Страница 107 из 124
От прямого попадания вздыбился в небо и разлетелся в щепы второй неприятельский катер. Крутанул волчком и вывернул днище третий.
- За Пелагею Никитичну! - выкрикивал Виров.
- За Митю!
- За Ромку! - шептала Нюта.
Глава пятая
СМОТРЯТ ДУЛА СОВИНЫМ ГЛАЗОМ
ЕДИНОГЛАСНО
В конце августа Вирова принимали в партию. Он долго составлял заявление. Измарал и лист, и второй, и третий. Старался, чтобы звучало оно убедительно и слогом было красиво. Вконец намучившись, матрос написал:
"Прошу принять в ряды РКП(б). С программой согласный. Готов отдать жизнь за рабочее дело".
На собрании, когда началось голосование, Виров стоял кумачово-красный. Всё опасался, не окажется ли кто-нибудь против. Против не оказалось. Хотя кто-то и вспомнил Вирову мордобой, однако проголосовали единогласно.
- Ну, братишка, - заявил матрос Нюте, - теперь я спокойный. - Он показывал девочке книжечку - партийный билет. В ней значилось: "Российская Коммунистическая партия (большевиков)". - Единогласно, - хвастал балтиец и улыбался.
И Нюта тоже решила вступить в партию. Так же как Виров, она долго писала заявление. Наконец явилась к Лепёшкину.
- Так, - сказал комиссар. - Значит, с программой согласна?
- Согласна.
- Жизнь - за рабочее дело?
- Да, - убеждённо сказала Нюта.
Комиссар внимательно, очень серьёзно смотрел на девочку. Барабанил пальцами по краю стола. Потом оставил заявление у себя и отпустил Нюту.
А через два дня он вызвал Нюту и вместе с ней поехал на берег. В Кронштадте они вошли в какое-то здание, поднялись на второй этаж.
В комнате сидели парни и заводские девчата. Шло собрание. Председатель, очень схожий с тем командиром, который бил белых под Гатчиной и гнал их потом на Ямбург, вызвал Нюту к столу.
Нюте пришлось рассказывать о себе, о Миассе, Ромашках, о гибели Задорнова, Пелагеи Никитичны, о Мите, о подвиге Ромки.
Кто-то сказал:
- Мала.
Кто-то ответил:
- Вырастет!
Затем началось голосование, и все дружно подняли руки.
Тут же Нюте вручили билет. В нём значилось: "Российский Коммунистический Союз Молодёжи".
Вечером Нюта показывала членский билет Вирову и хвастала:
- Единогласно!
РАЗОШЛИСЬ
Довольна Нюта, что вернулась на "Гавриил".
"Теперь с "Гавриила" я никуда", - уже в какой раз сама себе говорила Нюта.
Всё случилось иначе.
Неожиданно Виров был отправлен в Петроград на курсы командного состава флота.
- В такое-то время, - заупрямился было матрос. - С эсминца меня долой! За что, товарищ Лепёшкин?!
- Эх, голова, голова, - улыбнулся комиссар. - Так это же честь. Доверие. Флоту командиры свои нужны, - сказал он серьёзно. - Красные капитаны, красные адмиралы. Адмирал Виров! А? Оно и звучит красиво. А потом, дисциплина. Партийная, - добавил Лепёшкин совсем уже дружески.
Осень. Сентябрь. На Петроградском фронте затишье. Генерал Юденич ушёл за Ямбург. Красные взяли Псков. На курсах, теперь они стали училищем, идёт подготовка к занятиям. Съезжаются с разных мест и судов моряки.
Сентябрь, а всё же ещё тепло. Дни тихие. Светит солнце. Нюта и Виров любят ходить по городу. Нравятся девочке эти прогулки. Прохожие удивлённо смотрят на Нюту, на морскую рубаху, на бескозырку. Выстукивают по тротуару Нютины башмачки. Как-то гуляли Нюта и Виров по Невскому. Разные люди идут навстречу: молодые и старые, мужчины и женщины, много военных. Студенты бегут толпой. И вдруг... Нюта решила: мерещится. Навстречу идёт Щербацкий. Поручик Щербацкий, тот самый - свиные глазки. Правда, не в форме, в гражданской фуражке. Шрам через щёку прошёл дугой.
Нюта вцепилась балтийцу в руку.
- Что ты, братишка?
Щербацкий поравнялся. Как и все, с удивлением глянул на Нюту. Спокойно прошёл - не признал.
- Он, он, - зашептала Нюта.
- Кто он? Да что ты, братишка!
- Ну тот, что в Ромашках. Поручик Щербацкий.
- Поручик Щербацкий?!
Они догнали мужчину в фуражке. Глянула Нюта: он - и не он. Глаза хоть свиные, да нос показался теперь не тот. Будто не очень вздёрнутый. И седина в голове - у Щербацкого не было. И шрам...
Мужчина предъявил документы. Козлов Николай Александрович значилось в них. Сообщалось и то, что он работник Тульского губисполкома и прибыл в Петроград по служебным делам.
Виров вернул бумаги. Они разошлись.
- Ошибка, выходит, братишка, - покачал головой балтиец.
"Конечно, ошибка, - подумала Нюта, - ведь Щербацкий давно погиб". Девочка вспомнила страшный взрыв.
- Зря отпустили, - заявил вечером Вирову новый его приятель с эсминца "Свобода". - Может, он и на самом деле Козлов. А все же и раз бы и два бы его проверить. Шпионов в Петрограде сейчас полно.
С ним согласились другие.
ПРОВОЖАЕТ КУРСАНТОВ НЮТА
Прошло две недели. Курсанты приступили к занятиям. Срок учёбы был рассчитан на четыре года.
- Вот это попали, - хватался за голову Виров. - Это же целая жизнь.
Балтиец снова скучал о море.
Нужно было подумать о Нюте. "Девочку б в школу, - прикидывал Виров. Пожалуй, комнату надо снять. А может, на ком жениться? Вот и Нюте бы сразу мать. (У балтийца была на примете одна дивчина.) Женюсь. Оно ведь уже пора", - принял решение Виров.
Но всё случилось опять не так. В конце сентября войска генерала Юденича снова начали наступление. Они захватили Ямбург. Шли на Гатчину, Красное, Детское. Рвались на Петроград.
"Все на разгром Юденича!" - был брошен призыв. На помощь Петрограду спешили отряды из Москвы, из Новгорода, Твери, Костромы. Из далёкой Пензы, далёкой Вятки, из других городов России.
"...Враг старается взять нас врасплох, - писал Ленин защитникам Красного Питера, - ...товарищи, держитесь за каждую пядь земли, будьте стойки до конца, победа недалека! победа будет за нами!"
В Балтийском море опять начинались бои. Виров написал заявление. Просился на "Гавриил". Но тут поступил приказ: занятия в училище временно прекратить и всему составу выступить на сухопутный фронт. Виров снова полез с просьбой о "Гаврииле". Его осекли.
Нюта полезла к Вирову:
- Я тоже хочу на фронт.
Виров осек девчонку.
Нюта обиделась.
- Мал ты ещё, братишка. Не твоё это дело. Ну, понимаешь ли - мал, успокаивал девочку Виров.