Подмена

Старая гадалка смерила непрошенного заступника быстрым взглядом.

Черная хламида до пят оказалась модным, щегольским пальто. Неестественная белизна волос – сединой. Хотя сам довольно молод, немногим старше тридцати с виду. Небрежно элегантен, благоухает дорогим парфюмом… На представителя власти не похож. Так, случайный прохожий.

Госпожа Вострикова надменно выпрямилась, продолжая удерживать маленького гоблина, и столь же холодно ответила:

– Что сделать? Разумеется, зажарить и съесть. Как еще поступают с внуками добрые любящие бабушки?

Подменыш перестал вырываться и, задрав голову, посмотрел на нее с интересом.

Митя Бранников сдержанно кашлянул.

Незнакомец же как будто не удивился.

– Именно это я и предполагал, – сказал он непринужденно. – Что ж, боюсь, сию эпикурейскую трапезу придется на некоторое время отложить. Не будете ли вы так добры предъявить мне свою лицензию, мадам?

– На отлов внуков? – сдвинув брови, поинтересовалась Роза Иоанновна.

– Если вам угодно называть это так, то – да.

– Мне угодно попросить вас, молодой человек, следовать далее своей дорогой. Или же показать документ, который дает вам право требовать у меня что бы то ни было.

– Для вас я не молодой человек. Потрудитесь называть меня капитаном Хиббитом, – сказал он спокойно. – Никакого документа вы не увидите, сударыня. Но силу его ощутите – если попытаетесь сойти с места, не объяснив…

– Что?! – негодующе воскликнула старуха. – Вы мне угрожаете?

Это было произнесено ее лучшим тоном – тем, который заставлял отступать даже и представителей власти, каковым, кажется, все-таки оказался настырный заступник вопреки первоначальному впечатлению.

Но капитан Хиббит почему-то не дрогнул.

– Отпустите ребенка, – повторил он. – И назовите свое имя. Желательно – настоящее.

Тут в разговор вмешался Митя Бранников.

– Послушайте, – начал он задиристо, – не кажется ли вам, что вы вмешиваетесь не в свое дело? Ребенка никто не собирается обижать. И если вам нужны доказательства…

– Помолчите, – жестко сказал капитан. – Я разговариваю с дамой.

– Да, – неожиданно поддержала его Роза Иоанновна. – Кажется, нам и вправду надо объясниться. Митенька, возьмите, пожалуйста… мальчика и отойдите в сторонку.

Бранников воззрился на нее с удивлением – надменности в облике старой гадалки вдруг значительно поубавилось.

– Никуда они не отойдут, – отрезал капитан Хиббит, – пока я не узнаю, в чем дело.

Роза Иоанновна вздохнула.

– А я не скажу ни слова, пока они будут рядом.

– Вы пожалеете об этом, мадам.

Она поджала губы.

– Два слова на ухо, капитан.

Он смерил ее подозрительным взглядом, но все же приблизился.

Старухе пришлось нагнуться – ростом упорный капитан Хиббит был значительно ниже ее.

– Вы маг? – чуть слышно прошептала она.

– Естественно, – фыркнул он. – Вы только сейчас это поняли?

– Да, когда вы сказали про настоящее имя. Я все объясню, только… нас не должен слышать ребенок.

– Почему?

– Потому что это не ребенок.

– Да? А кто же?

– Подменыш, – беззвучно шепнула старая гадалка.

– Что?

Капитан Хиббит отодвинулся и заглянул ей в глаза.

Роза Иоанновна выпрямилась и значительно кивнула.

На лице капитана отразилась сложнейшая гамма чувств – от недоверия до брезгливости.

– Та-ак, – после некоторой паузы протянул он. – То-то мне показалось… Ладно, пусть они отойдут. Сбежать все равно не удастся. А с вами, мадам, мы поговорим. Присядьте, пожалуйста, – он повел рукой в сторону скамьи. – И поведайте, ничего не скрывая – как вы узнали?..

Силы судьбы и впрямь благоприятствовали Розе Иоанновне и Мите Бранникову в их опасной дилетантской затее.

Досадная помеха в лице явившегося невесть откуда заступника оказалась, как выяснилось очень скоро, настоящим спасением для обоих, даже не подозревавших, в сколь темное колдовское дело они впутались. Ибо этим лунным вечером в сквер на углу Дивенской улицы забрел – случайно на первый взгляд – самый нужный для них человек. Не только профессионал, способный справиться с любыми темными делами. Но еще и любящий отец, для которого слово «подменыш» прозвучало, как удар гонга на боксерском ринге…

Случайностей в мире не бывает – утверждают мудрецы, и надо думать, они знают, о чем говорят.

Около часа тому назад у капитана квейтанской разведки Кароля Хиббита, уроженца Земли, но подданного (на протяжении вот уже десяти лет) иного, волшебного мира, произошел крайне неприятный разговор с женой, и из дому в этот вечер он вышел без какой-либо особенной цели. Так, пройтись и успокоиться, а заодно дать время остыть и Веронике.

В третий раз за пять лет их совместной жизни он услышал сегодня предложение развестись.

Оно не испугало его и не опечалило – капитан попросту не воспринял сказанное женою всерьез. Как и в предыдущие два раза. Он и впредь не собирался придавать значение таким предложениям. В некоторых отношениях капитан Хиббит был довольно консервативен и старомоден. Он хранил верность жене и намеревался сдержать свое обещание не расставаться с нею до гробовой доски. И все-таки слышать подобное было чертовски неприятно, и, выйдя из дому, он совсем не прочь был сорвать на ком-нибудь злость. На ком-то, кто действительно неправ, в отличие от его жены. Тем более, что способа успокоить Веронику он пока не видел, и спасительное вдохновение на помощь не спешило…

А началось все с того, что взбунтовалась няня, почтенная пожилая домовица Бекша, вывезенная несколько лет назад капитаном из Квейтакки и прозванная им на земной лад Бертой Никитишной.

После обеда Кароль с Вероникой засиделись за столом, допивая вино и вполне мирно беседуя о старом своем знакомом, кавалере ван Хорне. Тот, как узнал накануне капитан, успел прославиться на всю Квейтакку, изобретя магический «кинематограф» – нечто такое, что оказалось сенсационной диковинкой даже для волшебной страны.

– Конечно, хорошо ему, – сказал Кароль. – Сам себе режиссер, художник, оператор и все до единого актеры в одном лице!

– Как же он это делает? – озадачилась Вероника.

– Как… в том-то и вопрос. Техника перевода мыслеобразов в визуальное состояние – его личная находка, которую ван Хорн пока держит в секрете. Талант, что и говорить! Со временем он вроде бы обещает открыть школу и преподавать эту самую технику. А пока ищет способ записывать свои шоу – чтобы не разыгрывать их каждый раз заново.

– Я не совсем понимаю, – сказала Вероника. – Он что, создает фантомы, которые представляют придуманный им сюжет?

– Именно. Заодно он создает и декорации, и музыку, и световые эффекты, и все остальное, что ему вообразится…

– Потрясающе! – воскликнула его жена. – Хотелось бы и мне так уметь! А то сидишь-сидишь, пишешь-пишешь, стараешься… а потом выясняется, что читатель понял все на свой лад или вообще ни черта не понял… Нельзя ли нам как-нибудь побывать на его представлении?

– Можно, – сказал Кароль. И мрачно добавил: – Только если я вдруг увижу среди его персонажей тебя, предупреждаю сразу – продолжения кина не будет.

– Ай, брось ты! – смешливо отмахнулась Вероника. – Он наверняка меня уже забыл…

Тут-то в столовую и вошла разгневанная Берта Никитишна. И с порога заявила, что коли хозяин хочет, чтобы дочери его читали на ночь, пусть отныне и вовеки делает это сам. Потому что вчера и позавчера малышка не давала ей покою до полуночи, утверждая, что папа читает гораздо лучше и вообще разрешает не спать, пока глазки сами не закроются!

Кароль снисходительно улыбнулся.

Видимо, именно эта улыбка и вывела из себя Веронику, которая давно уже была недовольна тем, как он балует дочь.

Жена демонстративно молчала, пока он успокаивал няньку. Но едва за Бертой Никитишной закрылась дверь, она тут же припомнила мужу два велосипеда, купленные дочери за одну только последнюю неделю. Данное им девочке разрешение попечатать на компьютере, в результате чего полетели к черту ее, Вероникины, двухмесячные труды. И наконец яблоко, брошенное Алисой в старшего брата за то, что тот выставил ее из своей комнаты, когда к нему пришли друзья.