Страница 65 из 72
В 1936 году в Приморье для проверки боевой готовности войск проводилось большое совместное учение Тихоокеанского флота и Особой Краснознаменной Дальневосточной армии (ОКДВА), как бы подводившее итог всему сделанному начиная с 1932 года.
Весь флот готовился к этому ответственному учению, на котором должны были присутствовать заместитель Наркома обороны армейский комиссар 1 ранга Я. Б. Гамарник и командующий войсками ОКДВА Маршал Советского Союза В. К. Блюхер. Где, что, когда — военная тайна. Знать ее нам не положено. Одно ясно: по всей вероятности, минзагам опять придется изображать боевые корабли противника. Дело в том, что до 1936 года на Тихоокеанском флоте больших надводных кораблей, кроме кораблей нашей бригады траления и заграждения, еще не было. Береговая оборона была, подводные лодки, торпедные катера, морская авиация тоже… Всем им для тренировок и практических стрельб требовались быстроходные цели! А где их взять? Поэтому во всех случаях противника изображали корабли нашего соединения. Может быть, на сей раз нам придется выполнять и другие задачи, например высаживать десант — армейские части. Впрочем, время покажет…
Три минных заградителя стоят в бухте Золотой Рог у причала…
Запыхавшийся рассыльный с «Томска» передал мне приказание срочно прибыть к начальнику штаба. Спешу на флагманский корабль. Когда я поднялся на верхнюю палубу «Томска», сразу же увидел Басистого. Он прохаживался по палубе. Без всяких предисловий Николай Ефремович обратился ко мне:
— Вашему кораблю «Теодор Нетте» на учении надлежит принять пятьсот человек, танки и высадить десант там, где будет приказано.
— Чтобы разместить такое число людей да еще армейские кухни, часть мин нужно сдать на склад, — сказал я.
— Правильно, вот вы этим после обеда и займитесь. Сдав мины, вернетесь и станете к причалу бортом.
— У нас на корабле нет никаких приспособлений для погрузки и выгрузки танков.
— Знаю. К утру на причал придет армейская машина. Вы лично вдвоем со своим лучшим специалистом по тросовым делам отправитесь в военный гарнизон, где на месте увидите танки и прикинете, какие нужно стропы, чтобы можно было их поднимать грузовыми стрелами, и что нужно сделать на корабле, чтобы танки не изуродовали минные рельсы. Поторапливайтесь, осталось менее трех суток. Начальник Главного военного порта получил от командующего флотом указание о выполнении всех работ, связанных с танками, вне всякой очереди.
Наутро вместе с Коваленко укатили на армейской машине в танковую часть. Впервые увидели мы небольшие стремительные и верткие танки-амфибии. Коваленко понадобилось часа два, чтобы разработать необходимую систему четырехконечных стропов. Он сумел даже вплести гаки, чтобы их можно было закладывать за подъемные устройства на самих танках.
— А он у вас головастый, этот рыжий технарь, — с уважением заметил стоявший рядом со мной командир танка.
— Он не технарь, а главный старшина минеров.
— И много таких на вашем корабле?
— Хватает. Прибудете на корабль — сами увидите. Милости просим к нам со всей вашей амуницией.
— Товарищ командир, модель стропа готова! — доложил Коваленко.
— Модель-то готова, но где мы возьмем гаки? Их ведь ковать надо.
Выручили танкисты — выдали нам со склада шестнадцать гаков, чтобы в случае нужды можно было работать с обоих бортов корабля.
Как только привезли гаки, мы — полным ходом, во Владивосток, в мастерские. За ночь в мастерских сделали настоящие стропы, один из которых шофер танкистов отвез в часть, чтобы там опробовали на месте.
На корабле верхнюю палубу, по которой будут двигаться танки, застилают досками, на корме у одного борта строят деревянный гальюн, у другого умывальник, возводят навес для походных кухонь, а в трюмах делают нары и столы. На железнодорожной платформе привезли танк для тренировки и проверки стропов. У Баляскина дел по горло. Надо по-флотски встретить армейцев, организовать для них просмотр кинокартины, написать лозунги, выпустить стенную газету… Не знаю, как другим, а мне такая горячая и спорая работа по душе!
Наконец нам прислали уйму всяких документов, разработанных различными штабами. Мы изучили их с командным составом. Провели занятия. Состоялись партийные и комсомольские собрания, на которых все и всем было растолковано.
Как только наш «Теодор Нетте» принял армейскую часть и танки, бригадные острословы тут же окрестили его танконосцем. Вскоре мы вышли в море и взяли курс к югу от острова Аскольд.
Пока шли в назначенную точку, армейцы обживали корабль. Благодаря усилиям Баляскина контакт армейцев с моряками, к взаимному удовольствию, не только установился, но и сразу стал действительно дружески крепким.
Но вот, превратившись в «противника», наш корабль лег на курс, ведущий к назначенному месту высадки. Ветер и волна усилились.
— Слева тридцать градусов самолет на малой высоте, — докладывает наблюдатель.
— Воздушная тревога! Представитель флотской авиации доволен:
— Наконец-то зацепили. Курс ваш, командир, определили, теперь все данные передадут подводным лодкам.
Пока мы обменивались мнениями, в воздухе появился морской ближний разведчик (МБР). Он быстро сближается с нами. Артиллеристы ведут по самолету условный огонь. А он, чуть не касаясь мачт, проносится над кораблем… Сбросил парашютик с небольшим пеналом на палубу.
— Ай да летчик!
— Доложу командующему авиацией, как этот летчик лихачеством занимается. Командиру отряда МБР Почиковскому не поздоровится, — сердито замечает представитель штаба авиации флота.
Тем временем с кормы принесли сброшенный самолетом вымпел. Вскрываю пенал и читаю записку. Начальство сообщает о погоде в районе высадки танкового десанта.
— Слева тридцать градусов след торпеды! — громко докладывает наблюдатель.
Старпом Дайхес для уклонения дает правильные команды, и торпеда проходит в двух-трех метрах от правого борта.
— Самолетом увлеклись, а подводную лодку прозевали, — не выдержав, в сердцах произношу во всеуслышание. — Старпом, следите за торпедой, чтобы ее не потерять из виду.
В это время атаковавшая нас подводная лодка всплыла и пошла по следу своей торпеды. Мы подошли к торпеде и стрелой подняли ее на борт. Командир подводной лодки поблагодарил за оказанную помощь, и лодка скрылась в морской пучине.
…Поскольку я сам штурман, то нашего штурмана Груздева командование перевело на другой корабль. А у нас в тот год на должность штурмана стажировался корабельный курсант Володя Щандобылов. Мой молодой тезка пришелся по душе и рулевым, и мне как командиру, особенно после того, как он проявил незаурядные штурманские способности и усердие. А его познания по многим вопросам были заметно обширнее и глубже, чем у однокурсников.
Сейчас во время учения Шандобылов работал уже как заправский штурман, в обязанности которого входила точная фиксация всех событий, действий «противника» и нашего корабля. Именно на основе этих документов командующий флотом будет делать разбор учения и давать оценки.
После первой атаки подводной лодки мы попали буквально в переплет. То здесь, то там появлялись перископы атакующих подводных лодок, налетали бомбардировщики. Морские самолеты-разведчики, однажды «вцепившись» в нас, из виду уже не выпускали.
От всяких атак мы уклонялись, как того требовали правила. И все это следовало со штурманской точностью графически изображать на морской карте, калька с которой пойдет в штаб флота. Смотрю на молодого Шандобылова — и сердце радуется! Молодец!.. Расторопен, внимателен, точен. А на карте не чертит, а прямо-таки рисует.
Подошли к заданному району. Десант высаживался на широком фронте, одновременно в нескольких бухтах. Наше направление было наиболее важным.
— Товарищ командир, самолеты и справа и слева ставят дымовые завесы, докладывает наблюдатель.
Легкий ветерок гонит дым прямо на нас. Понимаю, что вот-вот из-за дымовой завесы выскочат торпедные катера. Так оно и получилось.