Страница 7 из 37
— Хорошо, начала я кажется с того, что за каким-то чертом оживила тебя, а кон…
–, - как жаль, что в диалоге нельзя передать хитро-саркастическую улыбку.
— А закончила тем, что пыталась привести тебя в чувства, когда ты грохнулся в обморок.
— Значит, мы вспоминали синхронно… Кстати, я лишь только что узнал, что Гуллвейг — это ты. Внешне вы похожи не больше, чем я этот — на того Мечислава или Урагана.
— А что, про Видара ты уже знал?
— Конечно, знал. В эту инкарнацию я влез почти сразу, как попал в Лукоморье. Кстати, я всегда прикалывался к викингам.
— А у Видара и Гуллвейг что-то было?
— ?? Ах да, конечно, было. Но не долго. И задолго до Войны.
— И ты за меня не впрягся?!!
— Но, как помнишь, и не присоединился к соплеменникам. Тогда вообще было жестокое время со своими законами. И их не мог изменить ни я, ни даже Один. Такова селяви, как говорят французы.
— Ладно, ладно. Это я еще тебе припомню!.. А ты помнишь Войну?
— Плохо. Инкарнация Видара сильно заблокирована, и у меня еще не было времени и возможности посрывать все блоки. Видимо этим сейчас и придется заняться. Кстати — это важно — у тебя остались какие-нибудь практические навыки колдовства.
Она скривилась.
— Кажется, нет. Именно практические навыки и не запоминаются.
— И именно их надо пытаться восстановить. У меня уже кое-что получается. Но пока далеко не все, и далеко не лучшим образом.
— Например, что?
— Ну, например, превратиться в дракона.
— Здесь, или на Земле.
— Конечно, здесь. Как ты должна была запомнить, на Земле возможности колдунов значительно слабее. Хотя, надеюсь, когда-нибудь это изменится.
— Покажи тогда хоть здесь.
Я попытался ее отговорить, но, в конце концов, мне все же пришлось превратиться в настоящего[2] дракона, вид которого, естественно, ей не понравился. И она решила вернуться на праздник. В самом деле, в Лукоморье прошло совсем не много времени, и бал еще только разгорался.
Бал шел в своем обычном духе. Мы с Яной отправились сначала в уже известный по первой главе открытый ресторан, потом в известное по второй главе закрытое кафе со смачным названием, которое не стоит повторять без особого резона. Но веселиться не получалось. Яна все витала в только что просмотренной инкарнации, да и я был немногим лучше. Все разговоры кругами сходились к одной теме. Мы спрашивали друг друга об увиденном со своей стороны, делились впечатлениями и пытались строить планы, что нам делать дальше.
— Так, когда же будем срывать блоки, — в который раз спрашивала она.
— Скорее всего, когда найдем Хеймдалла, — в который раз отвечал я. Но лучше это делать на Земле.
— Что?
— Искать Хеймдалла. И лучше это делать вместе.
— Ты опять хочешь узнать мой адрес?
— Если раньше это было желательно, то теперь это просто необходимо.
— Почему же?
— Потому что, судя по всему, скоро опять прорвется грань миров.
Я даже не осознавал, насколько близки к реальности были мои слова, которые я тогда считал тривиальными грузами.
— Вот когда она начнет рваться, тогда и поговорим.
— Так ведь поздно будет.
— Не будет…
Этого короткого отрывка вполне достаточно, чтобы оценить наши разговоры, так что думаю, что приводить остальную болтовню, не имеет особого смысла. Чтобы как-то отвлечься, я стал рассказывать Яне историю о том, как однажды попал в переплет с богатырями, придя в Лукоморье в образе Видара, естественно, несколько (так, чуть-чуть) приукрашивая свою роль в этом эпизоде.
— Значит, взял я одного из них за ноги и как стал размахивать. Раз взмахну — десяток ляжет, еще раз взмахну — еще десяток.
Между тем лицо Яны изменилось. Она смотрела не на меня, а куда-то поверх. Я повернулся. Сзади стоял Добрыня. Сие было довольно хреново, так как у этого тормоза напрочь отсутствовали и чувство юмора, и большинство понятий. Правда в остальном он был неплохой парень, и с этими недостатками все мирились. Как я и ожидал, Добрыня стал занудливо разъяснять, как все было на самом деле. Ну а на самом деле, увидев эту толпу, я бросил в нее первый попавшийся столб и применил прием Спартака.[3] Добрыня тогда догнал меня третьим (два первых остались лежать на дороге), и пока мы с ним дрались, подоспела вся толпа. Хорошо, что в нее успел затесаться Кот. Он быстро назвал мое былинное имя, и все успокоились.
— Ух уж и навалял бы я тебе, если бы не Кот. Помнишь ту нашу встречу еще на Земле?
— Кто пустил сюда этого олуха? — вопросил я в ответ, вставая и вознося руки к небу. — Здесь же ясно написано, клуб для р-р-р…яев. Ты к таковым явно не относишься. Так какого хр…, то есть, зачем ты сюда приперся. Самому не веселиться, и другим не давать?
Добрыня стоял как истукан, и по лицу его ясно читалась одна мысль: «Врезать, или не врезать?». Не дожидаясь разрешения этой дилеммы, легким движением рук я отстранил его от себя, в то время как уже давно стоящий за его спиной Соловей подсел под его ноги. Это надо было видеть! Двухметровый детина с размаху шлепнулся на пол. Что тут началось! Добрыня, забыв про меня, погнался за Соловьем, сбив с ног еще двух далеко не хилых друзей, и вскоре в кафе разразилась настоящая сцена из мистического вестерна. Все дубасили друг друга, слабо отличая своих от чужих. Добрая половина завсегдатаев сменила свой облик — кто на волка, кто на тигра. Я быстро взял Яну и двинулся к запасному выходу, дорога к которому была еще открыта.
— Что же ты не стал превращаться в дракона и оставил своих друзей? спросила Яна, когда мы были уже на воздухе.
— А кто бы вытащил тебя из кафе? И, кроме того, там все свои. Даже этот тормоз Добрыня. А свои здесь сегодня дерутся, завтра — вместе пьянствуют. Как ты должна была успеть заметить, максимальный вред, который можно нанести живому в Лукоморье — это вышвырнуть его в родное тело.
— А мертвому?
— За пределы Лукоморья. Но об этом лучше спросить Соловья.
— Слушай, а может он и есть — Хеймдалл?
— Почему ты так решила?
— Тот тоже ко мне клеился, и с тем же результатом.
— В таком случае из Хеймдаллов наверно должна состоять половина твоих знакомых мужского пола.
— Почему же половина?
— Может и больше. А если серьезно, то этот вопрос не мешало бы обсудить с Котом.
— Так пойдем к Коту.
— Скорее всего, его надо искать там, куда тебя не пустят.
— Почему же?
— Это закрытый мужской клуб.
— Для педиков?
— Вот и ты туда же. Что за время! Вот от кого, а от тебя я не ожидал.
— Ладно, я пошутила, — она действительно сильно смущалась, говоря пошлости.
Так мы болтали, когда я увидел свою старую знакомую вилу — речную красавицу из Сербии. Мы с Иванкой были старыми друзьями с одной из инкарнаций, и я всегда относился к ней чуть ли не как к богине. Я предложил ей присоединиться к нам. Она явно скучала и с радостью согласилась. Так мы вместе отправились в одно тихое кафе с домашней кухней. Встреча с Иванкой была очень кстати. Я всецело ей доверял, и лучшей кандидатуры, на которую можно было бы оставить Яну, пока я пойду разыскивать Кота, не было.
За Котом я, естественно, направился прямиком в «Диоген», где нашел его в состоянии свежеизверженного вулкана.
— Я тут тебя давно жду, — не здороваясь, начал он, — Ты знаешь что вы сегодня наделали? А ведь я предупреждал.
— Ну и что мы наделали? Всего лишь сорвали блок и посмотрели инкарнацию.
— Ты понимаешь, дурья твоя башка, что инкарнации эти были заблокированы не только для вас, олухов небесных, которые не слушают старшего дядю.
— А от кого еще?
— От тех, кто уже несколько раз давал вам оторваться, и не приминет дать еще раз.
— Так ведь и мы будем готовы.
— Готовы? К чему вы готовы.
— К труду и обороне.
— Все шутишь, а ведь мне не до шуток. Где вы, например собираетесь искать Хеймдалла?
2
Подчеркиваю, настоящего.
3
То есть, смело бросился наутек (прим. для тех, кто не читал «Спартак»).