У Лукоморья

— Ежик — это самый шумный зверь в горах, — звездел Зверь, — Вообще, чем меньше зверь, тем он шумнее. А ежик он колючий. Ему все по фигу. Он же ежик. А еще шумный зверь кабан. Тоже самый шумный зверь. У него клыки, ему тоже все по фигу. А у ежика колючки. Ему все по фигу. Он самый шумный зверь…

Вот эту белиберду он нес практически не переставая в течение двух часов, нещадно ища свободные уши. И уже часа в четыре, спасаясь от этой назойливой болтовни, мы с Линдой решили совершить прогулку к скалам, или, точнее, по скалам. Вообще-то, это получилось как-то спонтанно. Нас повело, повело, и мы оказались возле самого места восхождения.

— А туда трудно залезть, — спросила Линда.

Я уже лазил сегодня, то есть вчера на эту скалу, и потому честно ответил.

— Если не будет мешать снаряжение, то не очень.

— Но у нас нет снаряжения, — сказала Линда. — Всегда мечтала лазить по горам.

И мы начали наше ночное восхождение. Вообще-то восхождение на эту скалу никак нельзя назвать трудным занятием. Если делать его днем при свете и трезвым. Но о двух пьяных ежиках это сказать было никак нельзя.

Дважды мы чуть не сорвались. Я пытался быть сразу и впереди Линды, чтобы подать руку, и сзади, чтобы подстраховать. И, наконец, когда цель была уже почти достигнута, Линда поехала вниз. В этот момент я был сзади, и мне следовало больших усилий, чтобы мы оба не полетели вниз. Однако, мне удалось зацепиться, и буквально прижать ее к скале своим телом.

Вершина была уже близко, и мы продолжили наше восхождение.

Где-то через час, когда солнце явило свои первые лучи, мы услышали какой-то шорох. Быстро оправившись, я поднялся, и увидел лезущего к нам Васю. Вообще-то оказалось, что он лез за бутылкой, которую Юрка должен был спрятать на вершине. Естественно, со стороны Юрки это была злая отместка за наши лишние десять километров пути. Бутылку же он припрятал внизу. Но пiднасрал[52] он конечно изрядно. И не столько Васе, как мне с Линдой, ибо нам пришлось доказывать, что мы не верблюды, чему, конечно же, никто не поверил. Да и я бы тоже не поверил. И правильно бы сделал.

Часть III

Глава 7. Зверь и другие

Я уже как-то говорил, что, начиная с некоторого времени, положение в Астрале стало меняться. Это произошло не сразу, и заметить точно, когда это произошло я не берусь, но так или иначе, а праздники становилось все реже и реже. И, что интересно, а точнее совсем неинтересно, то же самое стало происходить и на земле. У меня это время к тому же совпало с предзащитной кампанией. Так что вослед отгремевшим майским праздникам, несмотря на теребящую душу весну, насыщенные работой будни закружили меня в свой нескончаемый кругооборот.

Все больше я сам себе напоминал белку в колесе. Колесо крутилось, практически оставаясь на месте, а я все бежал, бежал и бежал. Прошедшие предзащитный период, поймут меня особенно хорошо. Домой я приходил напрочь вымотанным и мечтал хотя бы о часе свободного времени. Но и дома надо было работать, работать и работать. После чего я спал как убитый. Сил на Астрал практически не оставалось. Да и хороших дней для выхода в Астрал изо дня в день становилось все меньше. И если бы не явственное подтверждение в виде Яны и, особенно, Линды, я мог бы подумать, что все это было сном или глюком. Нет, наркотиками, я не баловался. Обладая достаточной долей здравого смысла, на всех них, кроме алкоголя, я положил, то есть, наложил большое вето. Или табу, что в связи с популяризацией культа Вуду звучит моднее. Но вот психическое состояние… Я думаю о нем, после всех вылазок в Астрал, лучше не распространяться.

И потому в это загруженное время вдвойне приятны были те редкие теперь праздники, когда в кругу друзей можно было немного расслабиться. К слову, большинство из друзей позволяли себе это значительно чаще, но видно такова уж видно моя судьба. «Destiny.[53] You are my destiny»… — зазвучало в голове. Видно, весна опять понесла меня на романтику, вероятно совсем не нужную читателю. Но я не позволю портить мне повесть и возвращусь к дальнейшему изложению событий.

Итак, в этот день 1 июня вся компания собралась у Орловых. Кажется, мы собрались отметить наступление лета, хотя какое это могло иметь значение? Как обычно был быстроорганизованный стол на полу, с пузырем самопала[54] и наскоро приготовленной закуской. Но этим дело не ограничилось. Как люди творческие, а каждый из нас был или художником (и не только от слова «худо»), или музыкантом, или поэтом, или и тем и другим, и третьим, мы не уставали делиться друг с другом своими творениями. Вот и сегодня, Зверь притащил свои новые рисунки. Или, точнее, все-таки картины. Будучи абсолютным самоучкой, он разработал свой собственный неповторимый графический стиль, в котором ему не было равных… Не думайте, что я иронизирую. Рисовал он действительно хорошо. И потому картины долго ходили по кругу, и Зверь не уставал вставлять в них свои комментарии. Особенное впечатление произвела на всех последняя картина, изображающая странное существо с туловищем спрута и головой, покрытой капюшоном, из тени которого можно было разглядеть два горящих глаза. Одним из щупальцев он обвивал скандинавского воина, силящегося что-то сделать своим мечом. И что интересно, тень воина была рельефной и весьма слабо повторяла движения хозяина. Так что даже трудно было уяснить — тень это или другой человек. Даже можно сказать совсем другой… Но это не поддается описанию. Так, о чем это я? Ах, да, другое щупальце сжимало девушку, тянущую свои руки к воину. Третье щупальце разбивало огромный корабль, в котором без труда можно было узнать легендарный «Титаник». Я долго не мог понять использовал ли Зверь в качестве образца один из многочисленных плакатов, или это была умышленная метафора, и пришел к выводу, что скорее имело место последнее.

Все завершалось умело переданной дырой в пространстве, стремящейся засосать все, включая ужасного монстра.

Картина производила действительно жуткое и даже тягостное впечатление, еще более усиливающееся у меня в свете последних Астральных воспоминаний. Как видно, Зверь там увяз по уши не меньше меня. Я попытался персонифицировать антропоморфные фигуры. Девушка слишком походила на Аленку, что, впрочем, было не удивительно. Воина сразу узнать я не смог. Но как бы то ни было, его лицо выглядело знакомым. Очень знакомым… Я вдруг вспомнил старую историю об одном продвинутом человеке, душу которого после хитрого подстава Локи Один разрубил на две половинки. Точно, Зверь и Кеша.

Теперь хотя бы с ними стало все ясно. Еще, как я уже говорил, Коля… Но вот кто такие Таня и Олег? А ведь они тоже наверняка шастают по Астралу. По физиономиям видно. Но с другой стороны, не могли же мы все вместе собраться в одном городе в одной компании. Это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой. Словно прочитав мои мысли, Коля рассказал анекдот, видимо навеянный видом «Титаника».

Тонет корабль. Одна женщина молится:

— Господи, прости наши души грешные! Господи, за что нам такое наказание? Ну я-то, понятно. Я — грешна. Но остальные-то люди. За что губишь такой большой корабль. Остальные люди, наверно, ни в чем не провинились перед тобой…

52

Употребление здесь украинского термина было вызвано нелитературностью русского аналога.

53

Destiny — судьба (англ.).

54

Финансы у большинства из нас перманентно пели романсы.