Страница 47 из 72
— Чего расшумелись, что стряслось?! Нечем разделывать мясо? Ясно беда. Палкой его не распилишь. Не волнуйтесь, к рассвету прибудем на узловую станцию, там дадут вам топоры.
Говоривший приподнял фонарь, прикурил папиросу, и мы узнали от него, что с нами говорил работник транспортного отдела Государственного политического управления (ГПУ). Фамилию свою он не назвал.
А на рассвете на указанной станции меня встретил человек.
— Вы Андреев? — спросил он.
— Я.
— Пошли.
Подошли к пристанционной сторожке, открыли дверь и увидели, как старик плотник, в кожаном фартуке, с заправленными под кожаный ремешок волосами, ладит топорище. Пошарил я глазами по сторожке, ища еще один топор, но не нашел.
Опять плохо! Кухни у нас две в разных концах эшелона, а топор один… Что же, с топором по крышам вагонов бегать?
Закончив возиться с топорищем, дед насадил топор. А потом отер его фартуком, взял в обе руки, как берут хлеб-соль, и протянул мне.
— На, сынок, видать на войну едете…
От этого отцовского подарка у меня гулко застучало сердце…
Интересные люди собрались в нашем эшелоне: начальник штаба Басистый, командир минного заградителя Новиков, флагманский механик бригады «машинный бог» Соколов, командир дивизиона тральщиков Крастин, командиры тральщиков Михайлов, Кринов, политрук Быстриков, инструктор политотдела нашей бригады Баляскин, который еще мальчонкой сопровождал писателя Михаила Михайловича Пришвина в его странствиях по лесам и полям земли русской…
Николай Ефремович Басистый взял с собой карты и лоции Японского моря, и мы смогли в пути, на занятиях в штабном вагоне, в какой-то мере ознакомиться с загадочным для большинства из нас Японским морем, с заливами, гаванями и немногочисленными портами нашего побережья. О Владивостоке мы пока узнали лишь то, что было изложено в трудах Макарова и лоции Давыдова. Город, уклад его жизни, традиции и обычаи оказались намного интереснее.
Наш эшелон продвигался с задержками. То на паровозе вышли из строя подшипники: чья-то злая рука засыпала их песком, то шедший впереди нас в качестве прикрытия эшелон с углем сошел с рельсов… Обстановка заставляла «глядеть в оба», и наши люди как-то сразу посуровели.
В начале второй декады апреля 1932 года прибыли во Владивосток. Разместились там в казармах за Мельцевским базаром.
В красивейшей бухте Золотой Рог редкий плавающий лед. У причалов торгового порта стоит несколько транспортов. Есть они и в районе мыса Чуркин. Но нигде не видно привычного силуэта военного корабля. Где же эти минные заградители и тральщики, на которых нам предстоит служить? Не было их, так же как не было в казармах нужного числа коек и парового отопления…
Несколько дней спустя с Черноморским эшелоном прибыл командир бригады А. В. Васильев — опытнейший минер и специалист по тралению мин.
Вскоре и положение с кораблями стало проясняться. Советский торговый флот передавал нам транспорты «Томск», «Эривань», «Ставрополь» для переоборудования их в минные заградители, рыбаки — траулеры «Ара», «Гагара», «Пластун» и «Баклан», а торговый порт — буксиры «Геркулес», «Патрокл», «Диомид», «Славянка» и «Босфор», которые должны были стать тральщиками.
По всем кораблям на все работы отводилось два месяца. Самое сложное состояло в том, чтобы трюмы транспортов — будущих минных заградителей переоборудовать под минные погреба, разместить в них мины в несколько ярусов, настелить на верхней и твиндечной палубах минные пути, сделать лацпорты для сбрасывания мин, установить минные скаты и дополнительные крепления под артиллерийские орудия… На траулерах предстояло убрать все приспособления для добычи и обработки рыбы, на верхней палубе настелить минные пути, а в кормовой надстройке оборудовать лацпорты и установить артиллерийское вооружение. На всех кораблях нужно было дополнительно оборудовать кубрики, сделать каюты для командного состава.
Требовалось обеспечить корабли навигационными приборами отечественного производства, радиостанциями и средствами связи, принятыми в Военно-Морском Флоте.
Объем работ был колоссальным. Выполнение их возлагалось на завод и на экипажи кораблей. Трудились днем и ночью в несколько смен. Исключительными были внимание и помощь партийных организаций края и города, огромен энтузиазм всех работников завода, конструкторов, сотрудников Главного военного порта, всего личного состава бригады. В итоге через два месяца всего через два месяца! — минные заградители вступили в строй. Тральщики начали свою службу еще раньше — перебрасывали грузы, буксировали баржи с материалами, необходимыми для оборонного строительства, развернувшегося широким фронтом. Все мы понимали, как надо торопиться, чтобы создать надежную оборону наших берегов на Тихом океане.
Трудности встречались на каждом шагу. Не хватало рабочих, и комендоры под руководством флагманского артиллериста бригады Брезинского вручную просверливали отверстия в палубе, чтобы установить барабаны под основание артиллерийских орудий. Все минеры участвовали в сооружении в грузовых трюмах стеллажей, которые из-за недостатка металла приходилось делать из дерева. На многоэтажных стеллажах каждого корабля надо было уловить около пятисот мин, каждая из которых весила несколько сот килограммов. Закрепить этот груз требовалось так, чтобы в море он мог выдержать любую качку.
Машинной команде пришлось перебирать и ремонтировать все механизмы, грузовые лебедки на верхней палубе, якорное и рулевое устройства и многое другое. Душой всех этих дел был флагманский механик Соколов. Наш «Маркони» флагманский связист бригады Парийский, человек немногословный, на вид даже мрачный, «колдовал» вместе со своими радистами над средствами связи, дабы успеть вовремя заменить их новыми.
Мне, как флагманскому штурману бригады, пришлось встретиться с самым разнообразным, чуть ли не музейным, штурманским оборудованием. К примеру, с компасами старейших образцов, о которых мы ни в училище, ни в штурманском классе и слыхом не слыхали, с веревочными лагами Типа «Черуб». Для отсчета пройденного расстояния при помощи такого лага приходилось с командирского мостика бежать на корму, ночью — с фонариком. А как быть, когда при минной постановке вся верхняя палуба будет забита минами?!
Имевшееся на флоте небольшое подразделение гидрографической службы, которому было вменено в обязанность устанавливать компасы, из-за малочисленности специалистов помочь нам не могло. И вот, флагманский штурман, как хочешь, так и поступай!
Если для обычных военных кораблей имелись документы по боевой подготовке, ее методике, перечень упражнений, то для нашего уникального, или, как говорили морские острословы, «ненормального», соединения никаких руководящих документов, естественно, не существовало.
Так сложилось, что родоначальниками ныне могучих надводных кораблей Тихоокеанского флота стали неказистые на вид гражданские суда. Переоборудованием их занимались рабочие судоремонтного завода под руководством инженера-строителя Толубятникова.
Пока велись все необходимые работы, нам довелось познакомиться с одной здешней достопримечательностью — туманом такой густоты, что уже за несколько десятков метров ничегошеньки нельзя разглядеть. Этот неделями стоящий туман был для нас прямо-таки грозен. А тут еще ветры, течение, встречные корабли… Вспоминая все эти трудности, хочется сказать огромное спасибо капитанам тех гражданских судов, которые передавались военному флоту, их штурманам. Они по закону истинного морского братства много нам помогали: рассказывали об особенностях плавания в дальневосточных водах, о местных признаках изменения погоды, о приемах, позволяющих определить, насколько приблизился корабль к берегу при плавании в условиях плохой видимости. Их опыт всем нам очень пригодился.
Так, с самого начала нашего пребывания здесь установилась крепкая дружба между военными и гражданскими моряками. Особенно ярко она проявилась в годы Великой Отечественной войны, в частности во время десантных операций при освобождении южной части Сахалина, островов Курильской гряды, во всех десантах в корейские порты.