космоса положен конец. Корпорации и их лакеи из Всемирного Правительства не будут больше поддерживать такие высокие цены на энергию, что нуждающиеся всего мира не могут позволить себе платить их. Начинается новый день!

Мы, члены ПРОН, предъявляем следующие подлежащие обсуждению требования:

1) все действия против ПРОН должны быть немедленно прекращены по всему миру;

2) Всемирное Правительство должно быть распущено;

3) национальные правительства должны открыть свои законодательные собрания для представителей ПРОН;

4) все транснациональные корпорации должны быть расчленены на более мелкие, не монополистические объединения, под надзором контролеров ПРОН.

До тех пор, пока эти требования не будут выполнены, со Спутников Солнечной Энергии не будет подаваться никакой энергии на любые приемные станции Земли.

Среди пленников, удерживаемых нами заложников на «Острове номер 1», находятся: Кови Бовето, И.О. Директора Всемирного Правительства; Т. Хантер Гаррисон, президент «Гаррисон Энтерпрайзис»; шейх Джамиль аль-Хашими…

Когда объявление ПРОН о захвате «Острова номер 1» передавалось на Землю по всем частотам и коммерческим теле, радио и голографическим каналам, Джамиль аль-Хашими сидел за столом переговоров.

Совещавшиеся ничего не знали о происходящем вокруг них. Аль-Хашими откинулся на спинку облегающего кресла, слушая вежливо-ледяную дискуссию между дипломатами. Мысли его устремились к дочери.

Кови Бовето, казалось скучал. Его помощники спорили о процедурных вопросах, протоколе, повестке дня. Судя по его виду, африканец хотел прорваться сквозь всю эту волокиту и поговорить прямо с Освободителем. Латиноамериканец тоже выглядел отнюдь не довольным, заметил аль-Хашими. Он явился сюда заключить соглашения, а не спорить о том, кому где сидеть.

Бхаджат должна уже прилететь, думал аль-Хашими. Не рассердится ли она, что я не встретил ее в причальном зале? Неважно. Я должен обращаться с ней потверже. Именно моя слабость и позволила ей постепенно оторваться.

Налогообложение слишком сложный вопрос, чтобы вставлять его в предварительную повестку дня, — говорил один из функционеров Всемирного Правительства, тихим, отшлифованно-гладким монотонным голосом, тщательно рассчитанным, дабы никого не оскорбить ни малейшей интонацией или демонстрацией чувств. Он усыпит тебя прежде, чем заставит рассердиться, — пробормотал про себя аль-Хашими.

Аргентинец, игравший роль рупора Освободителя, слегка пожал плечами.

— Возможно. Но вопрос о местной автономии…

Я мог бы извиниться и отправиться на причал, сказал себе аль-Хашими. Или еще лучше, пойти и встретиться с ней в ее квартире, как только она высадится. Так не покажется как будто я дожидался ее прибытия…

— Нет!

Слово это произнесли тихо, но все вокруг длинного сверкающего стола разом смолкли. Какой-то миг в помещении слышалось только гудение воздушных вентиляторов, спрятанных в воздухопроводах над потолком.