Страница 6 из 84
Одиночество.
Печаль.
Чувство вины.
Они словно окутывали его темным облаком, и ее сердце сжалось от сочувствия. Ей слишком хорошо были знакомы эти чувства, и она знала, как они угнетают дух и терзают душу.
Элизабет тоже сожалела о прошлом и хотела бы искупить вину. Но может ли она помочь ему?
Решившись убедить Остина, что она не сумасшедшая и что он действительно какое-то мгновение желал ее, она прошептала:
- Вы хотели поцеловать меня. Вам хотелось узнать, какой вкус у моих губ. Вы представили себе, как наклоняетесь, касаетесь моих губ - раз, другой... Затем ваш поцелуй становится...
Его глаза вспыхнули, взгляд потемнел и остановился на ее губах.
- Продолжайте.
Ее охватил жар, когда она представила себе то, о чем он думал...
- Полагаю, я уже доказала вам...
- Разве?
Случайная догадка, что ему хочется поцеловать ее? Но чертовски странно, что ее слова в точности повторяли его мысли.
Господи, а что, если она права? Если Уильям жив? Слепая безумная надежда молнией ударила его - так, что он чуть не покачнулся. Но он быстро пришел в себя. Несколько солдат видели, как Уильям упал на поле боя. И хотя огнестрельная рана изуродовала его лицо, Уильяма безошибочно опознали по гравировке ца часах, найденных при нем.
Ошибки быть не могло. Уильям мертв. Если бы он был жив, он дал бы знать о себе своей семье и вернулся бы домой.
Если только он не изменил королю.
У Остина кружилась голова. Чертовски подозрительно, что заявление мисс Мэтьюз последовало за возмутительной запиской, полученной им две недели назад, - запиской, подтверждавшей его самые худшие подозрения относительно предательства Уильяма. Может ли она знать что-либо об этом письме или о поступках Уильяма во время войны? Известно ли ей что-нибудь о французе, которого он видел с Уильямом?
И каким образом она узнала про шрам? У Уильяма с детства был небольшой шрам на правом предплечье, оставшийся после несчастного случая во время верховой езды. Может быть, она знала Уильяма? Знала достаточно близко, чтобы видеть этот шрам?
Остин пристально посмотрел на нее. В мягком свете луны - с растрепанными волосами, которыми играл теплый ветерок, - Элизабет совершенно не походила на шпионку, убийцу или соблазнительницу. Но он знал, что внешность бывает обманчива: некоторые известные ему очень красивые женщины были порочны, лживы и бессердечны. Кто же скрывается за ее невинным обликом? Он не понимал, какую игру она ведет, но твердо решил это выяснить. И если потребуется притвориться, будто он верит в ее хитро придуманное "ясновидение", он так и сделает.
Остин собирался заговорить, но не успел произнести и слова, как она сказала:
- Я не веду никакой игры, ваша светлость. Я просто хочу вам помочь.
Проклятие! Он должен держать себя с этой женщиной очень осторожно. Когда он отказался верить в ее видения - а какой здравомыслящий человек поверил бы? - она проявила сверхъестественную проницательность.
Остин подозревал, что, если он не будет предельно осторожен, она сумеет узнать его тайну - тайну, которая может погубить его семью.
- Расскажите, что вы знаете о моем брате, - попросил он.
- Я ничего о нем не знаю, ваша светлость. Пока я не дотронулась до вашей руки, я и не подозревала о его существовании.
- В самом деле? А как давно вы находитесь в Англии?
- Шесть месяцев.
- И вы полагаете, я поверю, что за все это время никто не упомянул о моем брате? - невесело усмехнулся он. Поколебавшись, она тихо произнесла:
- Боюсь, что в этом сезоне я, как говорится, не пользовалась успехом в обществе. Я заметила, что чаще говорили не со мной, а обо мне.
- Но ваша тетушка, несомненно, держит вас в курсе всех последних сплетен.
Элизабет чуть заметно улыбнулась.
- Если говорить откровенно, ваша светлость, то моя тетушка ни о чем больше и не говорит, кроме как о событиях в лондонском свете. Я ее очень люблю, но пять минут такого разговора - и, боюсь, я теряю способность слышать.
- Понятно. Расскажите мне еще об этом... э... видении, когда вы увидели Уильяма.
- Я видела молодого человека в военной форме. Он был жив, только ранен. Я лишь знаю, что его зовут Уильям и он дорог вам. - Она с беспокойством посмотрела на него. - Вы думаете, что он мертв, но он жив. Я уверена в этом.
- Вы говорите невероятные вещи, но не предоставляете доказательств.
- Нет... по крайней мере пока.
- Что вы хотите этим сказать?
- Если мы какое-то время побудем вместе, я, может, быть, смогу сказать вам больше. Мои видения неустойчивы и обычно длятся лишь мгновения. Как правило, они появляются, когда я касаюсь чего-либо - чаще всего руки человека.
Остин поднял брови:
- Вы хотите сказать, что, если мы будем сидеть, держась за руки, вам, возможно, удастся увидеть что-то еще?
При этом насмешливом замечании ее глаза затуманились.
- Я понимаю ваш скептицизм, именно поэтому обычно я не говорю о своих предчувствиях.
- Однако на этот раз вы рассказали.
- Да. Потому что в последний раз, когда я промолчала, мне это дорого обошлось. - Она нахмурилась. - Разве вам не приятно узнать, что ваш брат жив?
- Что я знаю, так это то, что мой брат умер. И я не позволю, чтобы вы рассказывали эту чепуху о своем видении кому-либо еще, особенно моей матери и сестре. Было бы отвратительно и жестоко пробуждать в них надежду, когда ее не существует. Понятно?
Несколько мгновений Элизабет пристально смотрела на него. Она не ошибалась: в его голосе звучала жестокая угроза.
- Я уважаю ваши желания, ваша светлость. Как вы знаете, мы с тетей будем вашими гостями еще несколько недель. Если вы передумаете и захотите, чтобы я попыталась вам помочь, вам нетрудно будет найти меня. А сейчас я очень устала и хочу отдохнуть. Спокойной ночи, ваша светлость.
Он смотрел, как она поднимается по лестнице в гостевые комнаты.
"О да, вы поможете мне, мисс Мэтьюз. Если вы что-то знаете об Уильяме, у вас не будет выбора".
Возвратившись в бальный зал, Остин потратил несколько минут на то, чтобы найти в толпе Майлса Эйвери. Наконец он заметил блистательного графа в окружении стайки дам. Черт побери, а он-то надеялся, что ему не придется тащить Майлса за волосы, вырывая из рук его обожательниц!