Страница 72 из 124
Но больше всего Зотов поразился тогда, когда Лёшка рассказал ему про пистолет и встречу на Знаменской площади.
- Помню, помню. Так ты, значит, и есть тот самый... Вот не узнал. Совсем не узнал. Вырос ты, что ли? Я тебя ещё по уху, кажется, съездил.
- По шее, - поправил Лёшка. - А здорово вы тогда жандарма и царский портрет...
- Да, не вышло у нас тогда, - задумчиво произнёс Зотов. - Не получилось. Да ничего. За народом не пропадёт. Не пропадёт? - обратился он к Лёшке.
- Не пропадёт, - проговорил мальчик, хотя, что имел в виду дядя Андрей, не очень-то понял.
"ТУТ, БРАТ, РАБОЧИЙ КЛАСС!"
И вот Лёшка стал жить у дяди Андрея на Новоовсянниковской. Отвёл ему Зотов угол в каморке, купил кружку и ложку, пообещал устроить учеником к слесарю на Путиловский завод.
Вспомнил Лёшка про тех парней, которые приносили раненого Зотова тогда в аптеку.
- Наши, путиловские, - сказал дядя Андрей.
Вспомнил и девушку.
- Зоя, учительница. Сейчас она в Орловской губернии. Скоро вернётся.
Прошло несколько дней, и дядя Андрей сдержал своё слово. Мальчик был принят учеником в механическую мастерскую.
Лёшкин учитель старик Авлов, взглянув на новичка сквозь узкие очки, сидевшие бабочкой на самом кончике носа, спросил:
- Как звать?
- Лёшка.
- Фамилия?
- Митин.
- Так, хорошо, - произнёс Авлов и показал Лёшке слесарный станок, тиски и разные инструменты. - Вот тут пока стой рядом, наблюдай за работой. На завод приходи вовремя. Да смотри у меня, не озоруй и не балуй.
В обеденный перерыв к Лёшке подошёл мальчик.
- Пашка Мельник, - протянул он лоснящуюся от машинного масла руку.
- Лёшка Митин.
- К нам?
- В механическую.
- К Авлову?
- К Авлову.
- Это хорошо, - проговорил Пашка. - Этот научит.
Пашка повёл Лёшку по заводу, показал ему заводоуправление, объяснил, где какой цех, зачем через заводской двор проложены железнодорожные пути, и многое другое.
Потом Пашка рассказал о заводских новостях: и о том, что на Путиловском есть заводской комитет из большевиков и рабочих, которого даже сам директор генерал Дроздов боится, что существует рабочий контроль - это чтобы следить за начальством - и что скоро на заводе и вообще в Питере будет такое, что и во сне не приснится.
- Это тебе не деревня! - заключил Пашка. - Тут, брат, рабочий класс!
ОПЯТЬ НА АПТЕЧНОЙ, СНОВА У ДАРЬИ
В первый же воскресный день Лёшка решил сходить на Аптечную улицу, узнать про Золотушкина, навестить Дарью.
Аптека была открыта. Заглянул мальчик в окно - за той же конторкой стоит Золотушкин. В тех же очках, в пиджаке том же и та же палка с загнутой ручкой рядом с конторкой. Только ещё больше поседел и согнулся аптекарь.
Хотел было Лёшка зайти к Золотушкину, но потом передумал. "Не стоит. Значит, жив аптекарь, выходит, выпустили", - и успокоился.
Направился к Дарье.
- Сиротинушка, - увидев Лёшку, всплеснула руками генеральская прислуга. - Жив. Вернулся. - Она стала обнимать мальчика. - Значит, вернулся. Ты что же, опять у аптекаря?
- Нет, - проговорил Лёшка. - Я на Путиловском.
- На Путиловском?! Кем же ты?
- Слесарем, - приврал Лёшка.
- Ох, ох, - завздыхала Дарья. - Такой-то малый - и слесарем.
- Так я же не малый. Я на войне был, - ответил Лёшка.
- На войне?!
Дарья принялась допытывать Лёшку обо всём. Слушала, вздыхала, охала. Потом схватила мальчика за руку и, как в былые времена, потащила к себе на кухню.
- Да я не хочу. Я же сыт, - упирался Лёшка.
- Пошли, пошли, - не отставала Дарья. - Нынче у нас пирог с мясом. Нынче к нам генерал вернулся.
- Генерал?
- Ну да. Батюшка наш, Дмитрий Петрович. Радость-то в доме. Радость у нас какая!
- Какая же это радость? - произнёс Лёшка. - Генералы, они буржуи. Война из-за них не кончается. Да я вашего генерала ещё в феврале арестовать хотел. Скоро вашему генералу того, - провёл мальчик рукой по шее. - Скоро в Питере будет такое, - повторил Лёшка Пашкины слова, - что вам, тётка Дарья, и во сне не приснится.
Слушала Дарья и только хваталась за голову. "Ох, ох", - вздыхала прислуга и пялила на гостя удивлённые, расширенные от испуга глаза.
Лёшка ушёл, а Дарья долго ещё крестилась.
СОКРАЩЕНИЕ
До тридцати тысяч человек работало на Путиловском заводе.
В одной только шрапнельной мастерской - более четырёх тысяч.
А были ещё мастерские: механическая, прокатная, прессовая, пушечная... Сорок девять разных мастерских и цехов насчитывал огромный завод. "Железным городом" называли его в Петрограде.
Путиловские рабочие - дружный народ. Ещё с весны они организовали свой заводской комитет и повели борьбу с заводским начальством.
Временное правительство боялось путиловцев. Не хотело оно, чтобы в одном месте работало столько людей.
И вот заводоуправление решило почти наполовину сократить число путиловских рабочих. Под сокращение попал и Лёшка.
Вот те раз: только устроился, а тут сокращение!
- Ничего, - успокаивал мальчика дядя Андрей. - Это мы ещё посмотрим.
А чего смотреть, когда Лёшке об этом мастер прямо сказал?
Весть о сокращении расползлась по баракам, по домам вокруг Нарвской заставы, по соседним сёлам, в которых жило много путиловцев.
- Как так? - возмущались рабочие. - Не имеют права!
- Эх, господа хорошие, видать, занозой у вас сидит завод наш.
- Пусть увольняют приписанных.
С приписанными была целая история. Приписанными называли тех, кто хотя и числился в составе путиловских рабочих, но не работал.
Было таких несколько тысяч: всякие купеческие сынки и сынки богатых чиновников - все те, кто скрывался от фронта. Путиловских рабочих не призывали в армию.
- Вот пусть сынков и отчисляют, - шумели рабочие.
Собрался заводской комитет.
- Сидоров? - спрашивал Васильев, председатель заводского комитета.
- Работает в механическом, - отвечали члены комитета.
- Оставить.
- Прохоров?
- В шрапнельной.
- Оставить.
- Золоторучкин?
Стали проверять, где работает Золоторучкин. Оказывается, нигде.
- На увольнение.
Проверив списки, члены заводского комитета явились к заводскому начальству.
- Согласны на сокращение, - проговорил Васильев. - Есть кого сокращать.